Ю Шу

глава 49 ч.1

Девятый принц рассеянно поужинал с императором Чжунканом, и только потом поднял вопрос о строительстве резиденции.

Хотя император не хотел этого делать, он согласился, подумав, что через несколько месяцев его сыну исполнится 18 лет, и он должен сьать самостоятельным. Он немедленно отправил указ в Цинтянь, попросив найти благоприятный день для начала строительства резиденции. Как бы быстро это ни было, на его завершение уйдет полгода.

Когда девятый принц услышал, что ему придется ждать еще шесть месяцев, его и без того мрачное лицо сильнее помрачнело, и он сказал: "Отец, выш сын уже вырос, ему больше не подобает жить в Восточном Дворце. Будет нехорошо, если я столкнусь однажды с твоей наложницей. Отец, давай сначала найдем место, куда можно съехать, хорошо?"

Император Чжункан любил своего сына не меньше, чем Чжао Чжичжоу, и холодно сказал: "Что значит, ты столкнешься с дворцовой наложницей? Как ее можно сравнивать с тобой? Мне действительно не по себе, если ты будешь жить на улице, так что я подожду и посмотрю". Он не обращал внимания на мольбы сына, притворяясь, что уже слишком стар и глух.

Слова Девятого принца были настолько сухими, что не смогли тронуть его отца, и ему пришлось с досадой отвернуться. Как только он вошел в Восточный дворец, его беспомощное и печальное выражение лица сразу же сменилось ледяным, а в его темных глазах время от времени вспыхивали резкие огоньки, из-за которых люди не осмеливались смотреть на него.

Прислуга Восточного дворца давно привыкла к непостоянству и непредсказуемости Его Величества, поэтому они опустили головы и молчали. Если бы Его Высочество не приказал им, они не посмели бы служить ему без разрешения. Казалось, ему неприятны чужие прикосновения, и когда он был в хорошем настроении, он мог не злиться, но когда он был в плохом настроении, им приходилось быть осторожными, потому что завтра они могли не увидеть солнца.

Он медленно подошел к письменному столу, открыл потайное отделение, как делал всегда, достал пожелтевший свиток и медленно расстелил его на столе.

В этот момент не было необходимости приказывать ему, поэтому слуга подошел ближе с несколькими подсвечниками, чтобы Его Высочество мог видеть все более отчетливо.

Портрет был довольно старым, углы потерты, бумага очень хрупкая. Если вы не будете осторожны, она порвется или образует невосполнимые складки. Чернила на бумаге давно выцвели, и смутно виднелась стройная фигура, стоящая под цветущим персиковым деревом.