Заказ на (не)любовь

Глава 21

Я подхожу ко Чонгуку сзади, прижимаясь щекой к обнаженной спине. Обвиваю руками талию, стараясь оказаться как можно ближе. Впитываю его тепло и одновременно не могу не ощущать сковавшее мужчину напряжение.
— Что случилось?
Ответ и так очевиден, ведь я знаю, что он говорил с женой, но хочу услышать это от него. Хочу понять, что он чувствует.
Чонгук разворачивается, заключая меня в объятья. Касается губами лба, целует веки, виски, щеки. Снова ласкает и утешает одновременно.
— Не волнуйся, милая. Я все решу.
— Это Розэ, да? — озвучиваю то, что и так понятно. Ничуть не сомневаюсь во Чонгук и его желании все решить, но совершенно не доверяю этой женщине. Особенно после нашего с ней разговора.
— Ей сейчас очень непросто, — задумчиво проговаривает Чон. — Нужно признать, что я могу быть счастлив с другой.
Я в изумлении поднимаю на него глаза. Он наверняка знает обо всех ее изменах. Но продолжает сочувствовать.
Чонгук накручивает на палец прядь моих волос, тянет к себе, прижимая к губам.
— Лиса, я хочу, чтобы ты поняла. Мне до конца дней не исправить того, что случилось. Я в вечном долгу перед ней... потому что лишил самого дорогого. Поэтому не могу просто уйти.
Я резко выдыхаю, пытаясь справиться с подступившей паникой, но Чонгук продолжает быстрее, чем у меня получается воплотить переживания в слова:
— Нашим разводом уже занимается адвокат. Технически все решить намного проще. Но, Лиса, я должен быть уверен, что с Розэ все в порядке. Что если она не счастлива, то хотя бы спокойна.
Губы саднит от желания задать сразу множество вопросов. Как он собирается добиваться ее счастья? Чем готов пожертвовать ради этого? А если не получится? Судя по нашему разговору с Розэ, она далеко не спокойна. Что будет тогда? Я ведь совсем не уверена, что готова и дальше терпеть подобные вещи. Эгоистически хочу, чтобы Чонгук был только моим.
Но вслух говорю совсем другое. Киваю, силясь улыбнуться.
— Я понимаю.
— Правда? — Чонгук заглядывает мне в глаза. — Лиса, родная, я знаю, что тебе это неприятно. Но не могу иначе.
Он прав. Как бы ни было больно, но это нужно признать. Нельзя игнорировать такое его решение. Мы вряд ли сможем быть счастливы, если сейчас просто перестанем учитывать, что в нашей истории есть еще один человек. И какой бы стервой не являлась Розэ, это не отменяет того факта, что ничто на свете не сравнится с ее потерей. Такую боль не пожелаешь даже врагу, а она все же мне не враг. Просто несчастная женщина, которой удалось встретить шикарного мужчину, но не удалось его удержать.
— Правда, понимаю, — говорю уже с большей уверенностью и улыбаюсь, теперь без притворства. Мы справимся. Обязательно справимся со всем на свете, если будем вместе.
— Спасибо, родная, — выдыхает Чонгук с явным облегчением. Зарывается лицом в мои волосы и обнимает так крепко, что его сила граничит с болью. Но только такая боль желанна, я чувствую, находясь в его руках, как наполняется сердце миром. И люблю еще сильнее. За честность, за такую готовность сделать все, как нужно, выполнить свой долг перед почти бывшей женой.
— Мамочка! — внезапно нашу идиллию прерывает довольный голосок Рюджин. — Доброе утро, мамочка!
Она подбегает, обнимая меня, и, совершенно счастливая, улыбается Чону.
— Дядя Чонгук, а ты теперь будешь жить с нами?
Я замираю, а Чонгук, кажется, даже дышать перестает. Вижу, как застывает на вдохе его грудь, как сползает с лица улыбка, сменяясь растерянным ошеломлением. Рюджин хохочет, наблюдая за нашей реакцией, это почему-то кажется ей очень забавным.
— Какие вы смешные! — сообщает она нам, переводя взгляд с одного на другого. — А я ведь уже большая и все понимаю! Тебе лучше тут, чем у себя дома, значит, ты хочешь остаться с нами!
Я изумляюсь еще больше, слыша от своей маленькой дочки такие взрослые, мудрые слова. Будто кто-то другой их произносит, куда более опытный. Она ведь абсолютно права. У Чонгука роскошный дом и вроде бы все, о чем может мечтать человек. Но он выбрал нашу скромную квартирку. Потому что здесь ему хорошо. Потому что мы с Рюджин любим его так, как не любили, наверно, никогда и никого в жизни.
Пока я размышляю обо всем этом, Чонгук разжимает объятья и опускается на корточки перед дочкой.
— Да, милая, я очень хочу быть рядом с вами. С тобой и с твоей мамой. Ты не против?
Рюджин переступает с ноги на ногу, наклоняет голову к плечу, изучающе рассматривая Чонгука. А потом выдает:
— Я не против. Но только если ты будешь моим папой, — и быстрее, чем он отвечает, повисает у него на шее.
Я обнимаю саму себя за плечи и реву, как маленькая. Даже не пытаюсь сдерживаться. Столько думала о том, как заговорить об этом с дочкой, но так и не нашла решения. А Рюджин решила все сама. Нашла выход, который мне казался далеким и сложным. И в каком-то смысле оказалась мудрее меня.
