чудовище и чудовище | минсоны

10.

— Ты уверен в этом на сто процентов? — Минхо недоверчиво смотрел на Чанбина.
— Я бы сказал, что на девяносто девять.
— То есть, нам нужно только вычислить дилера?
— Это не так уж и просто. По сути, не существует способа сделать это напрямую. Нужно связаться с ним и вывести его на контакт вне защищённой сети. Встретиться с ним вживую, как ты понимаешь, вероятность нулевая.
— Кисло, конечно, к тому же догадка может оказаться ошибочной, и мы просто потратим время.
— А может и сработает, — Чанбин скрестил руки на груди. — Посуди сам: все убитые, кроме Сухёка, покупали материалы у одного и того же человека. Всех их объединяет только это. По крайней мере, на данный момент.
— Кто ещё мог знать об их пристрастиях, кроме человека, который продавал им CP, да? Что ж, это имеет смысл.
— Вот именно.
— Ладно, попробуем.
Слишком просто. Минхо знал, что эта попытка не принесёт ничего, но, по сути, больше ничего у них и не было. После починки компьютера Ха Ныля стало известно, где именно он покупал нелегальные материалы. И, о чудо, оказалось, что двое прошлых жертв покупали их тем же способом, у того же человека. Само предположение Чанбина звучало логично. Да что там, оно звучало, как наиболее вероятный способ добраться до убийцы. Всё плавало на поверхности, но впечатление складывалось, будто детектив не мог удержаться на воде. После убийства Мин Суджон СМИ активизировались с новой силой. Каким-то образом им стало известно, что женщину пытали. Ещё одно подтверждение, что кто-то из причастных к расследованию сливал информацию прессе, вставляя палки в колёса.
12:00
Все работники участка припали к нескольким имеющимся в отделе телевизорам. Некоторые включили прямую трансляцию через телефон. В кабинетах, коридорах и столовой повисла гробовая тишина. После нескольких минут ожидания в кадре появилось знакомое каждому лицо — лицо президента Республики Южная Корея. Мужчина поклонился и сел за стол. Сложив руки перед собой, он безэмоционально зачитал текст, который ему наверняка предоставил суфлёр за кадром.
«Здравствуйте. Сегодня я здесь в первую очередь для того, чтобы призвать жителей нашей с вами страны к порядку. Как многие наверняка знают, в настоящее время в Сеуле орудует серийный убийца. Как бы его не называли, этот человек всё ещё остаётся преступником, которого положено судить. Я настоятельно прошу вас воздержаться от каких либо действий и высказываний в его поддержку. Отбирать человеческую жизнь — худшее из возможных преступлений, и я, как и вы все, хочу, чтобы это поскорее прекратилось. Правоохранительные органы делают свою работу, и мы будем подключать к расследованию всё больше и больше профессионалов, чтобы правосудие как можно скорее восторжествовало. Прошу, если кто-либо располагает какими-либо сведениям, которые могут помочь в поимке преступника — обратитесь в полицию или звоните на горячую линию».
Комментарии к трансляции взорвались гневом и недовольством. Большинство зрителей высказывались в поддержку «карателя».
«Если вы сами не можете защитить наших детей, то не мешайте тому, кто это делает».
«А что вы сделали для того, чтобы дети не страдали?»
«Оставьте карателя в покое».
«Если бы я мог, то сам убил бы этих чёртовых уродов».
«Перестаньте пороть чушь, президент».
«Вам плевать на наших детей!»
