Baby Driver

23 chapter

татуировки по всему телу. Некоторые из них нелепы, в виде беспорядочных цифр и каких-то закорючек. Никогда бы не смогла подумать, что предстоит пережить этот момент, когда стою с разбитым лицом, неподалеку труп единственного верного друга, а напротив меня голый парень, которого ненавижу… Как же мерзко, как же противно… Тут же перетрусило.
Половой член не стоит, и похоже Феликс думает о нем в последнюю очередь. Его лицо словно никогда не уничтожит эту наглую ухмылку. Никто даже вообразить не может, как сильно я его ненавижу, как именно эта ненависть пропитывает меня до мозга костей, заставляя едва ли не сдирать с себя кожу. Пугающая реальность такова: Феликс стоит в паре шагов от меня и продолжает смотреть, словно уже победил, словно перед ним мой труп.

Он вздергивает подбородком, продолжает как-то трогать свой орган, словно случайно задевает его ладонью, когда тянется снять ручные часы.
Разум вмиг напоминает мне о каждой нашей стычки, о каждом его обещании отомстить мне… Пощады мне не видать, остается разве что только мечтать о скором приходе любимого.
— Знаешь, Техён учил меня всегда растягивать смерть, так намного четче осознаешь, что именно ты выиграл в данной битве, именно ты убил своего соперника. Смотреть, как кто-то задыхается в предсмертной агонии, как их глаза, будто стеклянные, лопаются, выпустив наружу душу, которая вмиг попадает в мою коллекцию. Я не даю этой душе попасть в Чистилище, словно запираю её в своем небольшом сундучке. И знаешь что Розэ — какой бы этот сундучок не был невелик, в нем найдется место для твоей прогнившей души.
Сердце сжимается. Прошу все силы тьмы, которой поддалась всецело, защитить меня. Я беззащитна перед ним, не имею сил продолжить сопротивляться.
Смотрю на двери в ожидании, что они вот-вот откроются, войдет Ким и свернет шею этому уебку. Я жажду этого, каждый раз прислушиваюсь к посторонним шагам, к посторонним напряженным вздохам и щелчками, словно снимают предохранитель сразу с двух пистолетов. Усмехаюсь внутри себя, едва только представляю жестокую смерть Феликса. Именно на эту смерть я бы посмотрела с удовольствием, даже позволила бы Киму растянуть её на несколько дней.
Но реальность такова: слышу печальный скул Ноэля, пока стою напротив голого парня на предательски дрожащих ногах, а он продолжает раздражать меня до безумия. Смотрю на письменный стол, где совсем недавно сама лично ставила бутылку шампанского с двумя бокалами, собираясь встретить Техёна ранним утром в шелковом пеньюаре, который мужчина мне подарил несколько дней назад.
— Собираешься разбить мне голову бутылкой? — он суживает глаза. — Я ожидал от тебя большей раскрепощённой фантазии. Могла бы выпрыгнуть в окно и поползти со сломанными ногами в сторону ближайшего дома, счесывая свои прекрасные сиськи об асфальт. Попробуй, до соседей тут всего триста метров.
— Хочешь добить меня в тот момент, когда я не смогу противостоять тебе?
— Разве ты сейчас можешь? — он проговаривает очевидный факт, кивнув мне на дрожащие от страха тело.
Обнимаю себя руками, ухватив его пристальный взгляд куда-то в сторону. Я прячу свою оголенную грудь, вторю себе, что нужно отсрочить этот жуткий момент и дождаться спасения, которое непременно будет…
— Думал, что ты хотя бы додумаешься добежать до моего пистолета. — он кивает мне на кровать, где лежит его одежда, а под ней оружие.
— Там ведь нет патронов?
— Забыла? — усмехается. — Я его перезарядил сразу после того, как убил твоего дружка. Интересно, с ним трахаться было так же весело как с Кимом?
— Этого я никогда не узнаю. — отвечаю его же манерой общения, стараюсь не смотреть на труп Чана, лишь бы не быть захваченной в плен горьким слезам.
— Показать, чего ты лишилась? — он начинает двигаться к трупу Чану, ловко снимает с него рубашку, буквально разрывая на теле.
