Сладостное забвение (ЗАКОНЧЕН)

56 глава

Т/и

Тишина была всеобъемлющей. Я бы даже сказала, она пожирала меня в течение поездки. А хуже всего оказалось то, что в машине чертовски приятно пахло. После произошедшего меня словно по голове ударили, и мужской запах Мурмаера был единственным, что могло вырвать меня из ступора. Вместо того чтобы вызывать панику, близость Пэйтона и мысли о его руках на моем теле сводили с ума.

Как будто плоть сфокусировалась на физическом аспекте ситуации и моем животном желании, чтобы этот поворот событий не слишком травмировал психику. Защитный механизм.
Я приравнивала брак с Пэйтоном к серьезной моральной травме.

Если честно, было очень похоже.
Есть разница между тем, чтобы находить мужчину сексуальным, и тем, чтобы хотеть от него детей. Сама мысль об этом наполняла меня дрожью и полнейшим ужасом.

Эмоции были настолько сильными, что я оставалась в состоянии оцепенения, и меня хватало только на одно. Тепло пульсировало между ног, под кожей поселились лед и чистый ток.

Мама смотрела, как я выхожу из дверей дома вместе с Пэйтоном (жених нес мою сумку), такими широко распахнутыми глазами, как будто меня отправляли на верную смерть. Даже сестра кубарем скатилась по лестнице и одними губами прошептала: «Прости», – прежде чем я очутилась на крыльце. Папа находился в кабинете, а Джош вместе с кузенами таращился на Мурмаера так, словно он что-то украл у т/ф.

Я хотела оставаться отстраненной от этого мужчины, быть максимально к нему безразличной, но, чем быстрее город проносился перед глазами в виде смазанных пятен из асфальта и яркого солнечного света, и чем ближе мы подъезжали к жилищу Пэйтона, тем прочнее я забывала, что слово «безразличие» вообще существует.
Когда он затормозил возле знакомого кирпичного дома, у меня перехватило дыхание.

– А почему не пентхаус?

– Ожидала чего-то побогаче?
Я прищурилась.

– Что? Нет. Я просто... думала про пентхаус. Ты же его выбрал для Райли.

– А для тебя я выбрал другое.
Я напряглась. Пэйтон не собирался давать мне забыть, что я теперь его собственность, и это быстро развеяло туман онемения.

Я не знала, как себя чувствовать: быть нервной, испуганной, твердо настроенной сохранить хоть что-то из прежней (хоть какой-то) независимости или пылать от возбуждения при мысли о его руках на моем теле. Когда я вылезла из машины, на коже танцевала гремучая смесь всех четырех ощущений. Пэйтон взял мою сумку с заднего сидения, и я прошла за ним в дом. Он был больше, чем казался снаружи. Просторную кухню со стальной утварью и столешницами из серого гранита озарял приглушенный свет. Здесь же была дверь, ведущая во внутренний двор.