Проходит день, проходит час,и понимаешь: все не вечно...
Проходит день, проходит час, и понимаешь: все не вечно.
Жизнь бессердечно учит нас о том, что время быстротечно.
О том, что надо все ценить, беречь все то, что нам дается.
Ведь жизнь — как тоненькая нить, она порой внезапно рвется…
Елена Аткина
Сидя, буквально, в самом центре змеиного кудла, больше всего на свете в данный момент мне хотелось оказаться как можно дальше отсюда и насладиться тишиной и уединенностью, но увы, приходилось мириться с реалией и постоянным вторжением в личное пространство.
Через несколько минут, ко мне подсел герцог Хартманн. Я облегченно вздохнула, признавшись самой себе, что это лучшая компания, которую можно только пожелать. Улыбнувшись, он предложил мне шампанское, но я отказалась, сославшись на то, что не пью. Алек резко повернул голову в нашу сторону и озадаченно на меня посмотрел. Герцог заметил этот жест, и вежливо спросил:
— Это Ваш муж, маркиза?
— Да, это он.
— Его появление на этом вечере было темой номер один, после того, как об этом обмолвилась Её светлость.
— Да, я в курсе. Хотя и не слышала, о чем говорили… — недовольно проворчала я.
— Говорили о том, что он не появится… — без всяких ужимок ответил герцог.
— Стоило бы догадаться. — вздохнула я.
— И все же, он здесь. — мягко сказал Хартманн. — Вы очень красивая пара, леди Селена.
— Были когда-то, Ваша светлость, сейчас мы в разводе. — выдохнула я.
— Но вам удалось сохранить хорошие отношения, не каждый на это способен.
— На самом деле, мы с ним не виделись очень много лет и возобновили общение совсем недавно.
Герцог озадаченно посмотрел на меня.
— Я не покажусь слишком навязчивым, если спрошу Вас о причине развода?
— Разве вы не слышали, что об этом говорит общество? — ухмыльнувшись, спросила я.
— Разумеется, слышал.
— И что, вас не устраивает, общая точка зрения? — удивилась я.
— Нет, я заметил, что вы не так просты, как о вас думают.
— Если честно, общество вообще, ничего обо мне не знает, но в случае с разводом они правы.
— Измена? — удивленно приподняв брови, спросил Хартманн. — Не верю.
— Не в буквальном смысле, но да. Между нами было слишком много лжи. Мы оба лгали, он и я. Я долго молчала, скрывая правду, которая непосредственно касалась его, и когда она всплыла, он не смог меня простить за это. — слегка приврала я. Хартманн был прекрасным человеком, но рассказывать унизительные подробности нашего развода и его настоящую причину, я не смела.
— Но вы ведь делали это потому, что любили его!
— Больше жизни… — с тоской в голосе ответила я.
— Тогда он должен был простить Вас, ведь вы делали это ради него. — с осуждением глядя в его сторону, сказал он.
— Не осуждайте его. — тихо сказала я. — У Алека доброе сердце — он многое мне прощал из того, что прощать не следовало бы, но ведь всему есть предел. Верно?
— Я не смею, осуждать его. — поспешил оправдаться герцог. — Ведь тот факт, что он здесь, рядом с Вами, говорит о том, что вы прощены, маркиза!
Я ничего не ответила, ведь мы с Алеком еще не говорили на эту тему. Запрыгать его, заставила ревность, а не тот факт, что он простил мне мою ложь.
— Разве вы не этого хотели? — удивленно спросил он, не понимая как расценить мое молчание и кислое выражения лица.
Я посмотрела на Алека, он прищурив глаза смотрел в мою сторону и, судя по-всему, так же, как и герцог, ждал ответа на этот вопрос.
— Да, конечно, я ждала этого, но за то время, что мы были далеко друг от друга, многое произошло и изменилось. Боюсь, что мы уже не будем прежними. — после нескольких минут раздумья, ответила я.
— Конечно, не будете, — воскликнул он, — но это прекрасный повод узнать новых себя! Вам дается еще один шанс переписать свою совместную историю! Вписать новую главу в книгу жизни! Будьте благоразумны и смелы: не упустите, этот, поистине, уникальный шанс, ведь другого — может не быть!
