няня для хулигана

ГЛАВА 38

Счастливая дурочка превратилась в умную и слегка печальную гувернантку утром следующего дня, когда поняла, что: не заказала Егору подарок, а значит, придётся что-то придумывать совсем на скорую руку; целовалась вчера с подопечным и была бесконечно этим довольна.
Почему-то первое расстраивало больше. Второе было больше похоже на сон, приятный, но ничего общего не имеющий с реальностью. Егор, словно сжалившись и решив не напоминать мне о непедагогичном поведении, привычно разбудил на прогулку-пробежку, охотно позанимался – новую информацию он усваивал в рекордно короткие сроки – и ушёл к себе что-то планировать. Видимо, ко дню рождения.
Вот и всё. Никаких намёков, никаких полутонов. Разве что улыбался подопечный теплее – я не могла уловить это внешне, но замечала подсознательно. В изгибе губ, словах, жестах. Что-то изменилось, и мне совершенно не хотелось возвращать это обратно. Потому что так было уютно.
Парень активно покрывал листы тетради мелкими ровными буквами, когда через пару часов я привычно зашла к нему в комнату и устроилась в уголке кровати с книгой. Он лишь кивнул, показывая, что заметил меня, и продолжил работать. Тишина, спокойствие и моральное единение. Мы перешли границу бесконечной ругани и теперь легко уживались в одном пространстве, даже наслаждались этим. Сидели в тишине: у Егора свои дела, у меня – свои.
Увы, не в этот раз. Потому что сегодня я заметила у него на столе ту самую папку с документами, тщательно отсортированными из старых коробок отца.
– Чем тебе так важны эти документы? – спросила я, отрывая подопечного от работы.
Он вскинул голову, посмотрел на меня, потом на стол и только тогда тоже заметил папку.
– Рабочие? – на всякий случай переспросил подопечный.
– Полагаю, что да, – я осторожно кивнула.
Честно говоря, зная вечно отказывающегося отвечать Егора, я уже готовилась воззвать к накопленным желаниям. Но подопечный лишь вздохнул и, подхватив со стола папку, упал на кровать.
– Здесь часть бухгалтерии за последние года, отметки о важных проектах и инвестициях, – он усмехнулся, листая страницы. – У отца всё сохранено в электронном виде, а это, – парень обвёл рукой бумаги, – периодически выбрасывается. Отец всегда подгадывает время, самое важное он сжигает, пропускает через шредер… короче, избавляется, как может, но и в «неважном» иногда находится что-то полезное. Но самое необходимое, конечно,  коробках, которые он отвёз на работу.
– Хорошо, – кивнула я. – Но зачем было рыться в коробках?
– Потому что в кабинет к нему так просто не попасть. – Егор развёл руками, словно я спросила полную глупость. – Приходится довольствоваться тем, что есть.
Я закатила глаза, понимая, что вопросы формулировать нужно точнее. Кораблин-младший почти как джинн, неправильно скажешь слово – и всё, желание исполнено не так.
– Я имею в виду, зачем тебе понадобились отцовы документы.
– Ааа, это…
Парень поморщился и упал спиной на кровать. Теперь он смотрел на меня снизу-вверх, голова лежала в паре сантиметров от моего бедра. Хотелось привычно накрыть ладонью лоб подопечного, расчесать пальцами волосы… но сегодня я удержалась.
– Пытаюсь всегда быть в курсе, что происходит с семейным бизнесом, – выдохнул подопечный, устремляя на меня пристальный взгляд. Он будто ждал чего-то, и мне становилось немного не по себе от мысли, что именно этого лёгкого прикосновения к волосам. Привычного. Но не дождался и продолжил: – Не могу иначе. – Словно совсем не о «семейном бизнесе». – Отец с тринадцати лет начал натаскивать меня, потихоньку учить всему, вводить в курс событий. К пятнадцати я уже разбирался почти во всём, иногда даже помогал ему. А потом случилась авария…
Егор сглотнул, вздохнул почти мучительно и сам поймал мою руку, слегка сжимая пальцы. Не-пе-да-го-гич-но. Но разве педагогично бросать человека, которому нужна поддержка? Нет. И я в ответ расслабила руку, позволяя переплести наши пальцы.
– И? – подбодрила его.
