Хвостовой крючок

Глава 37

Глава 37.
Октябрь выдался довольно тревожным. Чжоу Цичэнь изначально планировал спокойно дотянуть до конца года, получить повышение до капитана, а затем отправиться в отпуск с Лан Фэном. Место отдыха не имело значения; даже Амстердам снова подошёл бы. Для него было важно лишь одно — быть вместе с Лан Фэном.
Однако всё пошло не так, как он планировал. Не только его повышение отложилось, но он ещё и серьёзно болел, взяв перерыв на работе на целую неделю. За этот месяц он успел съездить в Шэньян, встретиться с родителями, Чжоу Чэнхаем и У Мяо. А теперь ещё ему предстояло увидеться с Бай Цзыюем. События шли одно за другим, и если раньше он не мог представить, как справиться с ними, то теперь всё просто шло своим чередом. Возможно, он стал более зрелым, или расстояние сыграло свою роль, дав ему время и пространство для размышлений. А может быть, дело было в чём-то ещё...
— Во сколько тебя забрать? — спросил Лан Фэн, высадив Чжоу Цичэня у входа в ресторан.
— Через час, не больше, — подумал и ответил Чжоу Цичэнь.
Лан Фэн кивнул.
— Тогда я подожду рядом. Напиши мне, когда будешь выходить.
Чжоу Цичэнь улыбнулся ему, а затем развернулся и пошёл прочь. Он даже чувствовал взгляд Лан Фэна у себя на спине, который следил за ним до тех пор, пока он не скрылся из виду. Взгляд был твёрдым и неотступным, словно огонь, готовый прожечь его насквозь.
Когда Чжоу Цичэнь увидел Бай Цзыюя, тот был в обычной повседневной одежде, из-за чего выглядел незнакомо. Чжоу Цичэню потребовалось полсекунды, чтобы его узнать. За последние десять лет он видел Бай Цзыюя в гражданской одежде или тренировочной форме всего несколько раз. Ему даже показалось, что без военной формы Бай Цзыюй как будто вышел из какого-то магического поля, и его слова и поступки потеряли половину своей силы.
Они заказали два блюда, и когда подошёл официант, Чжоу Цичэнь заметил, что Бай Цзыюй открыл барную карту и заказал им по бокалу пива. Бай Цзыюй взглянул на него, но ничего не сказал.
Когда принесли пиво, Чжоу Цичэнь первым заговорил:
— Как ты в последнее время?
Бай Цзыюй сделал большой глоток и только потом ответил:
— Неплохо.
— А как дела у твоей жены? — продолжал разговор Чжоу Цичэнь. 
Бай Цзыюй опустил голову, и Чжоу Цичэнь тоже посмотрел вниз, заметив след от обручального кольца на его безымянном пальце. Работа Бай Цзыюя требовала от него ежедневного нахождения на палубе. Подвергаясь ветру и солнцу он был более загорелым, чем пилот. Теперь след остался, а кольцо исчезло.
Чжоу Цичэнь мгновенно понял, что задал не тот вопрос. Но Бай Цзыюй не обиделся.
— Мы развелись, ребёнок остался со мной, — спокойно сказал он. — Ах да, я собирался привезти Тао Тао, но один из родственников как раз сегодня смог за ним присмотреть, так что я пришёл один.
Чжоу Цичэнь был ошеломлён. Он вдруг понял, почему Бай Цзыюй всегда брал с собой своего трёхлетнего сына, приезжая в Пекин.
— Когда вы поженились... это была любовь, верно?
— Да, любовь. И сейчас всё ещё так. Но на свадьбе настоял мой отец. У него плохое здоровье, ему очень хотелось внука. Ребёнок... действительно многое изменил.
Когда он начал говорить, Чжоу Цичэнь почувствовал, что они снова вернулись к своему прежнему стилю общения. После выпитого Бай Цзыюй любил говорить на такие темы, и если он хотел говорить, Чжоу Цичэнь молча слушал.
Бай Цзыюй унаследовал раннюю седину от своего отца. За три года, что они не виделись, его внешний вид почти не изменился, но седых волос стало больше. Он выглядел усталым, с тёмными кругами под глазами. Бай Цзыюй рассказал, что когда ребёнку не было и года, его жена подала на развод. Сначала он был против, так как развод — дело хлопотное, и он хотел подождать, пока ребёнок пойдёт в школу или он сам выйдет в отставку. Но она настаивала, и он согласился. Бай Цзыюй также добавил, что, из-за возраста родителей и необходимости заботиться о ребёнке, возможно, уйдёт на пенсию раньше.
