Второй номер/монеси

Глава 9: Ночные разговоры за чашкой чая

Илья не мог уснуть, как бы он не ворочался. Парень постоянно прокручивал в своей голове события, о которых говорила Ева. Он со всех сил напрягал мозг, чтобы вспомнить все, даже самые мелкие детали, но они были скрыты за пеленой сознания. Ничего вспомнить не получалось. Мозг просто выкинул их за ненадобностью. Парень то и дело повторял в своей голове фразу Евы: «Илья mONESY плохо о тебе отозвался». Что он такого сказал, а главное кому?

Илья ощущал волны стыда, когда вспоминал истерику Евы. Он думал, что ее ненависть это больше шутка, что он ей не понравился, ну просто так. Илья не чувствовал настолько сильной ненависти к ней, какую она чувствовала по отношению к нему. Его раздражали ее слова, выводило из себя ее поведение, но он не ненавидел ее, он мог зло стебаться, мог смеяться, но это было не от ненависти. Сейчас парень осознал, что сделал что-то, что настолько сильно задело Еву. Но до сих пор не могу понять что именно.

Непонятно откуда взявшаяся энергия не давала просто лежать, а теперь и переворачиваться на разные бока каждую секунду ей было мало. Илья встал и навернул круг по своему немаленькому номеру, но это не избавило его от назойливых мыслей и не сбросило напряжение. Парень глянул на часы, времени около полуночи. Все уже точно спят и будить психолога или кого-то из ребят было бы банально некрасиво. Не найди ничего интересного в соцсетях (не удивительно что глубокой ночью никто ничего не пишет), парень стал изучать свой номер на наличие прикольных штук и скрытых возможностей: пригласительный на ивент (одна штука), блокнотик и карандаш (одна штука), небольшой швейный набор (одна штука), описание услуг отеля (одна штука). Дальше Илья решил не смотреть и, включив небольшую настольную лампу, принялся читать: «Завтрак 7:00-10:00, обед 12:00-14:00, ужин 18:00-20:00, ночной суп 00:00-01:00». Илья задумался, он не знаю про наличие ночного супа, может для киберов его просто убрали. Но делать ему было совершенно нечего, поэтому переодевшись в новую футболку и первые попавшиеся брюки, парень отправился в сторону столовой.

Ева плакала, потом плакала, а затем снова плакала. Когда один приступ слез кончался, его тут же заменял второй. Все эти слезы состояли из злости, обиды, жалости к себе и окружающим, усталости, ненависти и изнеможения. Ева завывала, уткнувшись носом в подушку. На сегодняшнем «вечернем променаде» она первая завела разговор о своем прошлом, хотя сама же клялась больше не вспоминать неприятные моменты. Слезы, смешанные со снова вылезшей простудой, душили хуже петли на шее. Девушка кое-как нашла в себе силы подняться, чтобы найти бутылку воды, но обнаружила ее пустой, валяющейся у тумбочки. Ева остро нуждалась в воде, слишком много она выплакала сегодня, но во всем номере ничего из питья не было. Девушка встала и на покачивающихся ногах двинулась в ванну. Из огромного зеркала на всю стену на нее смотрело ужасающее лицо. Вся красная, с краснючими глазами и опухшая. Волосы, которые феном сушить уже сил не было, от воды завились, распушились и теперь торчали в разные стороны. Ева умылась, но почувствовав запах, исходящий от местной воды, отказалась от изначальной затеи пить ее из-под крана.  Девушка не придумала ничего лучше, чем накинуть толстовку прям на пижаму и пойти в столовую налить там воды и попить чая. Истерика ее вроде как отпустила и теперь требовала ночного чая с долгим бессмысленным втыканием в стену.