Хвостовой крючок

Глава 39

Глава 39.
Сначала Чжоу Цичэнь хотел очиститься в ванной сам, но затем понял, что это слишком хлопотно. Пальцы уже болели от напряжения, и он решил махнуть на это рукой. После того как удовольствие улетучилось, он почувствовал дискомфорт. Всё случилось слишком поспешно: наслаждение прошло, и вернулась боль. Крови не было, но кожа на внутренней стороне бедра была содрана, а следы от укусов на татуировке выделялись особенно ярко. Если бы Лан Фэн укусил ещё немного сильнее, то пошла бы кровь. Одно колено покраснело от долгого стояния на деревянном полу, не говоря уже о следах на талии, шее и теле. Глядя в зеркало, Чжоу Цичэнь вспомнил о лёгком поцелуе, когда Лан Фэн прикоснулся губами к шраму от операции на его пояснице. Физически, шраму пришлось заживать целый месяц... а может быть, и всего одно мгновение.
Примерно через пять минут в ванную вошёл Лан Фэн.
— Помочь тебе?
Ванная и душевая кабинка были рассчитаны на одного человека, и они вдвоём едва вместились, не оставив места для движений. Чжоу Цичэнь подумал, что Лан Фэн собирается что-то сделать — воспоминания о прошлом разе в подобной ситуации всё ещё оставляли тень в его памяти. Но Лан Фэн ничего не предпринял. Он вставил пальцы в задний проход Чжоу Цичэня, расширяя немного опухшее отверстие, чтобы жидкость могла вытечь. Это было немного стыдно, и Чжоу Цичэнь одной рукой схватился за лейку душа, стоя спиной к Лан Фэну, с закрытыми глазами, а другой опирался на стену, позволяя Лан Фэну всё как следует промыть.
Но, как бы Чжоу Цичэнь ни старался держать себя в руках, он не мог противостоять пальцам Лан Фэна, которые касались его простаты. Его мозг ещё не успел среагировать, а тело уже ответило. Он не открывал глаз. Лан Фэн развернул его, и по звукам Чжоу Цичэнь понял, что Лан Фэн встал на колени. Его пальцы двигались внутри, а член оказался во рту Лан Фэна, окутанный теплом и влажностью.
Когда Чжоу Цичэнь вновь открыл глаза, он увидел Лан Фэна, стоящего на коленях и делавшего ему минет. Возбуждённый член Чжоу Цичэня был у него во рту, Лан Фэн двигался вверх и вниз не отводя от него взгляда. Горячий пар окутывал, затрудняя дыхание и вызывая ощущение нереальности происходящего. Чжоу Цичэнь коснулся лица Лан Фэна и увидел, как его собственная мошонка плотно прилегает к гладкой коже и тонким губам этого человека. Он чувствовал, будто оскверняет что-то святое. Но эта мысль позорно возбуждала его, Чжоу Цичэнь абсолютно не мог это контролировать. Он хотел запачкать Лан Фэна, стянуть его на землю, к себе.
Наконец, он не выдержал, закрыл глаза и, выкрикнув имя Лан Фэна, кончил ему в рот.
После всего, что было до этого, он кончил ещё раз! Оглянувшись, Чжоу Цичэнь заметил, что в ванной неожиданно появился противоскользящий коврик. Оказывается, его принёс Лан Фэн. Он поднялся и встал рядом под душ. Мелкие капли воды смочили его волосы и ресницы, и его лицо прижалось к лицу Чжоу Цичэня.
Некоторое время спустя они оба уже помылись, но в прихожей всё ещё царил беспорядок. Чжоу Цичэнь почувствовал усталость и лёг на кровать, похлопав по месту рядом, приглашая Лан Фэна присоединиться. Лан Фэн лёг и, наконец, первым нарушил молчание.
— Прости, я...
— Не говори ничего, — перебил его Чжоу Цичэнь.
Лан Фэн больше не стал извиняться, но его тёмные глаза пристально смотрели на Чжоу Цичэня, лишая его всей выдержки.
— Я уже говорил, всё в порядке, — вздохнув проговорил Чжоу Цичэнь.
Без лишних слов, по сегодняшнему поступку Лан Фэна, Чжоу Цичэнь понял, что творилось у того на душе. Ранее, напряжённый и сдержанный, он сказал: «Если хочешь увидеться — иди, я не должен вмешиваться в твоё решение».
Тогда Чжоу Цичэню казалось, что это правильно, хоть и слишком категорично. Теперь стало ясно, что Лан Фэн вовсе не был безразличен; он просто сдерживал свои эмоции, позволяя разуму говорить. Возможно, встреча придала лицо и форму тому демону, которого Чжоу Цичэнь рисовал в своём воображении. В этот момент эмоции Лан Фэна наконец-то взяли верх над его рассудком.
