Сборник мини зарисовок Хёнликсы и Минсоны

Хёнликсы (разрушенные судьбы)

-Ты же вернёшься? - глаза, заполненные слезами сияли под лучами теплого солнца, что так и норовило скрыться за дождевыми тучами.
-Ликси я...- пара секунд раздумий, которые длились словно бесконечность, обволакивающая грудную клетку клейкой патокой - такси...
А ведь и правда, за спиной высокого брюнета стояло белое авто с номером 195. Оно также сияло на солнце, как и слёзы Ёнбока, что по непонятной для окружающих причине наполняли его глаза.
Мужчина, сидящий за рулём поглядывал на всё происходящее: на этих двоих, на пейзаж вокруг, на темнеющее небо. Он смаковал на языке каждые мельчайшие детали короткого диалога между двумя юношами, ожидая скорейшего отправления.

-Джини...- по щекам, заливая веснушки, потекли слёзы. Они вырисовывали тонкие дорожки, очерчивающие скулы Ёнбока.
-Прости меня, Ликси. - ледяной тон, разрезающий воздух и быстрые шаги к машине: Хван бежал от своих страхов, бежал от счастья и радости. Он скрывался от мечты, в поисках глупой стабильности.
И вот, он в белом авто с номером 195, в горле ком, а в сердце будто вонзили тысячу иголок, касаясь ими нервных окончаний.
-Хёнджин! - крик солнечного мальчика отдается звоном в ушах.
Водитель лишь пожимает плечами и заводит мотор.
Феликс разбивается изнутри. Только месяц назад он поверил в то, что судьба может делать подарки, только месяц назад он влюбился в одного темноволосого идиота, который сейчас разрушает своё...нет. их будущее.
Маленькая ладонь с мраморным колечком на безымянном пальце припадает к окну со стороны задних сидений: душу режет на мелкие кусочки острыми ножницами. Ладонь с другой стороны стекла прислоняется к холодной преграде, будто стараясь почувствовать хотя бы немного тепла в последние секунды перед пожизненным расставанием: разрезанную душу Ёнбока сшивают тупыми иголками с золотыми нитями, что рвутся при любом неверном движении.
Грянул гром - машина тронулась.
Ветер взвыл под крышами домов, и всё пропало: Хван уехал навсегда, забрав с собой сердце Ли Феликса, чьи слёзы теперь навечно отпечатаются на этом асфальте под каплями летнего прощального дождя.