От его слов мне стало дурно! Знал ли герцог, что своей красноречивой репликой попал мне в самое уязвимое, много лет болевшее и кровоточившее место? Я думаю, он догадывался, по каким струнам души надо ударить, чтобы их мелодия достигла самого сердца и пронзила его насквозь. Но я не могла! Не могла, так поступить с Алеком! Он ни за что не отпустит меня, когда придет для этого время… и погибнет, за попытку отстоять меня у Хель! Я знала, что возможно, так и будет, и не могла рисковать его жизнью, хотя, желала быть с ним больше всего на свете!
«Какое благородство и самопожертвование!» — с отвращением подумала я. — «Ну что ж, все, что мне остается, это наслаждаться каждым проведенным рядом с ним мгновением, и надеяться на то, что я смогу сдержать себя в руках и не переспать с ним при первом же удобном случае».
Я не стала отвечать на сказанную герцогом фразу, а решила переключить тему, перейдя непосредственно к личной жизни своего собеседника.
— А что же до Вас, герцог, когда вы вернулись в Англию?
Хартманн улыбнулся, прекрасно поняв намек и с охотой переключился на другую тему.
— Я вернулся, пять лет назад.
Я уставилась на него, приоткрыв рот.
— Пять лет? — удивленно выдохнула я. — Мне казалось, что вы уехали не больше года назад! Как быстро пролетело время! Когда же мы виделись последний раз? — пытаясь вспомнить время нашей последней встречи, я лихорадочно напрягала мозг, но переизбыток за сегодняшний день событий, не давал мне полноценно мыслить.
— Нет, маркиза, я уехал почти семь лет назад. — пожав плечами, ответил он. — А виделись мы, незадолго до моего отъезда. Вы видимо, слишком редко появляетесь в обществе, раз так потерялись во времени. Я давно уже ничего не слышал о Вас, кроме глупых и скандальных сплетен.
— Можно узнать каких? — как можно безразличнее спросила я, старательно пытаясь подавить любопытство в голосе.
— Ну, — замялся Хартман. — Кто-то поговаривал, что Вас выслали из Англии за то, что разводом Вы опозорили честь семьи; кто-то, что вы наложили на себя руки, а кто-то, даже, что вы сидите… — на мгновенье он замялся, но поборов дискомфорт, продолжил: — в тюрьме.
Я удивленно округлила глаза, а затем, закинув голову назад, громко расхохоталась.
— В кои-веки, общество отличилось оригинальностью! — давясь смехом, прыснула я. — Удивили!
— Так я и думал. — улыбнулся герцог.
Я бросила беглый взгляд на присутствующих: все вокруг изумленно смотрели на нас, впитывая каждое сказанное слово. Алек тоже смотрел в нашу сторону, и в его пристальном взгляде читалось явное беспокойство.
«Ревнует? Неужели он воспринимает герцога, как серьезного соперника? Может ли быть, что многовековая вампирская самоуверенность дала трещину? Хм, любопытно».
— Так где же вы были на самом деле? — не удержался от вопроса Хартман.
— Все эти годы, меня практически не было в Англии. За последние семь лет, я много путешествовала и приезжала домой очень редко. — объяснила я свое исчезновение из общества и скандальных сводок новостей.
Герцог заинтересованно посмотрел на меня. Он хотел, было, задать свой следующий вопрос, но непроизвольно скользнув взглядом в сторону Алека, передумал, изменившись в лице. Вампир сидел скрестив руки на груди и, слушая в пол уха герцогиню, сверлил Хартманна взглядом.
— Наверное, я злоупотребил вашим вниманием, маркиза. — натянуто сказал он.
— Я так не считаю. — возразила я.
— Вы — нет, но судя по взгляду, так считает ваш муж.
— Мой муж абсолютно адекватный человек, просто он любит все держать под контролем. — улыбаясь, объяснила я, сверлящие взгляды своего ненаглядного экс-супруга. Едва герцог отвлекся, как я негромко процедила: — Перестань пялиться!
Еще какое-то время, мы с герцогом обсуждали мои путешествия и страны, в которых довелось побывать. Он был прекрасным собеседником и внимательным слушателем, так что общение с ним мне доставляло немало удовольствия. Общую картину комфорта нарушали лишь гневные взгляды Алека, говорящие о том, что я засиделась в обществе этого аристократа; и дочери баронессы, которая по-видимому, пыталась прикончить меня своим испепеляющим взглядом. Сообразив, что мне стоит вернуться к бабушке и будущему «бывшему», потому что сейчас ему была отведена важная роль «настоящего», я извинилась перед герцогом и вернулась к родным.
