Привет, сосед!

Глава 3. Лалиса

— Ты совсем кукареку, что ли? — Сгибаю пальцы в желании расцарапать его подкупающую рожу. — Что еще ты ей сказал?!
— Колобок, остынь. Разве твоей маме можно что-то сказать? Для этого надо, как минимум, поймать паузу, которые она не любит.
Что есть, то есть. Моя мама обожает почесать языком. Ее не переслушаешь и не перебьешь. Но это не отменяет того, что мой сосед наглющий баран!
— Отдай ключи! — Я все-таки совершаю попытку подпрыгнуть.
Доча пинается. Не нравится малютке, что я творю. Выдыхаю, успокаивая себя. Надо и правда быть уравновешенней, а не уравнобешенней, пока не разродилась прямо тут — на лестничной площадке.
— Гук, ты идешь? — нараспев мурлычет высунувшаяся из соседней квартиры девица. Отшлифованная блонди в блестящем мини. Взмахивает наращенными ресницами-веерами, уронив на меня свой недружелюбный и даже насмешливый взгляд. Виснет на руке Чонгука и кладет голову на его плечо. — Ты все пропустишь…
Не отталкивая ее, но и не отвечая, он продолжает сверлить меня взглядом. Тип парней, которые сделав гадость, считают себя красавчиками. Таких не переспоришь и не проучишь. От них просто надо держаться подальше.
— Извини, — выдавливаю я.
— Что? Не слышу?
Хам!
— Извини, что бросила твою машину посреди проезжей части, а ключи на скамейке.
— Офигеть, — прыскает тупым смешком блонди. — Кто это, Гук?
— Моя будущая жена, — усмехается он, отчего его подружка закатывается со смеху.
Меня начинает мутить. Где только воспитывают этих куриц? Чем они нравятся парням? Ох, простите, туплю! У них есть то, чего, например, я им не дам: не раздвину ноги, лишь потому что первый парень на вечеринке подмигнул мне.
Проглотив его дебильную шутку, опять выставляю перед собой ладонь. Он медленно опускает в нее ключи, даже не подумав извиниться за спектакль перед мамой. А ведь мне теперь это расхлебывать. Постараюсь убедить ее, что попросила соседа починить кран, повесить люстру, забить гвоздь, в конце концов, а она не так все поняла и застала его врасплох. Надеюсь, в это она поверит больше, чем в то, что я с этим болваном — пара.
— Гук, а это что? — небрежно тянет кукла за моей спиной, когда я уже поворачиваю ключ в замочной скважине.
— Это тебе на восьмое марта! — мстительно отвечаю за него, открывая дверь. — Он хотел сделать сюрприз.
Она переводит оскорбленный взгляд с моих рассыпанных на коврике безделушек на Чонгука и взвизгивает, как свинья резаная:
— Гук, ты вообще охренел?!
Захлопываю дверь под его злобный взгляд. Готов заживо сжечь меня. Запираюсь на все замки и наконец-то раздеваюсь. Это был чертовски тяжелый день. И чувствую, у меня будет опупительно веселая ночь!
Шлепаю на кухню, где на столе брошены две кружки с чаем и нарубленный ломтями торт. Мой любимый. Бисквитный, с маком, грецким орехом, изюмом и вареной сгущенкой. Чувствую, как доча облизывается, взывая меня сейчас же приступить к его поеданию.
— Да-да, детка, все для тебя, — бормочу, поглаживая живот.
Прибираюсь на столе, ставлю чайник и иду в ванную. Мою руки, умываюсь, смотрю на себя в зеркало. Да уж… Может, зря я ворчу на этих силиконовых барби? Они хотя бы яркие. А меня в толпе бегемотов никто не отличит от основной массы.
Тяжело вздохнув, отправляюсь в комнату переодеться. Этот говнюк и тут побывал! Книжка с именами лежит не под тем углом, а сорочку я никогда не бросаю комком! Чертов извращенец! Надеюсь, надрочился тут вдоволь, скотина!
И сорочка, и постельное белье тут же летят в стиральную машинку. Засыпаю побольше порошка и ставлю на максимально долгую стирку. Противно представить, чем он тут занимался!
Переодевшись в халат, возвращаюсь в кухню и, налив себе чаю, усаживаюсь за стол. Я дома. Какая же красота!
Отломив десертной ложечкой кусочек торта, отправляю его в рот и залезаю в соцсети на телефоне. Едва не роняю его из рук. У меня больше сотни новых непрочитанных сообщений. Все они пришли в течение последних двух часов. И даже пока я пялюсь в экран, потирая глаза, приходит еще два. Обо мне вспомнили все: тетки, дядьки, двоюродные сестры и братья, их мужья, жены, дети, мои одноклассники, моя классная руководительница, мои сокурсники, какие-то далекие родственники по отцовской линии, и брат моего давно помершего деда, живущий на дальнем севере. И всех интересует один вопрос…
Это правда, что я выхожу замуж за Чонгука?
Мама не сразу отвечает на звонок. Наверное, с кем-то трындит и не может отвлечься. Но как только слышу ее «Ну алло, блудная дочь!», визжу не хуже той цыпы в подъезде:
— Ты в своем уме?! Какая свадьба?!
— Так, милая моя, я тоже очень рада тебя слышать. В кои-то веки о матери вспомнила. Или кто из родственников напомнил?
