♟️Очень плохие короли♟️

16. Мэйбл

Десять баллов за курсовую.
Двадцать баллов за вызов.
Тридцать баллов за секс.
Двести баллов за лучшую оценку.
Слова, все еще написанные на противоположной стене, дают нам понять, что мы - развлечение для самых богатых из богатых. Ни больше, ни меньше.
Как будто наша учеба - это развлечение.
Общее воодушевление для каждого из них.
Я дрожу, когда поднимаюсь со стула.
– Мэйбл! - Харпер поднимается на пьедестал и обнимает меня за плечо. – Мне так невероятно жаль. Мне так жаль!
– Ты знала об этом? - настороженно спрашиваю я. Мне все еще не хочется верить, что этот список - не просто прикол на вечеринке. Больше, чем просто очередной розыгрыш.
Харпер смотрит на меня с грустной улыбкой, испытывая угрызения совести.
– Нет, конечно, нет!
Она стаскивает меня с платформы.
– Я буду рядом, чтобы помочь тебе. Во всем!
– Спасибо, это действительно мило с твоей стороны, - говорю я, стараясь не упасть. Все это слишком много для меня. Джексон - слишком много. И Сильвиан. То, что я лежала в постели с Рисом, хотя он замешан во всем этом дерьме. У меня кружится голова, меня тошнит, и я хочу бежать. Бежать, пока не закончится боль. Моя мечта о совершенно нормальной учебе в колледже рухнула. Теперь она у меня черно-белая. Все в комнате просто ждут, когда я возьмусь за систему начисления очков и займусь проституцией.
То, что рассказала мне Харпер, звучало ужасно. Похоже на грубые издевательства, с которыми можно справиться, проявив достаточную сплоченность.
Но теперь все остальные стипендиатки стали моими соперницами.
Нас вытолкнули на игровое поле и поставили друг против друга. Оружием больше не являются сами короли.
Это мы.
После всего, через что мне уже пришлось пройти в своей жизни... После всего, что произошло. Моя мама. Ее гребаные любовники, которые подбирались ко мне. Олив. Моя младшая сестра, которую мне пришлось оставить, потому что я надеялась, что смогу обеспечить нам лучшее будущее.
Всё обрушивается на меня, и я хочу убежать. Я недостаточно сильна для этого. Я не смогу противостоять Королям, потому что они всегда будут придумывать что-то новое. Я в этом уверена.
– Давай поговорим об этом в тишине, хорошо?
Харпер ведет меня сквозь толпу, но я не совсем там. Я не могу быть там. Все это не по-настоящему. Это настолько глупо, что должно быть шуткой.
– О чем ты хочешь поговорить? Как мне выжить на арене?
Она сжимает губы, и я вижу жалость в ее глазах. Бесконечная жалость.
Мне не нужна эта жалость, и я не хочу, чтобы она была моей подругой. Не в качестве союзника. Потому что я не понимаю, кто она на самом деле.
Она влюблена в Сильвиана?
Она дружила с Клариссой?
Она знает Риса, Джексона и всех остальных?
Может ли человек так сильно измениться за несколько дней?
Нет.
Но если я чему-то и научился за эти две недели в этом проклятом университете, так это тому, что дело не в том, чего я хочу.
Харпер толкает меня к двери, открывает ее и пропускает меня внутрь. Мы попадаем в крошечный старомодный гостевой туалет.
Она толкает меня к сиденью унитаза и тяжело вздыхает.
– Я могу представить, что ты чувствуешь.
– Не можешь.
– Это так бесконечно глупо и тупо. Настоящее детское дерьмо, не так ли?
– За исключением того, что мы в колледже.
Она театрально кивает.
– Тебе так повезло, Мэйбл. Эта новая вариация игры намного лучше той, что я знаю.
Я смотрю на нее, пытаясь не вырвать. Как она может говорить такое?
– В прошлом году...
Харпер бледнеет и нервно проводит пальцами по своим уложенным в причёску красивым волосам.
– В прошлом году стипендиаты не знали, что происходит вокруг них. Они действительно не имели ни малейшего понятия. Были и ставки, но они проходили на заднем плане. Люди ставили на то, кто из стипендиатов выиграет. Призом был самолет. Частный самолет. Включая пилота, гонорар, дозаправку на ближайшие пять лет... То есть что-то, что даже...
