Kiss With a Fist

И время пришло

— Они такие тихие...

— Прошло всего пять минут с тех пор, как они перестали кричать.

— Это очень долго, Хоби. Как ты думаешь, Тэ в порядке?

— О, держу пари нашему Тэ-Тэ более, чем хорошо.

— Ребята, вы действительно не должны этого делать.

— Намджун, заткнись, не видишь, мы подслушиваем.

Намджун что-то бормочет себе под нос, слишком тихо, чтобы Хосок или Чимин могли его услышать. Впрочем, ни один из этих идиотов даже не слушал его. Вместо этого, они оба прижимали уши к закрытой двери комнаты отдыха, время от времени толкая друг друга, чтобы лучше слышать.

— Чонгук убьет вас обоих, если узнает, — предупреждает он, но на него тут же шикает возбужденный Хосок.

— Он не узнает, если ты просто заткнешься, — шипит он, и глаза его сверкают таким блеском, что Намджуну становится не по себе. Если что-то забавляло Чон Хосока, это обычно означало неприятности.

— О Боже, кажется, я только что услышал чей-то стон, — шепчет Чимин, отчаянно махая рукой, чтобы они оба успокоились. Намджун неохотно сжимает губы в тонкую линию неодобрения, наблюдая, как они падают друг на друга, чтобы лучше расслышать. Чимин прижимает ухо ближе к двери, почти так же маниакально, как Хосок. Они вели себя как две хихикающие школьницы, и, честно говоря, это немного настораживает Намджуна. Они сидели в тюрьме, черт побери, — в их обязанности входило убивать людей. Они не должны хихикать и перешёптываться друг с другом, как две девочки-подростка, которые только что повстречали смазливых спортсменов.

Хосок, вероятно, громко завизжал бы, если бы у Чимина не хватило здравого смысла прикрыть ему рот рукой, чтобы заглушить этот звук. Они оба прижимаются к двери, отчаянно пытаясь разобрать слабые, приглушённые звуки с другой стороны, и Намджун вроде как хочет пырнуть себя ножом прямо сейчас.

— Это определенно был стон, — констатирует Хосок, и Чимин согласно кивает.

— Это был Чонгук-и, верно?

— Почему бы тебе не спросить об этом Намджуна? Это ведь он был тем, кто прервал Куки, когда он...

Они оба поворачиваются к нему в жутком унисоне, у обоих на лице играют грязные ухмылки.

— Отошли от меня, маньячилы! — грозит Намджун низким рычащим голосом, но его тут же игнорируют. — Клянусь Богом, я пытался похоронить это воспоминание в течение многих лет, не смей, черт возьми, вспоминать об этом сейчас. Я не хочу участвовать в этом дерьме.