— Все! — рявкаю и кладу руку на живот. Тише, зайка, тише. Мама немного на взводе, сейчас бабушке все выскажет, и пойдем спать. Если получится… под тот тунц-тунц, что за стеной.
— Ой, Лиска, я тебя прекрасно знаю. Раз скрывала ото всех такого красавчика, значит, все серьезно, сглазить не хотела, — мелет чушь чрезвычайно озабоченная моей личной жизнью мама. — Я, между прочим, в ванной случайно заметила витамины для беременных. Аж запела, представляешь! — счастливо признается она. — Столько лет не пела…
Заметила она. Случайно. Витамины для беременных. Которые в закрытой аптечке на верхней полочке в шкафу, потому что я их уже давно пропила! Какая глазастая!
— Не стала до Чонгука допытываться, — гордо оповещает она меня. — Вдруг он еще не знает, и ты сюрприз собираешься сделать. Ну так что? Какой месяц? Витамины для второго триместра. Недель пятнадцать?
— Тридцать! — выдаю четко и зло. Чистую правду. Чтобы ею припечатать любимую мамулю к стулу, или на чем она там сейчас сидит. Может, теперь поймет, почему я не афиширую ей свою личную жизнь!
Она смеется. Так заливисто, будто за свадебным столом кавказский тост услышала и хряпнула под него пятьдесят граммов беленькой.
— В общем, меня не волнует — как, но ты должна пояснить всем своим друзьям в соцсетях, что ошиблась. Ни за кого замуж я не собираюсь. Этот придурок, с которым ты сегодня чай пила в моем доме, мой сосед-долбач! А беременна я от первого встречного. Перепихнулась с ним, с огоньком отметив измену Джихена!
Ну вот и все. Как на духу. Тайн больше нет.
Мама продолжает хохотать. Не верит. Да я и сама до сих пор с трудом верю, что все так сложилось. В голове не укладывается, насколько я развратна.
— Ох, ладно-ладно, Лис, пошутили и хватит, — кое-как успокаивается мама. — На самом деле, я очень рада за тебя. Ты думаешь, я не знаю, почему ты с Джихеном рассталась? Видела я его с какой-то мымрой крашеной. Догадалась, что гульнул стрекозел. Люлей я ему, конечно, всыпала. Ни одна падла не смеет обижать моих дочек. Но осадок остался. Тебе не говорила. Расстраивать не хотела. Оттого и обрадовалась, когда Чонгука увидела. Ну и парняга! Лиска-а-а… Все твои подружки от зависти лопнут. Я ж с дуру его за компьютерного червя приняла. Еще и высказала. Стыдно-то как… Потом дома интернет перерыла, всех Чонгуков нашего города перебрала, нашла твоего. Понимаю, почему молчала. Счастье любит тишину. Не обязательно всем рассказывать, что ты ждешь ребеночка от сына промышленного магната… А у него профили закрыты, чтобы меньше сплетен о вас было?
— Ага, — на автомате отвечаю я, притормозив переваривание маминых признаний и восторгов где-то на уровне «сына промышленного магната».
С улицы доносится пьяный визг. Подхожу к окну в тот момент, как перед домом взрывается салют. Все ближайшие машины орут сигнализацией, а соседская курица кудахчет на весь двор:
— С восьмым мартом!
Мартом, мля! Мотаю головой, с сочувствием глядя на соседа, на шее которого виснет эта тупица. Чмокает его в щеку, оставляя на ней разводы яркой помады, и прыгает от счастья на своих двадцатисантиметровых каблучищах.
— У вас там праздник какой? Что отмечаете? — подключается мама.
— Восьмое марта, — вздыхаю я, поймав на себе взгляд задравшего лицо соседа.
Черт, прекрасно видит, что пялюсь на него. Задергиваю шторку и отхожу от окна, чтобы даже тень моя не падала. Много чести будет!
— Так сегодня только третье, — удивляется мама. — Ах, Чонгук романтик у тебя. Заранее поздравлять начал!
Ну да, два месяца поздравляет. А потом мой черед придет. Когда доча родится и будет по ночам концерты закатывать.
— Вы уже себе новую квартиру-то присматриваете? — не унимается мама. — Не жить же в этой вечно! Тебе вроде ее уже можно продать. Пять лет со дня вступления в права наследства прошло…
— Мама! — одергиваю я ее.
— Что — мама? Я как лучше советую! Короче, — подытоживает она, — я Чонгука в баньку на выходных позвала. Он не против. Так что собирайте полотенчики, трусики и ко мне. Я свежего мясца намариную, наливочку достану. Посидим, познакомимся. Пусть олигархи посмотрят, что и мы не нищенствуем.
Господи Иисусе! На лестничной площадке глупый звонкий смех, низкие голоса парней, грохот, шорох, стук. Дверь соседской квартиры хлопает, и музыка становится громче.
Началось…
Окей, Чонгук, не хочешь по-хорошему, тогда иначе тебя перевоспитаю. Ты не просто так тут тусуешься. В тесной квартирке без элементарной мебели в виде кровати и стола. Либо папочка олигарх кнут в руки взял, либо ты сам бунтуешь. В любом случае, я это выясню, и разговор вести буду уже не с тобой, а с… будущим свекром!