Ненавижу тебя.
Что-то у меня рот разъело от этих кислых язычков: хоть они и очень вкусные, но больше не полезет. Мама же вообще обложилась едой и никуда не ходит, а папа трясется над ней еще больше.
Я завидую им, ведь это круто, когда у тебя есть вторая половинка. Ей можно пожаловаться, высказаться, посмеяться... Вместо этого я сижу в полумрачной комнате и ем конфеты.
- Как в тебя столько влезает и ты не толстеешь? - как-то спросила меня Анита, когда мы ужинали.
- Она ест довольно мало для оборотня, - проронил Алекс.
- Зато ты можешь есть очень много сладкого, - она мечтательно подперла голову рукой.
Я подняла на нее всзгляд, а все как-то напряглись, потому что знаю, раз я спокойная, то не значит, что я не могу послать.
- В этом нет ничего хорошего. Меня уже тошнит от конфет, всяких зефирок и липких ирисок.
Собрав грязную посуду, я удалилась на улицу. Моя волчица не любила, когда напоминали про мои слабости. Нырнув в прудик, я пожалела об этом, когда моя мокрая грива начала тянуть ко дну. Еще злее, я вылезла из воды.
С того дня прошло пол недели. Я молча бесилась от того, что она такая милая, нежная, прям ангел божий.
Каждый день мы ездили в школу вместе, сегодня было не исключение. Ее легкий аромат сирени наполнил салон машины, и я уткнулась носом в ворот кофты.
- Ты принесла мою тетрадь? - ко мне подошла девушка, которая вручила мне свою домашнюю по математике.
Спокойно вытащив ее из сумки, я рукила ей. Та, пролистав несколько страниц, напряженно застыла, затем с психом кинула ее на мою парту .
- Где домашняя? - кричала она на меня.
- Ты действительно думала, что я буду ее делать за тебя? Кажется, ты слишком нервная. Тебя отвести к врачу, чтобы ты смогла випить успокоительного?
- Да как ты смеешь?
- Ты еще слишком самоуверенна, - все сказанное было очень спокойно, ну, по крайней мере сказанное мной.
Я сильнее стиснула ее руку, которой она собиралась ударить меня.
- Отпусти ее, - начала ее подруга, - или я поссорю тебя с твоими братьями.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Стражи. Второе поколение.
FantasyЯ - Хранительница. Они - мои стражи. Взрослых больше нет, только мы. Ну и зло, бродящее где-то тут, под боком.