Дыхание перехватывает. В горле словно поселяется целый рой ос, которые начинают жалить меня, не дав возможности сделать последний вдох. Силы нет в ногах, я резко начинаю падать на пол, обхватив свой рот ладонью, лишь бы сдержать крик. Волосы становятся дыбом, готова рвать и метать, не хочу видеть то, что творит Феликс. Он словно оскверняет его тело, едва только спускает штаны вместе с трусами. Парень улыбается, продолжает стягивать остатки одежды с трупа, еще больше вводит меня в ступор.
Его рана так идеально красуется на накаченном теле. Словно это и не рана вовсе, словно это небольшая татуировка, запачканная кровью. Глаза закрыты, реснички такие длинные. Идеально выбрито личико, без малейшего изъяна, властный прямой подбородок, и великолепные скулы, которые всегда влекли меня. Он идеален… Настолько красив. И это я заметила лишь после его смерти, глядя на труп. Закрываю глаза, ощущаю, насколько холодны мои слезы. Гром за окном продолжает приближаться, я определяю это по громкости. Кажется, что погода печальна не просто так. Кажется, что мои мольбы наконец услышали Небеса… Кажется, что никто не придет мне на помощь, никто не станет в очередной раз спасать мою душу… Погода подготавливает меня к предстоящему, внушает, что я должна набраться сил для предстоящего кошмара.
Я больше не сценарист своей жизни, она закончена. Верю в то, что безвозвратно мои чувства начинают раздражать своей неспособностью выйти наружу. Несколько вдохов, прежде чем открываю глаза. Чаньёль полностью гол, его пистолет без патронов лежит рядом, словно Феликс его нарочно так положил.
— Всё должно выглядеть так, словно это Чан ворвался в дом и изнасиловал тебя. Ты же выстрелила в него.
— Вот какой у тебя план! Подставить Чаньёлья?
— Ты вновь думаешь о других, Розанна, но не о себе. Ты наверное не услышала про изнасилование? — наклоняется ко мне, продолжая надрачивать свой член. Долгие попытки, парень не убирает руки с полового органа несколько минут и кажется эта самая неготовность начинает его бесить. — Надо выпить…
Ли раздражённо идет к столу и вмиг открывает шампанское. Пробка выстреливает в мою сторону, инстинктивно заставляя сжаться в клубок.
— Как насчет немного освежиться перед смертью? — он предлагает мне наполненный бокал шампанского, протянув левую руку вперед, пока бокал в правой приближает к своим губам, готовясь сделать глоток.
— Перед тем, как изнасиловать Дженни, ты тоже пил? Что, по-другому не встает?
Ярость вмиг разгорается в его взгляде. Парень резко кидает два бокала на пол по правую сторону от меня. Осколки разлетаются не несколько метров, оставляя рядом со мной только самые большие. Парень начинает приближаться, он словно не чувствует этой боли от порезов. Хватает за волосы, тянет, зажигает в моем сердце еще больше болезненных костров. Я вынуждена встать на четвертинки, осколки враз входят в ладони, разрывая каждую клеточку кожи.
— Он был для меня всем! Он был для меня отцом, был братом, был другом и напарником! Ты и представить не можешь, как мы с ним развлекались с подобными тебе! Он всегда лишь трахал их в рот, никогда не осмеливался входить, пока не проверял, действительно ли девственница. Техён панически боялся заразиться чем-то от шлюх, именно поэтому он начал испытывать слабость к таким как ты! А я давно говорил, что девственницы куда хуже! Они бесконтрольные, верят в то, что принцы на белых лошадках все же существуют, и копыта приведут принцев именно к их дому! Наивные идиотки, как же вы бесите меня!
Ударяет меня лицом в пол. Крик проносится по всему дому. Осколок вонзается в мою скулу. Каждый миг, пока я размышляю, насколько глубоко вошел осколок, понимаю, что теряю многое. Теряю шанс, возможно единственный, чтобы ударить Феликса между ног кулаком, как учил Техён, и попытаться добраться до пистолета. Он словно читает мои мысли. Резко обхватывает за руки и скручивает их за спиной, постепенно надавливает на мою голову коленкой, словно хочет вновь прижать меня к осколкам.