Минхо слушал речь вполуха. Он прекрасно знал, что никаких «профессионалов» не подключат, а всё это выступление было лишь для галочки. Правительству выгодно, чтобы «карателя» не поймали, так как большая часть избирателей его поддерживает. СМИ выполнили свою работу хорошо: они создали сенсацию, что взбудоражила общество, создали вокруг убийцы образ героя-мстителя. И теперь правительство оказалось в подвешенном состоянии: с точки зрения права и законодательства, им следовало бы приложить максимум усилий для поимки убийцы, но если правящая партия хочет сохранить рейтинг и влияние, то «карателю» нужно дать право на существование. Вероятно, всё для той же галочки, дело не закроют. Такой приказ сверху тоже может навредить рейтингу президента, ведь есть и те, кто требуют его поимки. Так что, скорее всего, для создания видимости тщательного расследования, им разрешат продолжить дело в таком же составе. Что думал Минхо насчёт «карателя»? На данный момент его позиция оставалась неизменной — он не судья, не бог и не философ. Его работа заключается в поимке, а не в оценке действий преступника. Хотя иногда на затворках его сознания проскальзывали мысли о том, что здесь не всё так просто, и что некоторые люди и впрямь заслуживают смерти. Сухёк, например. Но вот в случае До Су, убийство казалось ему слишком радикальной мерой. Заключение или лечение? Да, но не убийство. Важной проблемой во всём этом деле было то, что, как и говорили многие комментаторы: правительство не прилагает достаточно усилий для защиты детей. Недостаточно ищут и закрывают сайты с детской порнографией, недостаточно тщательно расследуют связанные с этим преступления, дают недостаточно долгий срок для преступников. Всё это пытаются скрывать, конечно, но сдерживать прессу и общественное мнение довольно сложно. Всякий раз, когда всплывало, что очередного растлителя малолетних или сутенёра посадили всего на пару лет, либо вообще закрыли дело за неимением доказательств, общественность взрывалась негодованием.
— Думаешь, нам и впрямь пришлют кого-то? — Джисон говорил тихо, обращаясь конкретно к Минхо.
— Нет. Не пришлют.
Хан нахмурился, обдумывая его чёткий ответ. Откуда такая уверенность?
— Почему? Разве…
— Идём со мной, — прервал его Ли.
Детективы вышли на улицу. Прямо возле входа стояла лавочка, на которую приземлился Минхо. Джисон сел рядом.
— Как думаешь, Хани, какое чувство противоположно любви?
— Почему ты спрашиваешь? — парень был озадачен - не понимал, как это касается темы расследования.
— Просто ответь.
— Ненависть, — без капли сомнения ответил он.
— Нет. Любовь, привязанность — фундаментальные чувства человека, тогда как ненависть — вторичное. Вторичное не может быть противовесом фундаментальному.
— А что тогда? — Хан всё ещё не понимал, что старший пытался ему объяснить, но решил поддаться.
Минхо посмотрел на него проницательно. Его кошачьи глаза словно пытались заглянуть в самую душу.
— Страх. Страх неизвестности, страх, что нанесённый ущерб может повториться, страх, что человек сделает больно. Это порождает ненависть. Но корень её — это всегда страх.
— Хм… Это имеет смысл. Но зачем ты это сказал?
— Затем, что твоё первое дело не просто сложное, оно, — Минхо показал в воздухе жест, словно что-то перевернули вверх ногами, — наоборот.
— Из-за того, что люди симпатизируют убийце?
— Обычно от правоохранительных органов требуют поймать преступника, потому что люди его ненавидят за то, что он сделал. Они боятся, что это может произойти с ними. Но в этот раз всё иначе. Люди боятся, что что-то плохое могло бы или может произойти с их самыми близкими и самыми беззащитными — с детьми. Они будут топить до последнего, чтобы мы оставили его в покое, понимаешь?
— Да, — кивнул парень.
— Но это не значит, что мы должны пойти у них на поводу.
— Потому что не все из жертв заслуживали смерти? — предположил Хан.
— Потому что последнюю женщину пытали с таким усердием, что я уверен, она молила о смерти. Такого не заслуживает никто.
— Но это же был не он. Не «каратель» убил её.
— Да, но он зарядил ружьё и дал в руки людям. Знаешь, почему медиаперсоны обладают такой большой силой?
— Потому что за ними готовы идти?
— Именно. Это как когда все написали контрольную работу, но ждут, пока её сдаст первый смельчак, чтобы последовать за ним. А наш убийца сейчас никто иной, как медиа персона.
— Думаю, ты сейчас скажешь, что нам следует воздержаться от какого-либо общения с прессой и оценки действий преступника, чтобы не было лишних проблем, да? — он сел в пол оборота к Минхо.
Ли провёл тыльной стороной ладони по щеке.
— Всё на лету схватываешь, — его тон смягчился.
