Вешние воды

XXXVII

Санин принялся "излагать дело", то есть опять, во второй раз, описывать свое имение, но уже не касаясь красот природы и от времени до времени ссылаясь на Полозова, для подтверждения приводимых "фактов и цифр". Но Полозов только хмыкал и головой покачивал -- одобрительно ли или неодобрительно -- этого, кажется, сам черт бы не разобрал. Впрочем, Марья Николаевна и не нуждалась в его участии. Она выказывала такие коммерческие и административные способности, что оставалось только изумляться! Вся подноготная хозяйства была ей отлично известна; она обо всем аккуратно расспрашивала, во все входила; каждое ее слово попадало в цель, ставило точку прямо на I.Санин не ожидал подобного экзамена: он не приготовился. И продолжался этот экзамен целых полтора часа. Санин испытывал все ощущения подсудимого, сидящего на узенькой скамеечке перед строгим и проницательным судьею. "Да это допрос!" -- тоскливо шептал он про себя. Марья Николаевна все время посмеивалась, словно шутила, но от этого Санину не было легче; а когда в течение "допроса" оказалось, что он не совсем ясно понимал значение слов: "передел" и "запашка" -- так его даже пот прошиб.
-- Ну, хорошо!-- решила наконец Марья Николаевна.-- Ваше имение я теперь знаю... не хуже вас. Какую же цену вы положите за душу? (В то время цены имениям, как известно, определялись по душам.)
-- Да... я полагаю... меньше пятисот рублей взять нельзя, -- с трудом проговорил Санин. (О, Панталеоне, Панталеоне, где ты? Вот бы когда тебе пришлось снова воскликнуть: Вarbari!)
Марья Николаевна взвела глаза к небу, как бы соображая.
-- Что же? -- промолвила она наконец.-- Эта цена мне кажется безобидной . Но я выговорила себе два дня сроку -- и вы должны подождать до завтра. Я полагаю, что мы сойдемся, и тогда вы скажете, сколько вам потребуется задатку. А теперь basta cosi -- подхватила она, заметив, что Санин хотел что-то возразить.-- Довольно мы занимались презренным металлом... a demain les affaires! Знаете что: я теперь отпускаю вас (она глянула на эмалевые часики, заткнутые у ней за поясом)... до трех часов... Надо ж дать вам отдохнуть. Ступайте поиграйте в рулетку.
-- Я никогда в азартные игры не играю, -- заметил Санин.
-- В самом деле? Да вы совершенство. Впрочем, и я не играю. Глупо бросать деньги на ветер -- наверняка. Но подите в игорную залу, посмотрите на физиономии. Попадаются презабавные. Старуха есть там одна, с фероньеркой и с усами -- чудо! Наш князь там один -- тоже хорош. Фигура величественная, нос как у орла, а поставит талер -- и крестится украдкой под жилеткой. Читайте журналы, гуляйте, -- словом, делайте что хотите... А в три часа я вас ожидаю... de pied ferme . Надо будет пораньше пообедать. Театр у этих смешных немцев начинается в половине седьмого.-- Она протянула руку.-- Sans rancune , n, est-ce pas?
-- Помилуйте, Марья Николаевна, за что я буду на вас досадовать?
-- А за то, что я вас мучила. Погодите, я вас еще не так, -- прибавила она, прищурив глаза, и все ее ямочки разом выступили на заалевшихся щеках.-- До свидания!
Санин поклонился и вышел. Веселый смех раздался вслед за ним -- и в зеркале, мимо которого он проходил в это мгновенье, отразилась следующая сцена: Марья Николаевна надвинула своему супругу его феску на глаза, а он бессильно барахтался обеими руками.