Студенческий кафетерий, такой же древний, как и вся академия, славился своим вкусным какао. Именно поэтому многие студенты, желающие провести день в тишине, или студенты, которым необходимо настроиться на хоть какой-нибудь учебный лад, оседали в этом заведении. Кафе привлекало их спокойной приятной атмосферой, не мешающей собраться с мыслями.
Длинные столы, стилизованные под тёмное дерево, могли приютить с десяток посетителей за раз, но часто набирали не больше пяти. Студенты, беспорядочно распределённые по большому помещению, мирно и тихо занимались своими делами: одинокая девушка скучающе уставилась в монитор ноутбука, лениво щёлкая по клавишам; пара ребят, закинув сумки на стол, увлечённо обсуждала заинтересовавший их фильм; кто-то погрузился в изучение внушительной стопки учебной литературы; кто-то, закинув ноги на лавку, пристроился у окна с книжкой в руках.
И у каждого второго студента под боком стояла кричаще красная большая чашка с какао, украшенным кокосовой или шоколадной стружкой, хрустящими вафлями, воздушными зефирками и прочими вкусностями.
Посетители были действительно любимы в этом милом кафе. Но помещение почти опустело в преддверие экзаменов и каникул.
Рассеянный свет жёлтых ламп не резал глаза, а тихая ненавязчивая музыка на заднем фоне не сбивала с мыслей, создавая тёплую атмосферу непринуждённости и уюта.
На одном из концов длинного стола, подальше от окна, излучающего неприятный белоснежный холод, пристроился Чонгук. Распечатки сюжета, не скреплённые зажимом, бесцеремонно усеяли стол, но он не обращал на них внимание. Прохладная поверхность стола приятно касалась виска, а чёрные пряди волос, почти сливаясь, рассыпались по глянцевому тёмному дереву. Вытянув руку, Чонгук спрятал лицо в вязке тёплого свитера и прикрыл глаза, отстраняясь от окружающего мира. Чашка с всё ещё горячим лунго была позабыта.
Чонгуку советовали не напрягаться, но горло саднило от постоянных нагрузок. И пусть безукоризненных вокальных данных требовать от актёров никто не собирался — он был едва ли не единственным проблемным студентом по этому предмету. В течение всех лет преподавания именно на него уходила большая часть времени и нервов, но каких-то существенных успехов достигнуто так и не было.
Голос Чонгука не был проникновенным и глубоким, бархатным или мелодичным. Звонкий, слегка нагловатый, самоуверенный, резкий, он не подходил для пения в драматических спектаклях.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
:: 'matte blue'
Fantasy- Ты улыбаешься, даже если тебе плохо? - тихо спросил Чонгук, когда Лиса мечтательно прервалась. - Что это, если не маска? - Чонгук, может быть, это называется искренностью? - улыбнулась она, ненавязчиво обнимая его за локоть. - За улыбкой нельзя ск...