* * *
Было принято решение, что все убийства, которые совершили последователи «карателя» переквалифицируют в отдел по делам несовершеннолетних. Без сомнений, большая часть таких случаев напрямую или косвенно связана с растлением или насилием над детьми, поэтому долго над этим не думали. Тем не менее дело Мин Суджон осталось за детективами особо тяжких, то есть за него отвечали Минхо и Джисон. Проблемы выплыли с самого начала. Суджон была одинокой женщиной без мужа и детей. У неё не было родных сестёр и братьев, а со своей семьёй контакт она не поддерживала, так как большая часть родственников проживала в Японии. Подозревать, по сути, было некого. Соседи описали её как женщину замкнутую, необщительную и даже грубую. Она часто пила и имела наркотическую зависимость. В крови жертвы были обнаружены следы смеси различных препаратов.
— Навряд ли она бы намеренно это приняла. Тут такая дурь собрана, что ни один человек в здравом уме этим бы не закинулся, — лицо Хёнджина выражало отвращение.
Минхо слегка постучал кулаком по лбу, обдумывая информацию.
— Что именно там было и какой эффект дало?
— Я не нарколог и даже не фармацевт, поэтому не могу сказать со стопроцентной точностью.
«Что-то меня эти ваши «не стопроцентные точности» уже заебали».
— Попытайся. Потом отправишь образец Ёнджуну и скажешь, чтоб позвонил мне как узнает точно.
— Окей. Ориентировочно это была смесь из галлюциногенов, стимуляторов и депрессантов. Я думаю, ЛСД, экстази и кетамин или бензодиазепин какой.
— Как они влияют на организм?
— ЛСД вызывает галлюцинации, экстази повышает энергию и мозговую активность, а депрессант замедляет её.
Минхо прикусил палец. Зачем принимать препараты, которые имеют противоположный эффект? Да и зачем принимать их сразу?
— Хорошо, спасибо. Только не затягивай с передачей образца на экспертизу.
— Да понял я, — отмахнулся Хёнджин.
Детектив направился к лаборатории Чонина. Хан сказал, что подождёт старшего там. Минхо ранее не обращал внимания на контакты напарника с другими сотрудниками, но факт, что больше всего он сблизился именно с патологоанатом, искренне удивлял. Практически все участники их «команды» сходились в том, что Чонин — наиболее сложный для понимания и общения человек в этом участке. Истинный интроверт. Сдержанный и немногословный, но при этом прямолинейный. Как Джисон нашёл с ним общий язык так быстро, когда у других на это уходили годы — непонятно. Когда детектив вошёл внутрь, эти двое мило болтали, при этом попивая чай. Приятный аромат трав витал в помещении, создавал странную смесь, сливаясь с запахом химикатов. Джисон лучезарно улыбнулся. Оставив недопитый чай на столе, они незамедлительно переместились в морг. В большинстве других участков не было такой привилегии, и часто приходилось ехать чёрт знает куда, чтобы детективы могли осмотреть труп, но для отдела особо тяжких сделали исключение. Изуродованное тело было накрыто тканью. Чонин надел маску и перчатки и включил освещение. В комнате не было окон, поэтому яркий свет посредине помещения поначалу резко ударил в глаза. Одним движением патологоанатом снял ткань и обнажил весь ужас, на который способен человек. Было бы уместно сказать, что на теле не осталось живого места. На запястьях, как и на щиколотках, остались глубокие раны от верёвки. Ноги, руки, живот, лицо, шея — каждую часть тела исполосовали лезвием. Половина ногтей выдрана до середины или основания. На веках всё ещё виднелись следы воска. Джисон невольно зажмурился. Минхо поморщился от отвратительного запаха, ударившего в нос.
— Даже не знаю, с чего начать, — Чонин постучал пальцами по металлической поверхности, — присмотритесь к порезам. Они не гладкие. Они рваные. Их наносили тупым лезвием, чтобы причинить больше боли.
— Как тогда соседи не услышали криков? — Минхо подошёл чуть ближе, переборов отвращение к запаху разложения.
— Во рту был кляп. Посмотри сюда, — он приложил усилия, чтобы приоткрыть рот. — Она раскусила себе язык. Видимо, кричать всё же пыталась.
— Следы на запястьях выглядят слишком глубокими, как если бы её просто связали в положении сидя, — заметил Джисон.