– Интересно для наследников-миллионеров, - беззвучно заканчиваю я ее фразу.
Она выглядит помятой. Как будто ей стыдно, что она вообще принадлежит к этой группе людей.
– Да.
На мгновение слышен только бас музыки.
– И они носят маски, чтобы...
– Никто не смог заснять, когда они делают это. Никто не смог собрать доказательств.
– Или, может быть, им просто не хочется показывать свои уродливые лица?
Она пытается меня рассмешить, но не особо получается.
– Почему никто ничего не делает с этим? Никто? - спрашиваю я шепотом. Беспомощная и такая бесконечно разрушенная. Я знаю, что выдержу, потому что я буду бороться всю свою жизнь. Но одна мысль о том, что эти богатые идиоты используют меня для своих игр, изматывает меня.
– Я не знаю! - внезапно говорит Харпер со слезами на глазах и приседает передо мной на корточки. Она прислоняется к двери туалета и хлопает густыми ресницами.
– Я думаю, что кому-то удалось. Я не знаю, кто это. Но ходят слухи, что одна из них раскрыла махинации Королей и ... и ее больше никогда не видели.
Как будто кто-то перекрывает мне кислород.
– Больше никогда не видели? - тихо повторяю я. – Ты думаешь ... она мертва?
Возможно, впервые мой мир по-настоящему рушится. Всякий раз, когда мне казалось, что он рушился раньше, это было ничто по сравнению с ощущением сейчас.
– Я не знаю, - шепчет Харпер так тихо, что я едва ее понимаю. – Но что еще должно было с ней случиться?
Чернота окутывает меня, как неизбежная истина, факт, от которого я не смогу убежать.
– Неужели они действительно могли убить кого-то? - вздыхаю я.
– Я не знаю, Мэйбл. Я так не думаю, но...
– Черт, если ты не можешь с уверенностью исключить это, то почему ты влюблена в одного из них, а? - огрызаюсь я, желая немедленно взять свои слова обратно, потому что это несправедливо. И, возможно, моя ревность говорит больше, чем что-либо другое. Ревность, которая так же неуместна, как и я на этой вечеринке в крошечном туалете для гостей с диадемой в волосах.
Харпер съежилась, глядя в пол.
– Я никогда не утверждала, что Сильвиан хороший парень. напротив. Но как бы ни были больны Джексон, Рис и Ромео, Сильвиан всегда вызывал у меня такое чувство...
Да, это единственное чувство, что в его груди бьются два сердца. Он пытался защитить меня. Помешать мне остаться.
– По сравнению с прошлым годом, ты знаешь, что тебя ждет впереди. Так намного легче, поверь мне.
Харпер уверенно улыбается мне.
– Я считаю, что Джексон меняет правила игры, чтобы игрокам было интереснее. Или потому что он думает, что будет скучно, когда ты уже знаешь, что происходит, я ведь тебе рассказала. Возможно, еще и потому, что он не хочет, чтобы то, что произошло в прошлом году...
– Повторилось? - насмешливо спрашиваю я.
– Проблема с Джексоном в том, что он может быть таким чертовски милым, можно думаешь, что он... ангел или что-то в этом роде. Он часто был с нами в прошлом году, из-за Клариссы, понимаешь? И потому что Сильвиан и я... Иногда я удивлялась, как такой человек, как он, может придумывать такие глупые игры. То же самое с Рисом. Если бы я не знала, что каждое его слово - ложь, я бы спросила его, не стать ли нам лучшими друзьями навеки.
Харпер смеется, но сквозь слезы.
– Вот почему ты обязательно должна слушать меня и не связываться ни с одним из них.
Мысль о том, что у меня может быть что-то с одним из королей, по-прежнему не оставляет меня равнодушной.
Я не делюсь своими мыслями с Харпер. Она не поймет и, кажется, полностью сосредоточена на том, чтобы решить проблему с подводкой для глаз. Она роется в своей сумке.
– Весь кампус находится под всеобщим наблюдением. Каждый будет следить за тобой, всегда держа в руках мобильный телефон, чтобы снимать любые сцены, которые происходят вокруг тебя. Как в "Сплетнице", понимаешь?
