Жара властным правителем плывет над городом, рассекая воздух на своем огненном коне, разнося свой флаг абсолютного величия в каждый закоулок огромного мегаполиса. Безоблачная, безветренная погода только нагнетает удушающую атмосферу, вынуждая горожан отсиживаться в домах в попытке спастись от летней жары, так неожиданно сразившей целый город.
Прекрасный, райский сад в самом центре Сеула, всегда радовавший человеческий глаз, зазывающий пройтись по своим милым и тихим тропинкам, сейчас полностью пустовал, даря свою красоту разве что редко пролетающим птицам и бабочкам, бесконечными потоками, опускающимися на поляны гортензий.
Величественные шапки царственных цветов ярко радуются солнечному дню, не испытывая от изнуряющей жары никакого дискомфорта. Они только краше становятся в лучах далекой звезды, только выше к ней тянутся, показывая всю свою недосягаемую красоту.
Хосоку нравятся гортензии, они пахнут, как он сам, нестерпимо тонко и трепетно, как взмах крыла бабочки. Ему все казалось, что эти райские цветы похожи на земных ангелов, которые запечатлели свою красоту в самой матери природе. Он так ощущал себя не одиноким, до встречи с Чимином. Так у него были молчаливые братья, готовые всегда его выслушать и понять. Но даже с приходом в его жизнь Пака Хосок гортензии любить не перестал.
– Здесь, и правда, красиво, – рядом с парнем останавливается белоснежная фигура, но врасплох его не застает. Хосок отлично умеет пользоваться своими небесными способностями, они не срабатывают разве что с Юнги, но все остальные всегда попадают под его радар.
– Здравствуй, Суа! – ангел оборачивается и почтенно кланяется своему наставнику, выражая уважение.
Девушка стоит с правой стороны от него, в своем прекрасном белом платье, сияющем в солнечных лучах. Светлые локоны идеально уложены, воздушно. Взгляд добрый-добрый, отпускающий любые, даже самые страшные грехи, но за этой маской скрывается она настоящая, которая живет слишком давно, которая знает, что прощение и отпущение – это не исправление.
– Как продвигается спор? – Суа сразу переходит к сути дела, переводя взгляд с гортензий на умиротворенное лицо Хосока, все еще хранящее в себе красоту воздушных цветов. Ей нет смысла заходить в таких разговорах издалека или юлить подолгу о пустом, они оба знают всю суть – так называемого «спора».
