Ангел для двоих

Глава 16. Тяжёлая ночь

Эдиан

Эта ночь не должна была закончиться настолько дерьмово. Я смотрю на Милану — на то, как её ангельские глаза цвета густого тумана наполняются слезами — и все мои внутренности болезненно съёживаются, превращаясь в бесформенное мессиво.

Блядь.

Я чувствую себя так хуёво. Наблюдать за её страданиями — настоящая пытка, потому что я никак ни я, ни он не можем избавить её от боли.

Моя бедная девочка.

Она не заслуживает терзающих её мучений. Зубы скрипят, а желваки сжимаются до судорог в челюсти, когда я понимаю, сколько всего свалилось на её хрупкие плечи.

В ней столько боли, что она передавалась мне. Я уверен, мой брат чувствует то же самое — на нём нет лица — и мне даже не нужно смотреть на него, чтобы знать это. Несмотря на то, что Эмиль не демонстрирует эмоций, он абсолютно разбит.

Как и я.

Но это сейчас не важно.

Мне хочется отдать свою грёбанную жизнь взамен на то, что её бабушка поправится. Я целую в макушку, пока она сидит на высоком комоде в прихожей и утыкается в мой торс, пропитывая ткань рубашки влагой.

— Тихо, принцесса. Я тебе обещаю, с твоей бабушкой всё будет в порядке.

— Вы не знаете наверняка. А если она умрёт? — чуть ли не кричит она, и от заданного вопроса глухие рыдания становятся всё сильнее. Она крепче вжимается лицом в моё тело, не давая мне ни шанса отпустить её. Мои руки продолжают гладить золотистые растрёпанные волосы в надежде хотя бы немного успокоить.

Блядь, видеть её слёзы — высшая мера наказания, которая только может быть.

— Не говори этой чёртовой глупости, — рычит Эмиль, сидя на корточках и натягивая на её ноги сапоги. Он застёгивает — Твоя дорогая бабушка ещё не познакомилась с нами, чтобы покидать этот мир.

Она хмыкнула — и этот звук был похож на короткий смешок.

Когда Эмиль заканчивает обувать Милану, я обхватываю её за тонкую талию и помогаю подняться на ноги. Отстранившись от моего торса, она смотрит на меня болезненным, почти безжизненным взглядом, от которого мои конечности пробирает леденящий холод.

— Кроме мамы и бабушки, у меня никого нет, — признаётся она, нанося финальный удар по моему сердцу. Она так уязвима и так напугана. Блядь, я не оставлю от этой чёртовой клиники ни кирпичика, если они не спасут её бабушку.