– И меня «отстранили». Отец сказал, что я слишком мал, чтобы принимать настолько важные решения, если не смог даже адекватно оценить ситуацию тогда, – в голосе парнишки звучала обида, старая, закоренелая. – Вот вырасту, тогда поговорим. Но время шло, мы не говорили, и я… – он вновь тяжело вздохнул и зажмурился. – Я придумал, как вмешиваться в дела компании обходными путями. Я ведь не идиот!
– Не идиот, – согласилась я. – Ни капли.
– Я за три года столько всего изучил. Бесконечный поток литературы, сайтов, семинаров. Наверное, помешался. Но я знаю, как и куда правильно инвестировать средства, с кем стоит связаться, кто станет лучшим союзником, а кого надо держать на расстоянии.
Именно, меня ты сразу планировал держать на расстоянии. На самом-самом дальнем. Я сглотнула, с трудом улыбаясь. А может, Егор был прав? Чувствовал, что из нашего союза выйдет нечто странное?
– Э-эй, я серьёзно, – возмутился он, неправильно восприняв мою реакцию. – Пара поглощённых фирм, вообще-то, на моей совести. Даже последняя. Помнишь, как я сбегал к Джою в самом начале?
Я осторожно кивнула, потому что помнить – помнила, но вспоминать не хотела. Сколько же нервов он тогда мне потрепал!
– И чем это могло помочь с поглощением фирм?
– Бо-оже, Джой помешан на твоём братце, а ты ничего о нём не знаешь? – Егор усмехнулся, закатывая глаза. – Запоминай, Аврора, а то вдруг старший из братьев Остаповых когда-нибудь всё же сможет подкатить клинья к твоему брату.
Я фыркнула, легонько стукая парня по макушке. Тот среагировал мгновенно: перехватил мою руку и положил её на законное место – себе на лоб.
– Не дерись, – проворчал он. – Я ничего плохого не имею в виду и даже не ругаюсь, просто реально предлагаю познакомиться с настоящим призванием Сашки. Он программист, а вернее весьма талантливый хакер, который иногда, если игра стоит свеч, может достать весьма интригующую информацию, – подопечный усмехнулся. – В начале месяца он вскрыл комп генерального наших конкурентов и достал всю информацию. Я её сортировал… и передал отцу через секретаршу. Девочка благодаря мне строит из себя крутую, прикрывается парнем-хакером, и надеется занять место попривлекательней. А папа, кажется, уже почти расправился с конкурентами.
Усмехался он кровожадно. Впрочем, кажется, не зря. Я вспомнила, как Егор долго и упорно сидел за компьютером после того, как мы с Ники притащили его домой из клуба. Да, тогда у него на столе действительно валялась одинокая флешка, я просто не заострила на ней внимание. Неужели подопечный действительно провернул… такое?
– А как Джой смог добраться до компьютера ваших конкурентов? – осторожно поинтересовалась я.
Парень усмехнулся ещё кровожадней:
– Поверь, ради собственного брата тебе лучше об этом не знать.
Ясно. Секс. Надеюсь, хоть не с тем самым «генеральным».
– Егор они просто бывшие друзья, чего ты привязался?
– Я просто констатирую факт, – цыкнул подопечный. – Не привязывайся. Считай, что я поменял отношение к этой ситуации и теперь переживаю из-за того, что наговорил тогда в машине. Твой кузен странный, но неплохой, и мне абсолютно плевать, что там у них с Джоем, – он сглотнул, поёрзал и нехотя признал: – Ладно, не всё равно. Я волнуюсь за Сашку.
И снова прикрыл глаза. А я улыбнулась, всё же опуская ладонь ниже и ероша его волосы. Мальчишка, словно кот, подался навстречу пальцам. Милый мальчишка… хоть и преступный гений семейного бизнеса, как оказалось. Зачем ему только нянек нанимают?
Точно. Няньки!
– Егор, – протянула я, – помнишь, что у нас осталась парочка желаний? И ты должен был ответить на один вопрос…
– Опять об аварии, – простонал подопечный.
– Ты не рассказал, почему родители решили нанимать тебе именно нянь, – напомнила я.
Сначала парень молчал, будто не услышал просьбу или не хотел отвечать. Честно говоря, я его понимала, примерно представляла, что дело сложное. Но вот подопечный покусал губы и выдал:
– Хорошо, но сразу предупреждаю, дело странное и лишний раз в него лезть не стоит, – Егор вопросительно посмотрел на меня, дождался кивка и продолжил: – Дело в маме. Думаю, ты заметила, что её папа обожает и старается никогда не расстраивать. Если не заметила, то принимай, как данность. Отец действительно готов маму боготворить, а потому стремится всегда её радовать. Уверен, даже тебя он отчитывал наедине.