— Как долго ты пробудешь здесь? — наконец спросил Чжоу Цичэнь.
— До конца года, — вздохнул Бай Цзыюй.
Чжоу Цичэнь вежливо сказал:
— Жаль. Без тебя для новых лётчиков в двадцать девятом подразделении это будет потеря.
Бай Цзыюй был тронут его словами, даже отвернулся и смотрел в окно несколько секунд, прежде чем вернуться к разговору.
— Десяток человек нуждаются во мне, и мой ребёнок нуждается во мне. Как ты думаешь, кто важнее?
Они так и не дошли до сути разговора. Чжоу Цичэнь съел пару кусочков, собираясь сменить тему, но Бай Цзыюй, словно почувствовав его намерение, заговорил первым:
— Я уже говорил, что в этот раз приехал, чтобы передать тебе кое-что.
Бай Цзыюй действительно пришёл с подарочным пакетом, и Чжоу Цичэнь долго вглядывался в него при встрече, не понимая, что там внутри. Теперь, когда пакет оказался у него в руках, он открыл его и увидел внутри неприметный клочок ткани. У него возникло предчувствие, и действительно — внутри ткани была завёрнута какая-то белая деталь. Это была часть хвостового крюка его разбившегося истребителя J-15. На самом деле, ему не нужно было даже смотреть, он мог определить это на ощупь.
Хвостовой крюк и трос составляли систему посадки палубного самолёта. Чжоу Цичэнь вспомнил, что это был третий тормозной крюк истребителя с номером ZY2913A1B2, титановая деталь весом 9,8 кг, использованная 1328 раз. Лимит использования крюка составляет 1500 раз. Оставалось еще 172 посадки до замены. Эта деталь когда-то была его последним гарантом безопасности, его клинком и его сердцем.
После ухода с корабля "Чжиюань" Чжоу Цичэнь провёл множество ночей в одиночестве в своей квартире в Шэньчжэне. В эти долгие бессонные ночи он мечтал о кабине истребителя, маленьком пространстве, которое давило на него тысячи раз, но при этом дарило безграничное чувство безопасности. После аварии он срезал ярлык с парашюта и хранил его в маленькой коробочке, вместе с альбомом для вырезок, который когда-то подарила ему Чжоу Цижуй.
Из-за того, что он покинул армию рано и по личным причинам, у него не было ни почётных медалей, ни фотографий с товарищами. Он когда-то хотел всеми силами удержать это, но в конце концов, не смог взять с собой ничего. Великий пожар оставил лишь руины. Истребитель сгорел до неузнаваемости, вместе с его воспоминаниями.
Чжоу Цичэнь молчал долгое время. Видя это, Бай Цзыюй заговорил первым:
— Я спросил людей с места крушения, и в основном все остальные части сгорели дотла. Хвостовой крюк был в выдвижном механизме, поэтому остался относительно целым. Можно сказать, это единственная неповреждённая небольшая деталь... Я сразу узнал его по цвету.
Для удобства визуального контроля посадки, тормозной крюк окрашивали в цвет, отличающийся от цвета самолёта. В Китае он был белым.
Чжоу Цичэнь завернул хвостовой крюк в ткань и положил его обратно в пакет, поблагодарив Бай Цзыюя.
Это была утраченная вещь, найденная спустя три года. Он должен был быть очень счастлив и удивлён. Взгляд Бай Цзыюя ясно говорил о том, как он надеялся на эту реакцию Чжоу Цичэня. Но Чжоу Цичэнь чувствовал себя так, будто небо сыграло с ним злую шутку, подкинув ему самый драматичный сюжет. Но те эмоции, которые он должен был почувствовать, он не чувствовал вовсе.
Наконец, Бай Цзыюй не выдержал.
— Ты... не рад? — прямо спросил он Чжоу Цичэня.
Чжоу Цичэнь замер, а затем всё же спросил:
— Бай Цзыюй, как долго ты знал? — Он редко называл его полным именем, обычно шутливо называл его Лао Бай или, следуя примеру старых друзей Бай Цзыюя, называл его Юй-гээр*. Эти слова ошеломили Бай Цзыюя.