Лан Фэн, казалось, долго переваривал происходящее. Не чужие эмоции, а свою собственную реакцию.
— Я давно не чувствовал таких сильных эмоций, — наконец сказал он.
— Слышал когда-нибудь: «Одной ладонью не похлопаешь»? — ответил Чжоу Цичэнь.
Лан Фэн отрицательно покачал головой, а потом, поняв смысл, кивнул.
Чжоу Цичэнь протянул руку и коснулся его уха. Он знал, что Лан Фэн любит, когда ему лижут и кусают уши. Это была его чувствительная зона и их маленький секрет. Лан Фэн опустил голову и долго молчал, но его тело придвинулось ещё ближе.
Той ночью Чжоу Цичэнь всё ещё чувствовал себя немного подавленным. Лан Фэн, как всегда, чутко это заметил и спросил, что случилось. Чжоу Цичэнь немного подумал и всё же решил рассказать.
— Мне вдруг стало его жалко. Есть вещи, которые я понял, а он нет. Наверное, когда-то он смотрел на меня так же.
На самом деле Чжоу Цичэнь тоже фантазировал об этой встрече. Будучи человеком, который жаждал другого столько лет, он надеялся на эту встречу и хотел оказаться лучше него. И это было вполне естественно. Чжоу Цичэнь знал, что он не настолько великодушен; он тоже думал об этом. Но, когда это, наконец, произошло, всё, что он предвидел, действительно сбылось. Вот только ожидаемого удовлетворения не было. Возможно, в его голове Бай Цзыюй навсегда остался двадцатичетырёхлетним энергичным пилотом, выходящим из истребителя J-15 и отдающим честь. Давление обыденной жизни и поражения не принадлежали тому Бай Цзыюю, за которым он следовал восемь лет. Не поверженный никакими бурями тот был побеждён мелочами повседневной жизни.
— У вас не было судьбы быть вместе, — тихо сказал Лан Фэн. — С самого начала... это было обречено. И, конечно же, это к лучшему, что у вас не было этой судьбы.
— Дело не только в этом, — покачал головой Чжоу Цичэнь. — Он отдал мне кое-что – хвостовой крюк от моего старого истребителя. Это была вещь, о которой я мечтал. Даже если бы это был кусок металлолома, я хотел его. Даже если бы он был сожжён в пепел, я бы всё равно его хотел. Но теперь это вдруг кажется бессмысленным... Ты, наверное, не знаешь. Каждый раз при посадке LSO (офицер по управлению посадкой) должен визуально подтвердить, что хвостовой крюк зацепил трос. Если нет, пилот должен немедленно взлететь снова, иначе это – смерть. В нашей эскадрилье мы потеряли двух пилотов. Он был LSO, а я — пилотом. Когда-то я доверял ему свою жизнь, но он не мог открыто сказать мне правду. Любил он меня или нет, не важно. Думаю, я смирился с этим. Но с чем я не могу смириться, так это с тем, что он не был честен со мной.
Иллюзии всегда разрушаются. За все те восемь лет, если не брать в расчёт его любовь, Чжоу Цичэнь считал, что хорошо относился к Бай Цзыюю. Теперь, когда иллюзия была разрушена, это принесло краткое удовлетворение, но оставило пустоту в сердце.
Лан Фэн всё это время лежал рядом, но теперь повернулся и обнял Чжоу Цичэня, поцеловав в макушку.
— Всё прошло, — утешал он его. — Теперь... ты двигаешься дальше.
Чжоу Цичэнь позволил ему обнять себя.
— Надеюсь, что так и есть, но чтобы полностью освободиться от него и всего прошлого... наверное, потребуется время.
— Твоё прошлое — это твоё, — сказал Лан Фэн, — но твоё будущее — это наше. Я не буду лгать тебе, изменить прошлое невозможно. Когда-то я молился об этом... я могу сказать... сказать искренне: я молился, чтобы твоё прошлое было менее болезненным, чтобы твоё будущее было счастливым. Но я также знаю, что прошлое не изменить. Восемь лет... это долго. Но мы будем вместе восемь лет. А после этих восьми лет будет ещё много восьмилетий.
Чжоу Цичэнь долго молчал, и комната снова погрузилась в тишину. Лан Фэн продолжал крепко обнимать его, даря мгновения покоя и близости, позволяя чувствам переполнять его.
Лан Фэн был действительно замечательным, настолько замечательным, что это вызывало у Чжоу Цичэня меланхолию после их близости, так называемую посткоитальную дисфорию. Чжоу Цичэнь подумал, что, возможно, тут дело не в сексе... а в любви?