Хм, а ведь да. Владимир Андреевич никогда не показывает характер при Алевтине. Наоборот, при жене он самый добрый, отзывчивый и покладистый муж. Таблетку озверина мужчина принимает, когда исчезает с её радаров.
– Так вот я не первый ребёнок, у мамы была ещё девочка. Но, как можешь заметить, сестры у меня нет. Она умерла, через полгода после рождения – в роддоме занесли какое-то заражение, девочка не справилась. Мама с папой тогда совсем молодые были, без фирмы, без денег. Возможно, сейчас удалось бы вылечить, но тогда… это было горе. Мама несколько лет не могла снова забеременеть, я стал желанным ребёнком.
Я слушала внимательно, замечала тепло в голосе Егора, чувствовала сквозящую в нём любовь. И понимала, почему подопечный пытается выгонять нянек, а не ругаться с родителями. Он любит их, слишком сильно любит, чтобы ругаться.
– Обо мне заботились, но в меру, – продолжал парень. – Если честно, меня больше баловали, позволяли почти всё. Поэтому и говорю, что был приличным мальчиком до появления первых нянек.
– Когда позволено всё, не хочется ничего? – понимающе пробормотала я.
– Угу, – кивнул парнишка. – Я знал, что спокойно могу напиться дома даже в свои пятнадцать, и… не хотел. Мне было интересней учиться, разбираться в механизмах работы фирмы, иногда встречаться с Димкой или Стасом, как «взрослым другом». А потом была авария…
Я чувствовала, как напряглись его пальцы, всё ещё переплетённые с моими, видела залёгшую меж бровей складку, уже оставившую на коже морщинку. Авария. Как одна чужая ошибка может столько всего изменить в жизнях окружающих? Егор, Стас, Димка… кажется, у Остапова какие-то проблемы с сестрой Стаса тоже из-за той аварии? Или я неправильно поняла?
– У мамы тогда был нервный срыв, потому что я чуть не умер в реанимации. Открытые переломы, слишком много крови потерял… когда я очнулся, она была чуть ли не под транквилизаторами, а когда отошла, заявила, что за мной нужно лучше ухаживать. Не следить, а именно «ухаживать», – парень усмехнулся. – Она боялась, что я тоже умру, тряслась от одной мысли. Папа не смел отказать. Тогда же появилась первая Мэри Поппинс на мою голову. Няня по мнению мамы, надзирательница по мнению отца. «Повзрослеешь немного, решим», – сказал тогда он. Но когда случится это немного?
И Егор замолчал. На этот раз окончательно. А я сидела и не знала, что сказать, потому что история была… пугающей. Доказывающей безграничную любовь родителей и к родителям, но нездоровой.
– Ты разговаривал с ним? С отцом, я имею в виду, – выдавила, наконец.
Подопечный поднял на меня взгляд и покачал головой:
– С отцом? Нет. Только лет в пятнадцать, потом забросил попытки.
– Почему? Тебе уже восемнадцать…
– Почти.
– Неважно! – возмутилась я, едва не подскакивая на ноги. – Почему ты не поговоришь с ним? Не объяснишь?
Егор молчал. Молчал и смотрел на меня – внимательно, задумчиво и слегка неуверенно, – а потом ответил:
– Сомневаюсь, что он послушает. Папа на всё готов ради мамы и уже привык к такому порядку вещей.
– Не попробуешь, не узнаешь.
Егор, кажется, хотел возмутиться, поспорить… но так и замер, открыв рот. А потом коротко кивнул и поднялся с кровати, отпуская мою руку. Согласился. Обдумает. И, возможно, даже попробует поговорить с отцом – не сейчас, но когда решится.
***
В итоге, полноценная погоня за подарком началась в воскресенье днём – раз, не моими силами – два. Я просто позвонила единственному человеку, который в тот момент реально мог спасти. Никите.
– Скорая братская помощь, – раздалось в трубке уже после первого гудка.
– Именно она мне и нужна! – воскликнула я, плотнее закрывая дверь и подскакивая к окну, чтобы проверить, только ли подопечный сейчас во дворе.