— Кто он? — ревностно спросил Алек, едва я села рядом с ним.
— Ты прекрасно слышал весь наш разговор, так что не делай вид, что не понял кто это.
— Слышал, — кивнул он, — и понял, что у вас хорошие отношения.
— Мы давно знакомы с герцогом. В прошлом, очень часто пересекались на приемах и вечерах. Хартманн один из немногих, адекватных и здравомыслящих людей, он всегда имеет свою точку зрения, независимо от того, что говорят окружающие. — объяснила я, наши с ним дружеские беседы, не став напоминать о том, что до замужества, герцог был одним из претендентов на мою руку и даже после развода, он не теряя надежды, несколько раз делал мне предложение, которое я, конечно же, не могла принять.
— Ты нравишься ему. — недовольно сказал Алек.
— И что в этом такого? — пожала плечами я. — Ты тоже много кому нравишься, только что это меняет? Успокойся, и делай то, что обещал.
Алек недовольно посмотрел на меня, и сменил тему.
— Я думаю, нам пора. — сказал он. — Герцогиня уже устала — ей нужен отдых, так что поехали домой. Да и ты выглядишь измученной. Хватит с вас и меня на сегодня высшего общества.
Я с радостью поддержала эту идею и, попрощавшись со всеми, мы покинули дом графини. Выйдя на улицу, я пробежалась взглядом по веренице машин припаркованных на территории дома и с удивлением поняла, что кроме моей, здесь не было машин из нашего автопарка.
— На чем ты приехал? — удивленно спросила я, уворачиваясь от его объятий. — Не переигрывай, Александр. — предостерегла я.
— Пешком было быстрее. — улыбнувшись, ответил он, протягивая руку. — Дай ключи.
Я молча положила на раскрытую ладонь ключ от машины и, взяв бабушку под руку, помогла спуститься вниз по ступеням.
Усевшись в машину, мы не спеша выехали со двора и покатили по узким улочкам старого Лондона. Я сидела рядом с Алеком и украдкой наблюдала за ним, восхищаясь его красотой и аристократизмом. Он тоже периодически бросал в мою сторону взгляды, и когда они пересекались, лукаво улыбался.
Злясь на саму себя из-за того, что не могу сдержаться, чтобы не смотреть на него, я потянулась к бардачку, в котором лежал мой выключенный телефон. Включив гаджет, я недовольно смотрела на лавину обрушившихся уведомлений о звонках и сообщениях.
Алек бросил косой взгляд в мою сторону, недовольно проворчав:
— Было бы неплохо, если бы твой телефон хоть изредка работал.
Я оскалилась и зашипела:
— Я выключила его для того, чтобы ты и твоя семейка, не испортили мне выходные!
— Ну извини! — процедил он. — Я не виноват в том, что ты и двух шагов не можешь сделать, чтобы не поскандалить с кем-нибудь. И я не по своей инициативе перся через всю Англию, чтобы спасать твою, и без того, подмоченную репутацию!
— Я сама прекрасно справляюсь со своими проблемами!
— Несомненно, — фыркнул Алек. — в рукопашной тебе нет равных!
Я скривилась, как будто-то учуяла дурной запах.
— Ты опять начинаешь делать это?
— Что, «это»? — переспросил он.
— Бесить меня!
— Ты такая нервная, у тебя какие-то проблемы? — поинтересовался он.
Алек, и правда, начинал меня бесить, и едва сдерживаясь чтобы не дать ему подзатыльника, я стиснув зубы прорычала:
— Моя главная проблема — это ты! Остальное, так, мелочи жизни!
— Ты беременная? — высказал догадку он.
— Что?!!! — уставившись на него во все глаза, воскликнула я.
— Ну, ты не пьёшь, нервы шалят… Ты знаешь, тебе еще курить надо бросить, а то, это вредно для здоровья.
— О Господи, я прошу тебя, просто заткнись! — едва сдерживая себя в руках, чтобы не выкинуть его из машины, попросила я.
— Ладно, — согласился он, — я просто поинтересовался. Ведь вы люди, и все такое…
Сверля его яростным взглядом, я искренне надеялась, что он вспыхнет огнем моей бурлящей ненависти, но нет, гад, вампир все так же сидел рядом со мной, бросая изучающе-насмешливый взгляд. Я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, тихо проворчав сквозь зубы: «Какой дебил». И тут, судя по-всему, следившая за нашей перебранкой бабушка, подала голос:
— Вы так старательно пытаетесь ненавидеть друг друга, что это впечатляет! Почему бы вам не перестать делать пакости, и, плюнув на все, просто быть счастливыми?