* Юй-гээр (聿哥儿) — где Юй (聿) — это часть имени Бай Цзыюя, Гэ (哥) — уважительное обращение «брат», а Эр (儿) это ласковое обращение, оно добавляет оттенок близости, нежности или дружеского отношения. Это обращение широко распространено в северных диалектах китайского языка, особенно в пекинском диалекте.
Чжоу Цичэнь первым улыбнулся и сказал:
— ...Я любил тебя почти восемь лет, думаю, ты это знал. Если тебе это противно и ты хочешь уйти сейчас, можешь уйти, я не буду тебя останавливать. Если не хочешь уходить, скажи мне — когда ты узнал?
Такая большая проблема, такое высокое препятствие, но стоило лишь шагнуть, и он его преодолел. Во всём, что он делал, Чжоу Цичэнь всегда был импульсивным человеком, его эмоции невозможно было сдержать. Если бы он мог их подавлять, то сейчас, наверное, он всё ещё не вышел бы из шкафа.
Бай Цзыюй не ответил, но признал:
— Я знал. — Видя, что Чжоу Цичэнь пристально смотрит на него, он наконец сдался и добавил, — я... не хочу уходить.
— Я вернулся через четыре месяца после аварии, месяц ушёл на медицинские тесты, месяц на восстановление полётов, всего шесть месяцев. Полгода. Этот хвостовой крюк... ты получил его сразу после происшествия, верно? Почему ты не отдал его мне раньше? — Он вспомнил те два месяца, когда их отношения явно стали гораздо отчуждённее. Тогда он сам себя обманывал, говорил, что это из-за его долгого отсутствия Бай Цзыюй сблизился с другими, но это было самообманом. Ещё до аварии, за два месяца, он уже начал отдаляться от него.
Бай Цзыюй всё ещё молча смотрел на него.
— Хорошо, тогда я скажу за тебя. Это было до моей аварии, ты уже знал, не так ли?
— За два-три месяца до того, — наконец заговорил Бай Цзыюй.
— Как ты узнал?
— Раньше... были тонкие намёки, но я не был уверен. По-настоящему понял это, когда мы с тобой, Лао Ло и Лао Ханем выпивали. Мы оба напились и пошли на берег моря курить, я сказал, что пойду первым, потому что на утро надо было рано вставать на тренировку. Я отошёл на пару шагов и вспомнил, что забыл фляжку, а когда повернулся, увидел, что ты смотришь на меня. В тот день... ты, наверное, выпил больше меня, ты можешь не помнить. Взгляд, которым ты смотрел на меня, был точно таким же, каким я когда-то смотрел на Лю Сяоюэ.
Лю Сяоюэ работала в военном госпитале и некоторое время служила с их отрядом. Она была единственной девушкой, которую Бай Цзыюй когда-либо любил по-настоящему, но не смог добиться.
Чжоу Цичэнь взял палочки для еды, пытаясь притвориться, что ест, но еда казалась безвкусной. Поэтому он был вынужден снова отложить их.
— Мои чувства к тебе были такими же, как твои чувства к Лю Сяоюэ. Но ты мог об этом говорить, а я не мог. Я даже думать об этом не мог.
Бай Цзыюй долго смотрел на него, прежде чем сказать:
— Я знаю, я...
— Ты не знаешь, — перебил его Чжоу Цичэнь.
Атмосфера за столом мгновенно стала напряжённой. Бай Цзыюй всегда взвешивал свои слова, чем Чжоу Цичэнь когда-то восхищался, считая это проявлением зрелости. Теперь же это казалось ему медлительностью.
— Почему ты решил отдать это мне именно сейчас? — снова спросил Чжоу Цичэнь.
— Всегда хотел, но не было подходящего момента, — уклончиво ответил Бай Цзыюй.
— У тебя было множество возможностей. Два месяца, что я провёл в больнице, два месяца на восстановлении дома, два месяца после возвращения... и утром того дня, когда я сказал, что уезжаю. Ты знал, как сильно я хотел это, хотел сохранить на память. Ты предпочёл оставить его себе, даже если он сгниёт у тебя в руках, лишь бы избежать недоразумений и слухов? А теперь, когда тебе понадобился я как друг, ты вдруг волшебным образом достал его?
Лицо Бай Цзыюя мгновенно потемнело. А Чжоу Цичэнь усмехнулся.
— Как ты собирался объяснить, что хвостовой крюк, которого не было три года, вдруг появился? Можешь рассказать? Мне любопытно.
Бай Цзыюй не ответил, но наконец произнёс:
— Прости.
