Ю Шу

глава 102

Когда император Чунь был таким открытым и властным в один момент, и честным в другой, Лю Вэнь уже давно чувствовал, что что-то не так, но не придавал этому значения, думая лишь, что это задира, который боится быть мягким и сдается после небольшого испуга. Но когда генерал спросил, он смутно понял, что каким бы непостоянным ни был человек, его глаза всегда остаются неизменными.

Но император Чунь был другим: когда он был властным, его глаза были полны грязи, и даже если он был красив, он был отвратителен; внезапно, когда он на мгновение затихал, его зрачки становились как умытое голубое небо, ясные и сверкающие. В это время он выглядит очень робким и немного беспомощным, очень сострадательным. Честно говоря, было несколько случаев, когда Лю Вэнь не удосужился сделать ему замечание, даже если считал, что тот совершил ошибку.

Когда Мэн Чанъе увидел, что военачальник чувствует то же самое, что и он, он поспешил спросить: "Вы тоже это заметили?".

"Генерал, я знаю, что император Чунь красив и действительно очень привлекателен, когда он хорошо себя ведет, поэтому такой грубый человек, как вы, будет иметь некоторые мысли, когда видите его таким. Но я должен предупредить вас заранее, что он, вероятно, притворяется, что выглядит так, чтобы запутать нас и затем воспользоваться возможностью сбежать". Лю Вэнь возился с палкой у костра, и лицо его было каменным. 

Генерал, казалось, был очарован.

"А что, если он не притворяется?" Мэн Чанъе все еще не успокоился.

"Давайте посмотрим, не притворяется ли он, но в любом случае, даже если он хочет сбежать, у него не будет возможности". Лю Вэнь бросил палку в огонь и сжег ее.

"Верно. Черт возьми, даже если он притворяется, если он готов притворяться до конца своей жизни, я все равно готов его принять. Разве у вас, книжных червей, нет поговорки про "узкое", что это за "узкое"?". Мэн Чанъе почесал голову.

"Узкий сын неба повелевает своими вассалами*". Лю Вэнь добавил за него полное предложение.

* 挟天子以令诸侯 - отстранить императора и от его имени командовать удельными князьями  или   держать императора у себя и диктовать свою волю феодалам

"Верно, эта фраза. Я изображу "узкого сына неба и стану повелевать своими вассалами", заявлю права на империю от его имени, а потом стану регентом в тылу".