Снег лёг не сразу. Пару раз он растаял. Потом с неделю не появлялся вовсе, но как-то раз Арсений, проснувшись утром и выглянув в окно, обнаружил, что заметен весь двор, а от припаркованных машин остались только сугробы. Таких снегопадов давно не видели.
В те выходные у горожан только и дел было, что расчищать дворы, подъезды и гаражи, потому что снегоочистительная техника не справлялась.
Мир, в одну ночь сменив цвет, сделался белым. Это приятно радовало глаз. Хотелось бежать по этому заснеженному полю, разбрызгивая вокруг себя сверкающее крошево, веселиться, кричать. Арсений помнил, как в первом классе он и Марк (Игоря перевели к ним только в пятом классе) после уроков не пошли по домам, а убежали во дворы через дорогу от школы. Там была построена совершенно невероятных для них размеров ледяная горка. Они до вечера катались на картонках и найденном там же куске линолеума. А вечером дядя Вова, которого заплаканная мать позвала на помощь искать её сына, пытался выпороть Арсения армейским ремнем, но мать сжалилась и не дала расправе состояться. Марку, насколько было известно, повезло намного меньше. Но несмотря ни на что друзья о содеянном не жалели.
Однако в этом декабре Арсению сделалось не до горок и снежных игр. Первую неделю утром к завтраку он выходил из своей комнаты как приведение. Мать тревожно рассматривала его и осторожно спрашивала, не случилось ли чего. Но Арсений лишь отнекивался. Иногда он даже пытался развеселиться и вести себя более естественно, но тяжело казаться нормальным, когда всю ночь прошатался неизвестно где.
Так продолжалось недолгое время. Потом Арсений научился с этим справляться и перестал пугать окружающих. Хотя тест на наркотики ему все-таки пришлось пройти. Он был отрицательным, мать окончательно успокоилась, а Арсений продолжал выскальзывать ночью в окно.
То, что с ним происходило, он спокойно мог назвать сном, но не считал его таковым. Арсений обнаружил, что ночью если лететь сквозь город, то он становится несколько иным. Не таким, как днем. На скорости полета тяжело разглядеть отличия, но разве не узнал бы он знакомых с детства домов? Хотя Арсений даже не вполне уверен был, что летает. Иногда он словно прислонялся к земле, иногда бежал, и не всегда на своих двоих, а иногда действительно летел, как ветер. Но парить высоко над городом он не умел. Это огорчало его больше всего. Ведь ему точно было известно, что Виктор-то может взмыть ввысь. У Виктора были крылья.
