божьи коровки молчат

4.попытка объяснить мотивы

Божьи коровки молчат
4. Попытка объяснить мотивы

      Адриан был доволен собой, как никогда. Он надеялся… нет, был уверен, что Маринетт понравятся его подарки. Он уже предвкушал, что вечером по традиции заглянет в окно Принцессы и застанет ее за увлеченным чтением новой книги. Представлял, как она расскажет Алье о новом телефоне, к выбору которого Адриан подошел со всей ответственностью, остановившись на модели, что славилась очень хорошей камерой, емким аккумулятором и, главное, отличным сенсорным экраном. Наверняка она могла мечтать о таком смартфоне, а теперь безумно рада его подарку.

      — Я одно не пойму, почему ты анонимно его решил отправить, — вылетев из кармана подопечного и опустившись на столик в примерочной, произнес Плагг.

      — Потому что это сюрприз, — ответил Адриан, стараясь как можно быстрее стянуть с себя джемпер. Вот почему, черт возьми, отцу понадобилось проводить съемки в такую жару? И ладно бы в помещении с кондиционером, но полтора часа под палящим солнцем позировать перед камерами в теплой одежде — это сущее издевательство. В какой-то момент Адриан даже готов был к тому, что его напарницу по съемкам Эдит Ле Гофф, которую вообще заставили надеть шерстяной свитер, захватит акума и превратит в новую Непогоду. Но, увы, по всей видимости, в такую жару даже злодеи крылатых приспешниц из логова не выгоняют.

      Адриан тяжело вздохнул и с неохотой надел футболку.

      — И я не уверен, что Маринетт приняла бы подарок, если бы узнала, что он от меня, — добавил он.

      — Святые сырные шарики, ты думаешь, будто она не догадывается? — Плагг аж хрюкнул от удивления, даром что кот.

      — Ну… я ведь специально не подписался…

      — Парень, то, что у тебя голова порой не работает, не значит, что у Леди твоей так же.

      — Даже если догадывается, — насупился Адриан, — то никаких доказательств у нее нет.

      — Пусть лучше считает, что у нее завелся тайный поклонник, который вовсе не ты? — предположил Плагг, в ответ на что Адриан скривился так, будто к его носу поднесли кусок дурнопахнущего сыра. — Определись уж, чего хочешь. Вот я, например, хочу как можно больше вкуснейшего камамбера. А ты?

      — Чтобы Маринетт была счастлива, — чуть слышно пробубнил он. — И чтобы снова могла говорить.