Бездарный (ОМЕГАВЕРС)

7

Шото пытался испепелить мужа взглядом, пока они ехали в повозке домой, но Изуку усердно делал вид, что вовсе этого не замечает.

На губах омеги играла лёгкая улыбка, которую он нарочно сдерживал, боясь, что из невинной она перерастет в злорадную.

Собой Мидория был очень доволен. Свёкра удалось вывести из себя, для этого даже не пришлось прилагать особых усилий, а свекровь, как оказалось, всё понимала, но была не намерена ему мешать.

– Как это понимать! – не выдержал наконец альфа, взрываясь. – Разве я не просил тебя вести себя прилично?

– Что? – Изуку невинно похлопал глазами. – Я сделала что-то не то? – с волнением в голосе спросил он и прижал ладони ко рту. – Ах, я не хотел, – омега опустил голову.

Тодороки посмотрел на него с раздражением, тяжело вздохнул и полюбопытствовал:

– Зачем ты это делаешь?

– Что делаю? – Мидория обернулся на него с милой улыбкой.

– Зачем так себя ведешь? – Шото стремительно терял самообладание. – Ты же не полный дурачок, все твои действия преднамерены!

– Вовсе нет, – омега вздохнул. – Я не хотел никого обижать.

– Да, возможно, оскорбить кого-то и не было твоей окончательной целью. Но…

– Шото, – Мидория его перебил, осторожно коснувшись холодной ладонью его колена. – Ты в чем-то меня подозреваешь? Ты понимаешь, что и кому говоришь? Прекрати, – омега нахмурился и оскорбленно отвернулся.

Тодороки глянул на него с раздражением, но замолчал, лишь плотно сжав губы.

До дома они ехали в молчании. Изуку первым выскочил наружу, бросая на ходу, что он и так потерял слишком много времени. Шото недовольно закатил глаза, но не отозвался.

Быстро Мидория оказался в своих покоях, влетев туда на всех порах.

– Ах, Юга, – вырвалось у него радостное. – Всё прошло удачнее, чем я полагал!

– Господин? – Аояма подскочил, с неподдельной радостью к нему подбегая. – С возвращением, – на его губах появилась робкая улыбка. – Вам удалось понравится родителям? – предположил он.

Изуку остановился и устало на него посмотрел. Юга был в своём репертуаре: пропускал всё мимо ушей, а после с невинным лицом лепетал невесть что.