– Вот что ты имела в виду под "Большим братом".
– Да. Есть внутренний круг, то есть те, кого приглашают на эти вечеринки, но претендовать на них можно, например, участвуя или загружая видео. У тебя будет целая толпа сталкеров, и это само по себе, вероятно, очень хреново.
– Супер, - бормочу я. Сталкеры. Богатые наследники, которые постоянно держат при себе телефоны. Находится в центре внимания. Не побыть наедине. Да, это точно похоже на то, о чем Сильвиан пытался предупредить меня в своей загадочной манере.
– Я знаю, что эту систему невозможно обмануть, ясно? Это значит, тебе придется набирать баллы.
Харпер достаёт подводку для глаз и встает перед зеркалом. От меня не ускользает, что на ручке красуется надпись Sisley. Сколько может стоить подводка для глаз, которую она сейчас использует, как фломастер? Тридцать долларов? Пятьдесят?
– Двести баллов ты получишь только за то, что будешь лучшей.
Она нарисовала двойку и два нуля на зеркальном стекле.
– Я помогу тебе. У тебя есть союзник, которого нет у других, и с моими связями я могу найти тебе старые экзамены, пробные экзамены с образцами решений за прошлый год, черновики проектов...
Я просто киваю. Это звучит как хорошая поддержка, которую я могу использовать в любом случае. Но почему все это должно происходить в сценарии окончания моего студенческого периода?
– Я уверена, ты можешь написать несколько курсовых работ для одного или двух человек, - размышляет Харпер вслух. – Но вся эта история с проститутками и сексом, что Джексон обычно называет "услугами"... Держу пари, ваше общежитие станет борделем для некоторых.
– Супер, - повторяю я, чувствуя, как мой желудок с каждой минутой становится все меньше. Смогу ли я когда-нибудь снова нормально питаться?
– А потом эти еженедельные испытания. Готова поспорить это будет хреново. Кроме того, каждый может принять участие, в результате чего вы не выиграете особо много, потому что все наберете одинаковое количество очков.
– Пожалуйста, прекрати, - шепчу я.
– Перестань говорить об этой нелепой системе подсчета баллов, как будто она реальна.
– Хорошо.
Харпер демонстративно смыкает губы и рисует несколько десятков на зеркале над раковиной. Внизу она рисует стрелки, указывающие на слово "Победа".
Слезы обжигают мои глаза. Я вообще не хочу "побеждать". Особенно если это означает, что четыре других стипендиаток проиграют.
– Ты, наверное, задаешься вопросом, как справиться с этим в одиночку, верно?
Она поворачивается ко мне, но теперь ее глаза блестят, а щеки розовеют.
– Но тебе не придется. Я буду рядом. Я правда могу исправить то, что не смогла сделать в прошлом году. Пожалуйста, позволь мне помочь тебе. Я не брошу тебя.
– Тебе тоже нужно учиться, Харпер.
– О, у меня есть целевой фонд, на который я могу прожить всю оставшуюся жизнь, если не получу диплом. А ты? Кому из нас больше необходима успешная учеба? К тому же ты умнее. У меня уже сейчас возникают проблемы, и вообще-то я ненавижу все, что связано с законами, потому что они, - она показывает вокруг нас, - все равно не приносят нам никакой пользы.
Я должна поблагодарить ее. За все, что она пытается сделать. Но я слишком опустошена и бессильна, чтобы выразить ей искреннюю благодарность.
– Давай уйдем отсюда, - прошу я ее. – Я хочу лечь спать.
– О.
Она нерешительно надевает колпачок на подводку для глаз, чтобы закрыть его.
– Конечно. Я подумала, что ты, возможно, захочешь спросить у нескольких людей, не хотят ли они, чтобы ты оказывала услуги, не связанные с сексом, пока мы здесь...?
– Нет, - резко прерываю я ее, выпрямляюсь и жду, пока она повернется и откроет дверь. – Я собираюсь оказать людям максимум одну услугу. И это то, что меня вырвет им лицо, если я останусь еще на какое-то время. Думаю, за это я не получу никаких очков, верно?