50 оттенков: Ты моя погибель.

So don't forget to breathe tonight.

  — Как твое запястье? — Тедди присаживается рядом со мной, отрывая мой взгляд от болезненно-голубой стены. Сын невесомо проводит по моей немного опухшей руке, слишком уж глубоко вздыхая.
— Уже лучше, — опускаю взгляд на свои эластичные бинты, и даже немного улыбаюсь. — Как ты? Алиса?
— Она со своей семьей. Они переживают очень... Серьезно, мам, это был классный удар!
Не знаю, навредила ли я начальнику охраны Кристиана или нет, но мое запястье чертовски сильно болит до сих пор, вывих. Но, если быть честной, воспоминание о том, как этот безответственный урод согнулся от боли, ощутив всю мою силу на своем лице, затмевает боль. Он заслужил это.
Они забыли обыскать Майкла! За-бы-ли! Их проклятая забывчивость обошлась слишком дорого.
— А если он...
— Нет, даже не думай. Просто дай ему время.
Время? Мы здесь уже десять часов, и ничего не меняется!
— Может, сходишь к Алисе? Побудь с ними. Я хочу побыть одна.
— Но... Хорошо. Но я вернусь, скоро.

За окном глубокая ночь, и ее темнота будто отражает то, что у меня сейчас в душе. Холодно, ветрено и пусто. Мне хочется развалиться на части от ужаса.
Как он мог? Мистер Уолтер показал мне фото с телефона Кристиана, после того, как ему оказали помощь. Лишь за мысли о таком Майкл должен сам страдать и бороться за свою проклятую жизнь, а не отсиживаться черт знает где. И плевать на меня, он планировал такой кошмар для Алисы, что меня до сих пор передергивает. «Я даже дотронуться до тебя не могу».
«Я бы не тронул Софи». Достаточно того, что он хотел обидеть другого ребенка.

— Мам, может, ты поедешь и отдохнешь? — слегка дергаюсь, когда эти крепкие и такие родные руки снова сжимают мои плечи. Мне немного стыдно перед Тедди, но я так горжусь Алисой, действительно горжусь, которая не впала в истерику, в отличие от меня. Которая вместе с Тедди сдерживала меня и мой ужас, когда Кристиан потерял сознание. От шока, от потери крови, я не знаю. Я просто проклинала весь мир в тот момент.
— Ты только что ушел же, Теодор.
— Больше часа назад.
Черт. И вправду, за окном рассвет.
— Никаких новостей?
— Никаких. Позвони Еве, пусть она отвлечет тебя. Поиграй с Софи. Мы с Алисой оккупировали соседние кресла около палаты, и обязательно всем позвоним, если начнется положительная динамика.
— Я хочу остаться. Если бы не я, ничего этого не было.
— Ты что, — Тедди обнимает меня как маленькую, покачивая. — Виноват всегда агрессор. Даже не думай иначе. Эпсон всегда был таким, но теперь тебя есть кому защищать. Знаешь... За тебя я испугался, конечно, безумно. Но лишь мысль, что он мог навредить Алисе — и мне буквально плохо. Кристиан думал о тебе так же. Похоже, он действительно неплохой.
— Он действительно замечательный, Теодор. Мне очень жаль, что ты не знаешь его так, как знаю я, знает Алиса и его семья.
— Я познакомлюсь с ним, хорошо? Кристиан и сам был не против... И мне кажется, ты зря не хочешь...
— Прошу, успокой Алису. Вы оба должны отдохнуть. Я останусь. И не спорь, — перебиваю его, зная, что он хотел сказать. Я просто не готова появиться перед Греями, после стольких лет, и при таких обстоятельствах.
— Только ради Алисы. Мы поспим пару часов, а потом приедем.
Тедди оставляет меня, потому что знает, что если я хочу побыть одна — это не изменить. Хочу, чтобы он отдохнул. Чтобы успокоил Алису, которая до сих пор в шоке, судя по красным пятнам от ее тонких пальцев на руках сына. Я хочу быть первой, кто увидит Кристиана. И я буду сидеть столько, сколько нужно.

Боже, пожалуйста, подари же такой жалкой шлюхе, как я, счастье. Кристиан не заслуживает таких страданий. Тем более, из-за меня. Боже, если это так важно, я могу ходить в церковь каждое воскресение. Просто сделай так, чтобы он пришел в себя, чтобы он быстро поправился, а я сделаю его счастливым. Умоляю.
Сама того не желая, засыпаю, и очень надеюсь на счастливый сон. Хотя бы сон...


Медсестра будит меня через несколько часов, и я чувствую себя лишь хуже, но когда она улыбается мне, и улыбается так радостно, я будто заряжаюсь энергией от ее улыбки.
— Мистер Грей пришел в себя, мэм. Мы пока не сообщили его родным...
— Я сообщу! Только чуть позже...
— Пойдёмте, — она с пониманием кивает мне и помогает подняться.
Кристиан.

Девушка тихо запускает меня в палату и незаметно исчезает, убедившись, что Кристиан в порядке, насколько он вообще может быть «в порядке» в палате интенсивной терапии.
Его прекрасные глаза прикрыты, Кристиан мертвецки-бледный, еле заметно дышит, и в сочетании с его темными кругами под глазами скорее напоминает зомби, чем прекрасного мужчину, что обнимал меня еще вчера утром. Негромко кашляю, чтобы проверить, спит он или нет, и Кристиан резко открывает глаза, мгновенно фокусируясь на мне. Будто он ждал меня.
— Ана.
— Привет, — подтаскиваю стул так близко к его кровати с огромным количеством проводков и датчиков, насколько могу, и беру его за руку. На удивление теплую и мягкую, которой он несильно сжимает мои пальцы. Мне больно, из-за запястья, но так приятно, ведь это Кристиан. Действительно он. — Помнишь что-нибудь?
— Я видел, что у него пистолет. У него дрожали руки, он мог задеть тебя или Теодора... Я просто не хотел, чтобы кто-то из вас пострадал, малышка.

Что?

— Ты... Ты... Идиот! — я так возмущена, что даже задыхаюсь от переизбытка эмоций, слишком резко размахивая руками. — Я тут чуть с ума не сошла, а ты... Ты в героя решил поиграть! Кристиан, да как ты мог?!
— Я не мог поступить иначе. Ничего не исправить. Я даже жив.
— Не смей так больше делать!
— Не указывай мне, — Кристиан отвечает мне нежно, но так уверенно, улыбаясь. Приподнимает руку, я немного помогаю ему поднести ее к моему лицу, и осторожно смахивает слезы с моей щеки. — Мне очень нравится твоя улыбка, Энни. Я хочу ее видеть, давай, желание больного.
— Дурак, — я очень, очень-очень зла на него, но всё равно улыбаюсь во весь рот, целуя костяшки пальцев на его руке.
Он живой. Флиртует со мной даже в полуобморочном состоянии. И рисковал своей жизнью он ради меня. Боже, я не знаю как, но спасибо!

Кристиан совсем скоро засыпает, но не отпускает мою руку, успокаивая этим то ли меня, то ли себя. Я даже не знаю, что говорят врачи, как долго он будет идти на поправку. Я буду с ним столько, сколько будет нужно.
За окном уже ярко светит солнце, только поднимаясь в небо, и я хочу так же светить в жизни Кристиана.
Темнее всего было перед рассветом, Ана, ведь так?
Я так не хочу бросаться громкими словами, но мне очень-очень хочется сказать, что я люблю его.