Чжоу Цичэнь не принял и не отверг его извинения. Если бы это произошло три года назад, он бы добивался правды от Бай Цзыюя, даже если бы пришлось пожертвовать их дружбой. Но он повзрослел. У каждого взрослого свои трудности, и его ситуация три года назад была такой, которую Бай Цзыюй не мог бы разрешить в одиночку.
Чжоу Цичэнь взял пакет, встал и расплатился.
— Уже поздно, меня ждут, — сказал он. — Я пойду. Спасибо за это, но в будущем, если нет необходимости, лучше не связывайся со мной.
Бай Цзыюй хотел что-то сказать, но было слишком поздно. Он посмотрел на Чжоу Цичэня, кивнул, встал и проводил его до двери.
— Мне следовало сказать это раньше, — сказал Бай Цзыюй. — Тогда я сам пытался всё это принять... В ту ночь, когда ты сказал, что уходишь из армии, я хотел отдать это тебе. Мне очень жаль.
— Ладно, забудь, — ответил Чжоу Цичэнь.
— Мы не можем просто быть друзьями? — снова спросил Бай Цзыюй. — После Нового года, если у тебя будет время, приходи ко мне и Тао Тао. Ты важен для меня как друг, и я знаю, что я тоже важен для тебя.
Чжоу Цичэнь на этот раз был удивительно спокоен.
— Ты помогал мне, поддерживал меня, верил в меня. Ты был действительно важен для меня. Но насколько ты был важен тогда, настолько же я страдал потом. Сейчас у меня есть кто-то более важный. Он хочет, чтобы я был счастлив, и я тоже хочу быть счастливым... Ты сказал, что дюжина новобранцев нуждаются в тебе, и Тао Тао нуждается в тебе, что важнее? Один офицер посадки уходит, другой приходит, но у Тао Тао только один отец. Ты уже сделал свой выбор. Юй-гээр, я тоже сделал свой выбор. Я обычный человек, и я хочу вспоминать счастливые моменты. Просить меня забыть те несколько месяцев, забыть три года молчания, а потом продолжать быть друзьями, как ни в чём не бывало... я так не могу.
Бай Цзыюй не смог вымолвить ни слова. В конце концов, он так ничего и не сказал. Он взял своё пальто и, стоя у двери ресторана, смотрел Чжоу Цичэню вслед.
Чжоу Цичэнь на этот раз решительно пошёл прочь, не оборачиваясь. И, вероятно, в сторону Бай Цзыюя он больше не оглянется никогда. Неподалёку он увидел чёрный автомобиль с мигающими аварийными огнями. Он сел в машину и тут же взял Лан Фэна за руку. Лан Фэн был слишком хорошо знаком с его языком тела, поэтому повернул голову и нежно поцеловал его.
После поцелуя Лан Фэн посмотрел в сторону двери ресторана, где стоял Бай Цзыюй, но Чжоу Цичэнь сказал:
— Не смотри. Поехали.
Бай Цзыюй действительно увидел их. Он хотел поднять руку и помахать на прощание, но машина уже рванула с места. Всё произошло слишком быстро. С момента, когда Чжоу Цичэнь сказал: «Как долго ты знал?», всё пошло наперекосяк, как поезд, сошедший с рельсов, унося его далеко от запланированного курса. Этот ужин должен был восстановить дружбу, потерянную три года назад, но в итоге он потерял Чжоу Цичэня окончательно.
Только спустя долгое время Бай Цзыюй осознал, что он потерял Чжоу Цичэня как друга не этим вечером. Это произошло три года назад, когда после аварии он впервые коснулся части тормозного крюка среди обломков, хранил её несколько месяцев и ничего не сказал. В то время он уже потерял его.
С двадцати одного до двадцати девяти лет Чжоу Цичэнь шёл по жизни под руководством Бай Цзыюя. Он учил его, как управлять истребителем, как читать световые сигналы, как маневрировать, как зацепляться, как избегать нареканий от офицеров, и даже как ухаживать за девушками. Но в конце концов, это Чжоу Цичэнь преподал ему урок. В вопросах любви всегда есть преграды, которые гораздо сложнее, чем гендерные различия. Но Бай Цзыюй понял это слишком поздно.

Визуализация к главе:
Как выглядит хвостовой крюк (гак)

Очевидно, что Бай Цзыюй принёс ему только часть этого крюка — нижнюю.