Привет, сосед!

Глава 30. Лалиса

Напрасно Госпожа Чон думала, что мне будет легче открыть ее жестокую тайну Чонгуку. А я напрасно думала, что она его раздавит.
Внимательно выслушав меня до конца, ни разу не перебив и не остановив, он минут пять сидит в безмолвии, а потом облегченно выдыхает:
— Вот и отлично! Теперь я его близко к своей семье не подпущу.
Не слезая с его колен, носом утыкаюсь в его горячую шею и шепчу:
— Как же я тебя люблю.
— Что?
— Люблю тебя.
— Что-что? Не расслышал.
— Не придуривайся, — хихикаю, пальцами ткнув ему в ребра.
— Ты просто полчаса мне в это ухо бубнила, я оглох.
— Тогда скажу на другое.
Губами касаюсь его мочки, легонько захватываю зубами и прикусываю, заставив Чонгука съежиться. Его шея покрывается мурашками, а взгляд пьянеет.
Рукой пробравшись под мою кофточку, пальцем проводит вверх по позвоночнику и тянется ко мне за поцелуем.
— Как насчет отметить нашу победу? — выдыхает возбужденно.
— Гук, мы собирались определиться с ассортиментом товара для магазина и договориться с программистом. Бизнес сам себя не построит. А мама уже намылилась с работы увольняться. Загорелась твоей идеей.
— Обожаю свою тещу, — урчит он, нежно целуя мои губы. — Но в обеденный перерыв я же могу отдохнуть?
— Конечно, если успеешь на примерку костюма. У тебя на сегодня назначено.
— Перенесем. Мы же никуда не торопимся?
— Числа до пятнадцатого апреля — нет. А после — Габриэлла Чон в любой день может организовать для нас другую церемонию. Неотложную.
Чонгук поднимает лицо к потолку и сосредотачивается на подсчете недель.
— Это получается, я скоро на два месяца в завязку уйду и умру от недотраха. Тебе не кажется жестоким так издеваться над своим мужем?
— Поверь, я найду альтернативный способ пилить тебя до беспамятства.
— Даже не сомневаюсь, — улыбается он, взглядом скользит по моему лицу и поднимает меня на руки. — Может, в ванной?
— Чтобы я жопой в раковине застряла? Давай уж без экспериментов, — смеюсь я. — Как обычно, по-собачьи.
— Сейчас по-собачьи, потом по-волчьи, — ворчит он, относя меня в спальню и укладывая на кровать.
— По-волчьи — это как?
— Не слышала анекдот? Лежать рядом и по-волчьи выть. Что, собственно, меня и ждет, — тяжко вздыхает он, а я тихонько посмеиваюсь, разглядывая крепкое мужское тело.
Чонгук стягивает с себя майку и медленно расстегивает брючный ремень, облизываясь и взглядом сдергивая с меня костюм. Никогда никто не смотрел на меня с таким жгучим желанием и нездоровым обожанием, как он.
Он обращается со мной сверхосторожно, но с недремлющим фанатизмом. Ласкает меня губами, языком, дыханием, шепотом, руками. Подталкивает, уничтожая мое смущение и страх, поселившийся во мне с горьким опытом первой любви. И хотя я не так обстреляна в сексуальных боях, как Чонгук, вместе мы создаем нерушимый тандем. Проникаем друг другу под кожу. Полностью захватываем, напираем, пронзаем, впитываемся. Горячие, как вулкан. Бешеные, как его извержение. Сумасшедшие до самого торжественного финала и еще полчаса позже.
Забывшись в его объятиях, я пальцем вожу по его груди и тихо-тихо напеваю.
— Гук, а ты вовсе не такой негодяй, каким казался мне раньше, — признаюсь, положив подбородок на его грудь и заглянув в его красивое довольное лицо.
— Да и ты почти не хабалка, — усмехается он.
— Ах ты, негодя-а-а-й, — протягиваю я, сощурившись, чем вызываю у него хохот.
— Так все-таки негодяй?
— Целиком и полностью.
— Но ты же все равно от меня без ума? — подмигивает мне, но наш игривый разговор прерывает телефонный звонок. — Намджун, — хмурится Чонгук, приняв вызов и поставив его на громкую связь.
— Какого черта, Чонгук? — рявкает тот без приветствия. — Что ты опять устроил?!
— Я? — спокойно переспрашивает он. — Чхве не даст соврать, что авторство сегодняшнего шоу принадлежит исключительно Чон Чонмину.
— Он уже свалил. Первым рейсом в Пусан. Сказал, улетает в Штаты на неопределенный срок. Взял только наличку, номер заблокировал. А сейчас выяснилось, что налоговая заморозила все счета. Финотдел интересуется, с каких средств выплачивать начисленную зарплату. А у меня денег нет!
— С резервного фонда возьми.
— Не поверишь, — истерически выдает Намджун, — он пуст! Ни копейки! Так ко всему прочему, в торговую сеть нагрянуло сразу две комиссии — пожарная инспекция и СЭС! И обе оставили предписания с временным закрытием всех магазинов до устранения нарушений. А устранять их не на что!
— Ты от меня-то что хочешь, брат? Папаша насолил самому Чхве. Глупо полагать, что тот молча заглотит вставленный в его глотку хрен. Он слишком много дров наколол. Вот бумерангом все и вернулось. И пути назад у него нет. Либо останется в Штатах, либо окажется за решеткой. Ты сам знаешь, сколько дерьма на него сейчас накопают. Он за собой таких шишек на нары потянуть может, что ему лучше свой нос в стране теперь вообще не показывать. Шлепнут.
— Но ведь он наш отец! — настаивает Намджун.
— Нет, брат. Он твой отец. А у меня отца никогда и не было. —Чонгук сбрасывает звонок и выключает телефон. Бросив его на тумбочку, поворачивается ко мне. — Так на чем мы там остановились? — спрашивает, снова улыбнувшись.
Поражаясь его умению не зацикливаться на плохом, тоже растягиваю губы в улыбке:
— Ты обещал испечь пирог.
— С мясом?
— С ягодами.
— Фу-у-у, — морщится он.
— Он будет вкусный. Я научу.
— Он будет вкусный, если только сверху упадет сочный стейк.
— С листиком базилика и сладким гранатовым соусом, — облизываюсь я, смакуя свою фантазию.
— Воу-воу, полегче, Колобок. А то я уже тушку селедки в шоколаде рядом вижу.
— М-м-м… Габи будет в восторге.
Он тяжело вздыхает, вылезая из-под одеяла.
— Чего только не сделаешь ради дочери.
Я хихикаю, наблюдая, как он одевается.
— Гук, а ты помнишь, что отбил меня у своего рыжего друга? Я ведь сейчас могла бы быть его невестой.
Задержав джинсы в руках, он отшвыривает их в сторону и запрыгивает на кровать, порыкивая:
— Зря ты это сказала. Мой ревнивый лев очень остро реагирует на такие заявления.
— Какая чувствительная у него натура, — обвиваю шею Чонгука одной рукой и тяну его на себя. — Придется утолить его голод…