Жизнь на льду: когда любовь становится игрой (Егор Крид) [ЗАВЕРШЕН]

26.

Мы весело провели день на экскурсии, а потом решили заехать на пляж. Солнце ярко светило, и я сразу почувствовала, как жар пробирается под кожу. Я смотрела, как ребята купались, радуясь лету, и решила помочь Андрею. Он грелся на солнце, а я, взяв солнцезащитный крем, начала смачивать его спину.

– Вот так, не сгоришь, – пошутила я, нанося крем.

Андрей весело хмыкнул, наслаждаясь моментом. Внезапно, я заметила, как Егор, проходя мимо, задержался на мне взглядом. Наши глаза встретились, и в этот миг время словно замерло. Но он быстро помотал головой, как будто пытаясь избавиться от мыслей, и нырнул в море к остальным.

Плач воды и смех друзей наполняли воздух, а я продолжала намазывать Андрею спину, не в силах избавиться от воспоминаний о прошлом вечере.

Я намазывала спину Андрею, сосредоточенно держа в руках мазь. Мои мысли метались, и я уставилась в одну точку, как будто там могли бы раствориться все заботы. Его сумбурный образ вылезал из глубины сознания, но я старалась отогнать его.

— Слушай, ты что там? — вдруг спросил Смелянский, но его слова провалились в бездну моих мыслей. Я только продолжала размазывать мазь, снова и снова повторяя одно и то же движение. В голове вертелись образы Егора, разговоры, которые не давали мне покоя.

— Эй! — его голос вдруг стал резким. Он повернулся ко мне лицом, его глаза жгучие и требовательные. — Что с тобой? Ты меня не слушаешь! — произнес он, и я наконец вернулась в реальность.

— Извини, просто... думала, — смущенно ответила я, стараясь найти нужные слова.

— О чем таком важном? — на лице Андрея отразилась смесь недовольства и беспокойства.

— Ничего, просто... — я замялась, понимая, что не могу раскрыть свои мысли.

Зеленоглазый смотрел на меня с недовольством, его черты лица были напряжены.

— Ты постоянно витаешь в облаках, Стефания! — произнес он резко. — Так трудно сосредоточиться на настоящем?

Я попыталась оправдаться, но слова застревали у меня в горле.

— Я не хочу ссориться, Андрей.

— А нельзя с первого раза откликнуться? — он фыркнул, его голос звучал как укол. — Ты даже не слышишь, что я говорю!