— Тут и стараться не надо. — процедила я.
— Говори за себя! — тут же подал голос мой бывший муж. — Лично мне было тяжело делать безразличный вид и все время отталкивать тебя.
— Да ты что? — передразнила я. — У тебя это отлично получалось! Ты наверное, блядь, звезда театра?!
Видимо я начала перегибать палку, и Элизабет решила поставить меня на место.
— Прекрати вести себя, как маленький, раскапризничавшийся ребенок! Я знаю, что в твоей жизни сейчас настали темные времена, так что, не отталкивай тех, кто тебя любит, потому что в них ты нуждаешься гораздо больше, чем думаешь!
Я резко развернулась назад и гневно сверкнула глазами, желая предостеречь:
— У тебя неверная информация, уверяю, у меня все нормально.
— Лгунья, Вильгельм мне все рассказал. — обличила она меня во лжи.
— Старый сплетник… — рассержено прорычала я. — Ему не стоило об этом говорить.
Алек, разумеется, тут же влез в разговор, поинтересовавшись о чем идет речь.
— Ничего серьезного, — тут же ответила я, не желая рассказывать о том, что со мной происходит. — Это мои личные проблемы, которые тебя не касаются!
— Нет, черт подери, касаются! — рассердился он.
— Она тебе ничего не сказала? — подала голос герцогиня. — Ну конечно, это в ее духе!
— Бабушка, не вмешивайся! — предупредила я.
Но она как будто не слышала меня.
— Она умирает… — дрогнувшим голосом сказала она. — И боюсь, что у нее осталось совсем мало времени. Но наша девочка настолько горда чтобы признаться другим в своей обреченности!
Алек ударил по тормозам и машина встала, как вкопанная. Развернувшись, он уставился на меня взглядом полным непонимания и страха.
— Это правда? — спросил он.
— Да, правда. — небрежно бросила я. — А теперь, отвези меня домой, потому что я, больше ничего тебе не скажу!
— Ты издеваешься? — его лицо искривила гримаса боли. — Ты не имеешь права поступать так со всеми, скрывать правду — это жестоко!
— Кто бы говорил! Ты вообще себя слышишь? — мой голос был полон неприкрытой иронии. — Слышать упрек из уст человека, который не прожил и дня, чтобы не солгать — это даже смешно! Но все же я тебе кое-что объясню, жалкий ты лицемер. Я имею, полное право держать все в тайне, потому что очень сильно люблю своих родных, и не хочу, чтобы они начали страдать раньше, чем наступит для этого время. Вильгельму не стоило распространяться по этому поводу.
— Это неправильно… — выдохнул он.
— Правильно, Алек, я знаю как лучше для всех. — устало сказала я. — Прошу тебя, давай обсудим все это, как и договаривались, через пару дней.
— Э, нет, так дело не пойдет! — тут же возразил он. — Я согласился на твой ультиматум, не зная того, что ты …что все плохо.
— Не переживай, два дня у меня еще есть. — попыталась успокоить его я.
— Ты находишь в этом что-то забавное, или тебе просто весело от того, что мне больно? — зло процедил он.
— Что уж скрывать, тут ты прав. Я получаю моральное удовлетворение, когда знаю, что ударив наотмашь по твоему самолюбию, причиняю тебе боль. Ты воспитал из меня отличную, высокопородистую тварь, которая так и жаждет наступить побольнее на уязвимое место. Но сейчас даже для меня это было бы слишком. Прекрати паниковать и поехали домой, я устала и хочу отдохнуть.
Как ни странно, в ответ мне был тяжелый изучающий взгляд полыхающих глаз-изумрудов.
Алек завел машину, и мы быстро поехали лавируя между еле плетущимися автомобилями.
Видимо после услышанного, он никак не мог прийти в себя и вел машину, как сумасшедший. Отвернувшись к окну, чтобы не видеть его страданий, я смотрела на алеющий закат и думала о том, как быстро слабнет моя оборона под натиском сложившихся обстоятельств. Глядя на то, как мучается некогда любимый мною человек, мое сердце таяло, и, решимости отвергать его значительно поубавилось.