— Ты прав, вероятно, её подвесили, но Суджон слишком сильно сопротивлялась, и в итоге её привязали к стулу.
— Ногти содрали специально?
— Вот это хороший вопрос. Я думаю, что нет. Скорее всего, руки были связаны спереди. Она упала на пол и пыталась ползти или что-то в этом роде.
Минхо внимательно осматривал тело, пока Чонин объяснял характер повреждений. В глаза сразу бросился странный шрам на животе. Он был старым и выглядел как след от…
— Кесарево сечение?
— Ах да. Сложно сказать что-либо об этом шраме. Это однозначно было кесарево, не очень аккуратное к тому же. Будто не профессионал резал. Но шрам довольно старый. Больше десяти, а то и пятнадцати лет.
Какова вероятность, что ребёнок погиб после рождения? Соседи не говорили ничего о детях, и в документах не было ни одного упоминания о них.
Чонин сказал, что шрам слишком грубый, как для профессионального врача, а что если у Суджон всё-таки был ребёнок?
Они закончили осмотр, и Минхо, не объяснив ничего, отправился в квартиру убитой Мин. Джисон поехал вместе с ним.
В квартире уже убрались, но его сейчас интересовали не следы убийцы. Минхо расхаживал по обшарпанной квартире и мысленно делал пометки. Никакого места, где можно было бы подвесить женщину весом около шестидесяти килограмм. Странно. Она явно была подвешена, на это указывали шрамы на запястьях. Они выглядели так, словно она долго висела и пыталась освободиться, но где в двухкомнатной старой квартире можно повесить человека?
Детектив достал телефон и набрал номер Хёнджина.
— Вы нашли ногти?
— Нет. Уборщики тоже их не нашли.
— Блять. А где они тогда… Стоп, — Минхо поднял руку и закрыл глаза, словно останавливая поток мыслей. — Не все ногти были содраны. Вы нашли что-то под ними?
— Я не помню. Сейчас посмотрю, — из динамика телефона послышалось клацанье по клавиатуре. — Там была её кровь, какой-то мусор и следы каменной пыли.
Камень. Откуда ему взяться в квартире?
— Почему ты мне сразу не сказал?
— Результаты пришли после твоего ухода. Буквально полчаса назад.
Минхо повесил трубку.
«Камень… Её убили не здесь».
Джисон крикнул что-то из соседней комнаты.
— Что там такое? — Ли увидел напарника, сидящего на корточках возле прикроватной тумбочки.
— Посмотри, — в руках парень держал конверт. Внутри старого, пожелтевшего куска бумаги лежала немаленькая сумма денег. Никаких инициалов, адресов, имён. Ничего.
После осмотра купюр стало ясно, что деньги, как и конверт, выпустили очень давно. Большая их часть напечатана в две тысячи пятом году.
Минхо начал мерить шагами небольшую комнату, приложив один палец к виску.
— Женщину, ведущую разгульный образ жизни, убивают, используя при этом максимально жёсткие пытки. В её крови обнаружена смесь из наркотических веществ. Убили наверняка не здесь. Детей официально никогда не было, но на теле есть шрам от подпольного кесарева сечения. Куча денег в старом конверте.
Детективы переглянулись.
— Как Суджон выманили в то место, где её убили? Никаких следов взлома нет, а значит, она сама вышла.
— Слушай, — Джисон поднялся и подошёл к хёну, — а что если она поехала за очередной дозой, а по дороге её и похитили?
— Тогда получается, что этот человек либо был знаком с ней, либо следил, — Минхо положил руку на грудь Хану. — Ты проверяешь все близлежащие камеры, постарайся выследить её маршрут, а я попробую узнать что-то насчёт ребёнка.
Детективы разделились для большей эффективности. Ли намеренно дал Джисону задание с камерами, так как младший был более усидчив. Тогда как себе взял более сложное, но в то же время не такое нудное. Первым делом Минхо отправился в участок, чтобы проверить все дела, связанные с незаконным усыновлением. Таких дел было очень мало, и все они не подходили по времени. Преступления этого рода начали как следует расследовать относительно недавно. Ребёнку Мин Суджон уже наверняка было больше пятнадцати. Именно столько лет она жила в своей нынешней квартире, и соседи не помнили её беременности. Дела, связанные с лишением родительских прав, он не проверял, так как никакие социальные службы не регистрировали наличие у неё ребёнка.
