Игра королей. Второй Том. Короли И Братство Смерти.

3. Молитва Правосудия

—В замок проход воспрещён! — отчеканил один, встряхнув ружьём. На самом деле, ему не становилось спокойнее, ведь он всего 6-ка, а стоит против 10-тки странного вида.
—Я младший регент короля треф, Куромико, прошу аудиенции господина Великого Зонтика, — сказала она, поймав себя на мысли, что сказала это резко, тоном, какой слышала от Курохико, старшей посла Альфы, но удержалась, решив не потирать лицо руками. Это бы с потрохами выдало её сомнения и опасения. Один из солдат, тот что помладше на вид и 4-ка боевой ценности, прошёл в замок и скрывшись за дверями, явно побежал докладывать первому министру. Куроми так и осталась стоять против стражника, который изо всех сил, старался делать пустой взгляд, но она знала, что он смущён цветом её волос. Серые у корней и медленно ближе к середине становились нежно-голубыми, а после темнели и становились синими у кончиков. Куроми на секунду посетила мысль: "Разве они никогда не видели попаданцев?" Через 20 минут вернулся посыльный, передав своему товарищу:
—Приказано пустить, — второй солдат ничего не сказал и не выразил никакого личного отношения к этому, судя по тому, что сообщала печать. Ему по-видимому было плевать о том, кто попадает в замок, что делает там. Он не пускает никого только потому что ему сказали, что таким образом вот и выполняется его работа. Целые дни сторожить вход, а что ещё более важно - по его скромному мнению, бессмысленно патрулировать территорию внутри и снаружи почти пустого замка при том, что внутри и в округе ни души. Его глаза выглядели потухшими, сам он, опытно скрывая это, всё равно выглядел и ощущался вяло, как кто-то уставший и давно разучившийся радоваться жизни. "Мда, это вам не Куроканши.", — с грустью подумала Куроми, ощущая, будто этот стражник не на своём месте. Будто он мог бы найти какое-то другое призвание, но стоять здесь, патрулировать по приказу выше стоящих и часами пустым взглядом наблюдать за другими - всё, что он собственно умел, потому не мог уже жить иначе, а жил как? В свои 30, в момент, когда жизнь бьёт ключом, выглядел, как бедный старик.

  Куроми попала в замок. Замок стоял в апатичном, отстранённом полумраке, от чего выглядел ещё печальнее. На каменных стенах, с неприкрытой кирпичной кладкой синего цвета висели картины и гобелены поражающей величины, но все они изображали то же, что и мозаики, и фрески в церквях, будто весь замок - огромный божий храм. Коридоры не освещались, хотя явно могли бы, если бы карты удосужились зажечь пару-тройку фонарей, висящих на небольших железных прутьях высоко над головой, настолько, что по оценке Куроми даже Куромаку не дотянулся бы, не то чтобы обычный рядовой. Высокий потолок отдавался эхом на дыхание и шаги. Тёмно-синий бархатный ковёр под ногами мягко прогибался, тихо шуршал. Видно, по нему не часто ходят. По той же причине он был, как новый. Скудный свет пасмурного летнего утра пробивался через панорамные окна, через небольшие арочные оконца сверху, через стеклянные мозаики, заставляя образы на них мягко и тоскливо сиять. И не души вокруг. Или нет?