Четвёртый закон Ньютона.

"Раз, два, три."

— Ты сейчас меня учишь, потом мой долг, и расходимся, что скажешь?— тихо говорил Акутагава с больным горлом и не лучшим состоянием.

— Я согласен,— он подходит к учительскому месту, а Рюноске быстро его уступает и садится напротив.— Давай повторим парочку правил, которые на мой вид сложные. А после ты напишешь не очень большое изложение.

— Ну давайте,— тетрадь специально для этих допов уже на парте.

— Я читаю тебе текст два раза, ты пересказываешь, а после я снова читаю его. Угу?

— Понял.

  Дальше следовали не особо сложные для запоминания 12 сложных по составу предложений. По-сути сюжета было мало, но вот ненужного на вид описания и тому подобного... Ох, этого было слишком много. И всё так же печально вздыхая, Ацуши слушал очень уж сжатый пересказ Рюноске, что то и дело задумывался в плане описания. Такой тихий и сложный местами текст из уст брюнета. Это даже было мило, но осуждать младший был не в праве, ведь учитывая и чужое состояние, становилось несколько жалко учителя перед ним. У самого Ацуши всё было куда лучше. Сегодня он, на удивление, выспался и в принципе был готов к долгой работе ночью. А тратить время на физика ни чуть не утруждало, наоборот, какую-то теплоту давало. Будто бы без этого день был вовсе не тем.
  Но вот, время писать. На это физику было дано всего двадцать минут, пусть и он мог дать тридцать. В это время Накаджима начал проверять домашние работы своих и чужих учениклв. Через двадцать пять всё было готово.

— Вот, я написал, как мог,— Рюноске протягивает тетрадь.

— Всё не так уж плохо, всего два предложения потерял по колличеству, но написал куда лучше, чем рассказал. Как по самому сюжету с описанием, так и грамматически. Акутагава, ты очень большой молодец,— это заставило улыбнуться блондина, что всё это время не сводил глаз с тетради.

— Спасибо,— хрипло произнес старший и смутившись, посмотрел на парту.

— Как твое самочувствие? Ты сможешь сегодня станцевать? Или же слишком устал?— он уже поднялся из-за парты, но внимательно смотрел в серые глаза.

— Да, давай. Помню вальс... Может получиться,— он тоже, опираясь на руки, поднялся из-за парты и подошёл к доске в ожидании партнёра.

  Ацуши с нежной улыбкой сделал несколько шагов, вставая вплотную, а после Рюноске протянул руку. Ладонь литератора легла на неё, а вторая расположилась на плече. Акутагава положил руку на талию. Брюнет посмотрел вниз, на ноги и начал тихо говорить.