«Врачи, проводящие аборты подпольно».
Этот вариант казался наиболее логичным. Некоторые женщины, желающие скрыть беременность, предпочитали проводить аборты и роды вне больниц. Никаких бумаг, документов, официальных регистраций. Заплатил деньги и получай услугу. Стоит ли говорить, что условия в таких «больницах» были, мягко говоря, неважные.
По запросу выдало всего четыре человека. Один из них мёртв. Один всё ещё сидит, к тому же он слишком молод. Пятнадцать лет назад ему было самому лишь пятнадцать. Остались двое. Была огромная вероятность, что это ничего не даст, так как тем врачом мог быть вообще кто-то другой, кого так и не привлекли к ответственности. Но Минхо всё же решил попытать удачу вновь.
Первый врач на удивление не особо противился допросу. Пришлось, конечно, дать ему взятку и прикинуться родственником Суджон, но в итоге всё же выяснилось, что он не оперировал эту женщину. Из важного, детектив понял, что такие врачи таки ведут документацию. Да и кабинет его не оказался каким-то подвалом. «Частная клиника по оказанию косметических услуг». Так он себя представил изначально. Следующий «доктор» оказался менее сговорчивым. Деньги он не взял, но напористость Минхо в итоге разговорила его. Такой пациентки у него также не было. Либо он просто не захотел говорить. Детектив пришёл к выводу, что копать в этом направлении — потеря времени.
* * *
Рабочий день уже подходил к концу. Минхо вернулся в участок, и только он собирался открыть входные двери, телефон завибрировал.
«Ёнджун».
— Алло?
— Здравствуй, Минхо. Хёнджин мне отправил образец крови, просил отчитаться тебе.
— Да, я слушаю, — детектив отошёл подальше от входа.
— В крови найдены остатки нескольких веществ, но приняла она их в разное время. Не вместе.
— Хёнджин говорил, там были ЛСД, экстази и кетамин, так? — Минхо сжал пальцами переносицу.
— Нет, — он немного удивился словам Ли. — ЛСД обнаружено, но насчёт тех двух… Экстази и кетамин, по сути, имеют противоположный эффект. Если бы она приняла их вместе в такой дозировке, то умерла бы очень быстро.
— Так что ты нашёл?
— ЛСД закинулась примерно за сутки до случившегося. Следов почти не осталось. Незадолго до смерти, примерно за два часа, она приняла амфетамины, а после морфин. Очень много морфина.
— Морфин? Зачем ей было менять препарат с галлюциногена на обезболивающие?
— При передозировке опиодами, что и случилось в её случае, они вызывают повышенную чувствительность к боли.
Минхо почувствовал, как внутри что-то укололо.
— Её накачали морфином, чтобы сильнее чувствовала боль, и амфетамином, чтобы не отключалась?
— Да.
Детектив привык к разного рода извращениям, но это казалось слишком даже для него. Человек, убивший Суджон, был не просто обижен, он был садистом. Или психопатом. Обычный, адекватный человек на такое не способен. Попрощавшись с Ёнджуном, Минхо отправился в кабинет, где его уже ждал Джисон.
— Она вышла на автобусной остановке в районе Кымчхон. Рядом со старым районом под снос. Последняя камера засекла её, направляющуюся к заброшенному мясокомбинату, — заявил Хан с порога.
— Можно и не садиться, значит. Поехали.
Большая часть работников отдела уже отправилась по домам. В коридорах не было никого.
— Есть планы на завтрашний вечер? — поинтересовался Минхо так, словно они не на предполагаемое место убийства сейчас собираются.
— Ну… — замялся Джисон, — есть.
Хён посмотрел на него с удивлением.
— И что же ты собрался делать, если не секрет?
— Мы с Чонином договорились встретиться, — он старался звучать как можно серьёзнее, но лёгкое напряжение всё же проскальзывало.
— С Чонином значит, — Минхо остановился посреди коридора и подошёл вплотную к Хану, — мне уже начинать ревновать? — в шутку спросил он.
— А мы в тех отношениях, чтобы ревновать? — парировал Джисон с ухмылкой.
— Я очень не люблю, когда меня обманывают, Хани. И сам этим не занимаюсь.