— Ты же будешь моим папой? — настойчиво уточняет дочка, чуть отстранившись и заглядывая в лицо Чонгука. А он, все так же почти не дыша, притягивает ее обратно, обнимая тоненькие плечи. Отзывается тихим, дрогнувшим голосом:
— Малыш, я буду счастлив стать твоим папой.
— Мамочка, а почему ты плачешь? — Рюджин умудряется еще и заметить мою истерику. Касается моей ладони и тянет к себе, легонько сжимая пальцы. Я именно так делала обычно, если хотела ее ободрить или утешить. Когда моя девочка стала такой взрослой и все понимающей? — Не надо плакать, все же хорошо. У меня теперь есть папа!
От переполняющих эмоций я рыдаю уже в голос, пугая не только дочку, но и Чонгука. Он поднимается на ноги, сгребая меня в объятья, сжимает сильно и одновременно нежно.
— Лиса, Рюджин права, все хорошо. Ну, что с тобой?
Хотела бы я и сама это понять! Растрогалась, разволновалась или просто оказалась не в силах вместить такое количество счастья. Ведь совсем недавно и представить не могла, что что-то подобное может случиться в моей жизни. Не надеялась встретить любовь и, тем более, такого потрясающего отца для дочки.
— Спасибо тебе... — шепчу, едва касаясь губами уха мужчины.
Он продолжает обнимать меня, одновременно удерживая рядом Рюджин, и от этого снова кажется, что происходит что-то нереальное. Волшебное и прекрасное, чего я совершенно не заслуживаю, но что почему-то случилось со мной. С нами.
— Это вам спасибо, тебе и Рюджин, — Чонгук подхватывает дочку на руки, целуя счастливое личико. Оказавшись на одном уровне со мной, малышка улыбается, дотрагиваясь тонкими пальчиками до моего зареванного лица.
— У меня теперь самый лучший папа в мире, да, мамочка? — и смеется, когда я всхлипываю в очередной раз. — Ты от счастья плачешь?
— От счастья, родная, — подтверждаю я, делая над собой усилие и стирая дорожки слез со щек. Хватит уже доводить себя и пугать дорогих мне людей. Как бы непривычно не воспринималось это все, нужно просто принять, что чудеса все-таки случаются.
Правда, моей решительности хватает совсем ненадолго, ровно до того момента, как во время завтрака дочка с лукавой улыбкой обращается ко Чонгуку.
— Папа, а в садик ты меня сегодня отведешь? Я хочу тобой похвастаться!
Я едва не роняю на пол турку с кофе, которую только что сняла с плиты. Возвращаю ее на стол трясущимися руками и делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Мне тоже впору, как Рюджин, хвастаться на работе. Конечно, ничего подобного делать не стану, но как же хорошо понимаю дочку сейчас!
Да и Чонгук, похоже, с трудом сдерживает эмоции. Вижу странный блеск в его глазах, подозрительно напоминающий слезы, и сердце сжимается от мысли, что сейчас чувствует этот сильный мужчина. Ему через столько пришлось пройти, и его проблемы и беды не идут ни в какое сравнение с моими. И уж он-то точно не рассчитывал, что сможет снова быть счастливым.
Улыбаюсь ему сквозь влажную пелену в глазах. Хоть и не могу сейчас при Рюджин обнять так, как хочется, и показать, что он значит для меня, стараюсь вложить все это во взгляд, передать мысленно, ментально, помочь почувствовать. Знаю, что он сможет. Он ведь так хорошо понимает меня и то, что со мной происходит. Это действительно редко, иметь такое вот общение, когда можно даже слова не использовать.
Как ни пытаюсь убедить потом Рюджин, что не нужно хвастаться и всем друзьям рассказывать о том, кто ее папа, дочка и слышать не хочет. Да и сам Чонгук совсем не против. Кажется, эта идея ему даже нравится, потому что убеждает меня, что Рюджин абсолютно права и он будет только рад отвести ее.
Во двор мы выходим все вместе, и хотя до садика ехать еще ближе, чем до ресторана, дочка настаивает, что отправиться туда надо обязательно на машине. Видимо, чтобы усилить эффект. Несложно представить, как отреагируют другие дети, когда увидят Рюджин, выбирающуюся из шикарного автомобиля. Не подозревала прежде, что в моей малышке присутствуют такие вот задатки тщеславия, но ничего не могу поделать. Не переубедить ни ее, ни Чонгука — эти двое, словно сговорившись, доказывают мне, что поступить надо именно так. Крепко целуют меня, перед тем как усесться в машину, и оба сияют, так что при одном только взгляде на них мне самой хочется улыбаться. И забыть обо всех своих сомнениях.
***
Если бы я только знала о том, что произойдет совсем уже скоро! Если бы не была такой расслабленной и опьяненной счастьем! Если бы не отпустила или, наоборот, тоже поехала бы с ними, как все могло обернуться? Могла ли я хоть что-то предотвратить?
У меня уходит всего несколько минут, чтобы дойти до аллейки, ведущей к ресторану. Сад остается справа, чуть в стороне, и я кидаю туда лишь беглый взгляд, уверенная, что Рюджин уже в группе, а Чонгук доехал до работы и находится в своем кабинете. Но то, что внезапно открывается перед моими глазами, выбивает воздух из легких и заставляет сначала замереть в ужасе, а затем кинуться туда, как можно скорее.
Только от моей спешки ничего уже не зависит. Я вижу перепуганных, мятущихся по дороге людей, откуда-то издалека слышу сирену скорой. А сердце распадается на тысячу кусочков, взрывается нестерпимой болью, когда удается рассмотреть вблизи то, во что отказывается верить разум: перевернутую, искореженную машину Чонгука.