А что если махнуть на все рукой и, пусть короткое время, но все же, почувствовать себя счастливой; насладиться его присутствием и теплом, в котором я так нуждалась все эти годы? Разве я это не заслужила? Но тут же одернув себя, вспомнила, что он не заслужил, погибнуть или мучиться из-за меня. Хотя ему уже больно и есть ли смысл терзать его дальше? Я была в растерянности и отчаянно пыталась найти решение, но оно никак мне не давалось. Успокоив себя тем, что все-таки найду выход из этого паршивого положения, я прикрыла глаза и попыталась расслабиться.
Когда мы вернулись в Клермонт-Мэнор, на дворе стояла кромешная тьма. Едва свет фар осветил мощеную дорожку, как двери дома открылись и по ступеням вниз спустился молодой лакей, которого судя по всему, дворецкий приставил нас встречать.
Притормозив возле входа, Алек выскочил из машины и отошел в сторону. Я вышла следом и косо глядя в его сторону, помогла вылезти бабушке.
— Иди домой, я скоро приду. — прошептала я.
— Я, наверное, зря это сказала? — виновато спросила Элизабет. — Хотела, чтобы вы помирились, беда — сближает.
— Как видишь, не нас. Но поздно уже, все сказано и слов назад не воротишь.
— Пусть останется. Не стоит ему в таком состоянии ехать домой.
— Ему надо побыть одному. — глядя на одинокую фигуру в темноте сада, ответила я.
— Ему нужна ты, а не одиночество! — возразила бабушка.
— Все, хватит советов, сами разберемся! — поцеловав в щеку, ответила я. — Люблю тебя!
И быстренько сплавив старушку лакею, я развернулась и снова посмотрела на темную фигуру, застывшую среди кустов роз и невысоких деревьев. Тяжело вздохнув, я решительным шагом направилась в его сторону, чтобы привести в чувство, потерявшего почву из-под ног парня.
Едва я приблизилась к нему, как он резко развернулся и растерянно спросил:
— Селена, что с тобой не так? Почему это происходит?
— Потому что так должно быть, — мягко ответила я. — Рано или поздно, это все равно бы случилось, и ты, отказавшись меня обратить, принял это как должное.
— Я не готов к этому!
— Значит, используй оставшееся время, чтобы подготовиться.
— Я думал, что справлюсь с этим. Думал, что когда это случится, я буду готов! Но все не так! — в его голосе слышалась паника.
— Ты справишься с этим, я уверенна.
— Нет, я не смогу! Посмотри на Вильгельма или Марка, столетия прошли, а они так и не оправились от своих потерь, и не оправятся уже никогда! — воскликнул он, взмахнув рукой. — Я сделаю то, что должен был сделать много лет назад — обращу тебя!
— Нет, не сделаешь! Я тебе не позволю! — возмущенно возразила я.
— Тебе не кажется, что ты слишком много мне запрещаешь? Имей совесть! Почему «нет»?
Я собрала всю волю в кулак, чтобы очередная ложь прозвучала правдоподобно и, выдохнув, произнесла:
— Потому что, я не люблю тебя и не хочу быть с тобой рядом, тем более вечность. Это слишком долго.
Алек впился в меня взглядом полным боли и отчаяния, хотя на его лице, эмоции сострадания всегда были похожи на маску презрения.
— Это не правда!
— А что тогда правда? — разозлилась я.
— Твое сердце, я слышу, как оно трепещет, когда я подхожу слишком близко! — и в знак подтверждения, он сделал шаг ко мне и приложил ладонь к груди. Мое сердце предательски запнулось и неровно застучало, ощущая тяжесть его руки. — Как маленькая свободная птичка бьющаяся о решетку клетки, желая выбраться наружу…
Я сделала шаг назад. Меня всю колотило, как в лихорадке. Стараясь скрыть боль в голосе, я тихо сказала:
— Алек, езжай домой. Встретимся через пару дней. — и больше не говоря ни слова, развернулась и быстрым шагом направилась в сторону дома. Мне хотелось бежать от него, чтобы когда желание вернуться — победит, я была уже далеко и это не представлялось возможным.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Огонь и Лед "Пламя во тьме"
FantasyКнига вторая! Говорят, мы становимся крепче там, где ломаемся. Так ли это? Возможно. Первая, настоящая любовь имела для меня горький опыт. Но она прошла. Остались лишь пустота, болезненное чувство утраты... и, чертово проклятие, некогда насланное на...