— Что это значит?
Минхо прервал его жадным поцелуем. Ли прижал парня к стене и коленом раздвинул ноги. Поднялся чуть выше и слегка надавил. Джисон не смог сдержать сдавленного стона. Хён поцеловал его в шею, а после укусил на том же месте.
— Чёрт, — шёпотом. — Как мне теперь думать со стояком, а?
— Если хочешь, думать буду я. Хотя ты тоже постарайся.
*** На первый взгляд, ничего не указывало на то, что здесь кого-то пытали. Никаких следов крови или орудий. Ничего. Здание было довольно большим, и осматривать все помещения казалось тратой времени. Минхо сразу же направился в комнату, служившую ранее холодильником. Бинго. Крюки для туш имеются. Кровь на полу пытались стереть, но остались видимые разводы. Осмотрев каждый миллиметр пола, они нашли ноготь и упаковали его в герметичный пакет.
— Её подвесили здесь. Пытали. А после, живую или мёртвую, отвезли домой. Нам нужно проверить по ближайшим камерам машины, заезжавшие сюда.
— Ха. Я уже это сделал.
— Так почему ты молчал, Хани?
Минхо явно обрадовался новости. На его лице уже появилась победная улыбка.
— Проверим на всякий случай ноготь. А то потом на суде ещё заявят, что не её.
* * *
Ноготь, как и предполагалось, принадлежал Мин Суджон. К сожалению, никаких следов ДНК убийцы на нём не обнаружено. Машины, которые проезжали в том районе, отследили. Их было всего две. Чёрная Киа и серая Мазда. По номерам удалось узнать, что Мазда принадлежала ранее судимому за распространение наркотиков Ли Хон Джуну. За два часа до момента смерти арендованная в тот же день Киа заехала в этот район. Через полчаса подъехала Мазда. Хон Джун задержался всего на пятнадцать минут и уехал, тогда как Киа выехала после ориентировочного времени смерти. Получается, что попала в собственную квартиру Суджон уже мёртвой.
— Нужно допросить Хон Джуна.
— Ты же не считаешь его подозреваемым, да?
— Считаю. Но, скорее всего, это не он, — Ли сел на крышку стола, за которым сидел Хан. — Не хочешь сам описать сюжет того вечера? Собрать картину, так сказать.
Джисон постучал пальцами по дереву и замолчал ненадолго. Минхо терпеливо ждал.
— Суджон собралась ехать за очередной дозой. Следы ЛСД в крови, как ты говорил, были очень незначительными, а значит, её уже отпустило от прошлого прихода, и она решила закинуться ещё. Дилер приехал на место, но там его встретил убийца и забрал заказ. Возможно, сказал, что сам передаст Суджон. Ну, а дальше понятно.
— Хм… Начало было неплохим, но дальше ты накрутил. Дилер никогда бы не отдал чужой заказ кому-то под честное слово. Значит, убийца сам его и заказал.
— Думаешь, он видел его?
— Думаю, что нет. Хотя кто его знает. Обычно барыги встречаются с заказчиками лично, но если наш убийца не кретин, то, скорее всего, просто попросил оставить заказ где-то на территории.
Взять Хон Джуна, как и ожидалось, было сложно. Мужчина прекрасно знал, что копы могут нагрянуть в любой момент, и создал целую систему, как он может от них скрыться в случае чего. Задержать его заняло целых три дня. Это время пресса активно обсуждала текущее положение дел. За день до допроса дилера обнаружили ещё один труп с надписью. Детективы выехали на место убийства и после тщательного осмотра подтвердили, что убитый мужчина — жертва кого-то из последователей «карателя». В итоге подозреваемого задержали меньше чем через сутки, так как его ДНК нашли на теле жертвы. Как сказал Минхо, «этот парень был блестяще тупым».
Ли Хон Джуна доставили в участок в семь часов утра. Рабочий день ещё не начался, но, несмотря на это, Минхо с Джисоном приехали, как только их уведомили о задержании. Подозреваемый сидел в комнате для допросов в полусонном состоянии. Вероятно, его вытащили прямо с постели. Ли вошёл внутрь, тогда как Хан остался наблюдать из другого помещения.
— Если расскажешь нам всё, что мы попросим, то отправишься дальше спать, — он включил диктофон и положил его на стол. — Начнём.
Эту процедуру и Минхо и Хон Джун проходили уже не один десяток раз, поэтому оба были максимально расслаблены. Словно собеседование, ей богу.
— Как ты понимаешь, я не из отдела по борьбе с наркотиками. Я не собираюсь копаться в твоём барыжном прошлом и настоящем. Меня это сейчас не интересует.
— Тогда зачем я здесь?
— Удивишься, но ты, похоже, стал единственным свидетелем в деле об убийстве.
— Невероятно, — с каменным лицом прокомментировал Хон Джун.
— В прошлую среду на заводе, куда ты привозил дурь, жестоко пытали и убили женщину. Кому и что ты туда отвозил?
— Не видел заказчика, — Минхо немного огорчился, что убийца всё-таки не был кретином, — отвозил амфетамин.
— А морфий?
— Не было.
— Ты уверен?
— Детектив, у меня фотографическая память, я помню, какие носки надевал год назад на тренировку. Конечно, я уверен.
— Но у тебя он есть в ассортименте?
Хон Джун отвёл взгляд и ничего не ответил.
— Значит есть. Почему же он его не заказал? — вопрос адресованный самому себе.
— Я могу идти?
— Нет, не можешь. Как получил заказ? Телефон? Почта?
Дилеру явно не хотелось делиться издержками работы, но желание поскорее убраться отсюда пересилило.
— По телефону.
— Каким был голос? Сколько лет ты бы дал заказчику?
— Больше тридцати.
Такой поворот явно не укладывался в голове детектива. До настоящего момента он подозревал ребёнка Суджон, но ей ведь было всего тридцать семь на момент смерти. Дилер отправился домой, как Минхо ему и пообещал. Ли следующие два часа всё пытался сложить информацию в кучу, но получалось так себе. Из оцепенения его вывел Джисон.
— Морфий же используют как легальное обезболивающие, да?
— Да, при особо тяжких травмах или хронической боли.
— То есть к этому препарату есть доступ у тяжело больных. Но навряд ли такой человек смог бы пытать взрослую женщину. Тогда…
— Врач.
Круг сузился.
* * *
Непонятно, чем думал убийца, когда арендовал авто, но он оставил им свои данные. Минхо это показалось подозрительным. Неужели преступник додумался не показываться дилеру, но не смекнул не оставлять свою личную информацию?
Ким Мин Су
26.12.1980
Это казалось абсурдом, но там же был адрес и контактный номер телефона.
Прежде чем ехать домой к Мин Су, детектив позвонил Чанбину, чтобы тот пробил подозреваемого по базам. Ким никогда не фигурировал ни в каком деле.
*** Минхо постучал. Дверь открыл молодой парень лет семнадцати. При виде незнакомцев он ничуть не смутился. Даже услышав, что гости из полиции, продолжал держаться расслабленно и слегка отстранённо. Оказалось, что парень — сын Мин Су, Барым. Барым пригласил детективов войти и приготовил им чай. Джисон воспринял его поведение как хорошее воспитание, поэтому старался и сам быть милым и учтивым, тогда как Минхо заметно напрягся. Детектив уже не раз видел такое. Фальшивая вежливость ничуть его не впечатлила.
— Нам нужно, чтобы вы ответили на несколько вопросов, связанных с вашим отцом, — не церемонясь, начал Ли.
Барым кивнул и сел напротив.
— Кем работает ваш отец?
— Он хирург.
«Не может всё быть так просто».
— Как вы можете его описать?
— Отец очень добрый человек. Щедрый, образованный. Я всегда старался брать с него пример, — без особо энтузиазма отчеканил парень.
— Он ваш биологический родитель?
Минхо был уверен, что этот вопрос заставит его занервничать, но Барым никак не реагировал.
— Нет. Он усыновил меня, когда моя биологическая мать от меня отказалась.
— Вы знаете, кем была ваша мать?
— Нет, — слишком резко ответил он.
— Хорошо, последний вопрос: вы знаете эту женщину? — детектив показал ему два фото: Суджон при жизни и её изуродованное тело.
— Понятия не имею, кто это, — парень даже не всмотрелся в фотографии.
«Врёшь».