Точно. Егор сидел на качели, рассеянно отталкиваясь ногой, и листал папку с документами отца. Весь в делах, юный мошенник.
– Звучит зловеще, – усмехнулся Ники. – Что случилось? Опять этот малолетний мерзавец сбежал из дома, и его нужно притащить за шкирку? Могу позвонить Джою, сам пинком отправит обратно, если твой пацан с ним.
Я улыбнулась, наблюдая за сосредоточенным Егоркой. Нет, Джоя трогать не надо, если, конечно, не попросить в качестве подарка провести подопечному праздник. Но парень уверил, что сам обзвонит и развлечёт всех гостей, а с остальным справится и Настя. Так что Остапов-старший точно откладывается.
– Не, Егор дома, никуда не сбегал. Но завтра у него день рождения и… – я замялась, – мне нужно придумать подарок.
– Жёлтые тюльпаны? Часы? Тапочки? – Братец на том конце провода явно веселился. – Неужели наш мальчик станет взрослым?
И в голос рассмеялся, явно наслаждаясь предложенными вариантами. Я закатила глаза. Раньше бы, когда Егор меня чертовски бесил, посмеялась бы вместе с братом, но теперь… Я снова кинула взгляд в сад. Теперь хотелось найти самый лучший и классный подарок, который сможет остаться приятным напоминанием.
– Ники, хватит! Мне реально нужен подарок. Хороший. И ты мне в этом поможешь? – хотела сказать утвердительно, а получилось вопросительно.
Брат мгновенно посерьезнел, голос изменился, становясь грубей и суровей:
– Значит, у вас наступило перемирие? – поинтересовался он.
Я задумалась. Можно ли поцелуй в подвале, который ко всем чертям перечеркнул мою адекватность как педагога, назвать перемирием? Мирным дороговор? Или это своеобразная форма альянса, о которой лучше не вспоминать? Но на губы всё равно наползает улыбка, и я выдавливаю:
– Можно сказать и так.
– Так-так-так, – прозвучало зловеще. – Рори, ты что-то недоговариваешь?
В корень зрит. Ники такой, он вообще очень внимательный. Но на этот раз я сама не знаю, что сказать. Недоговариваю? Возможно, вот только о чём? Ведь я действительно просто хочу подарить подопечному что-нибудь памятное, потому что до конца контракта осталось… три дня? Всего три?
– Нет, – ответила я, пытаясь оправиться от шока. Чёрт, я и забыла, что осталось так мало! – Просто контракт заканчивается, мы вроде бы подружились… и я хотела подарить что-нибудь хорошее. Знаешь, памятное, со смыслом.
Никита не купился, он явно понимал меня лучше меня самой. Брат помолчал немного и со вздохом повторил:
– Я и предложил: жёлтые тюльпаны, часы, тапочки. Выбирай всё, что пожелаешь. Очень со смыслом.
– Тапочки? – переспросила я, задёргивая штору. Егор как раз поднял голову и едва не заметил няню, следящую за ним из окна. – А они тут при чём?
– Тоже к расставанию, – я прямо-таки ощутила, как Ники пожал плечами.
И неприятно сжавшееся сердце тоже не заставило ждать. Ёкнуло, вздрогнуло, не желая биться дальше, но вынуждая себя продолжать. Подарок к расставанию – Никита, как обычно, абсолютно логичен. Но почему-то у меня не было совершенно никакого желания его слушать.
– Я, скорее, хотела придумать что-нибудь памятное, – проворчала я в ответ.
– А тапочки – жесть какая памятная вещь, я тебе отвечаю! К расставанию или смерти, зато на долгую память, – хохотнул Ники.
– Я думала о цепочке… – протянула я.
– К плохим отношениям.
– Книге?
– К ссоре.
– Кошёлёк? – получилось совсем жалобно.
– Если без денег внутри, то к бедности, – безжалостно отозвался брат. – К тому же, чтобы носить отцовскую карточку, хватит и кармашка в чехле мобилы.
Я тяжело вздохнула. Кто вообще придумывает все эти приметы? Как можно так издеваться над людьми? Если я люблю книги, разве я поругаюсь с человеком, который их подарил? Ну, только если книга оказалась совсем дерьмом. Но и в том случае не факт.
– Украшения из янтаря к разлуке, перчатки к ссоре, шкатулка к секретам, птиц к беспокойству, посуду к бедности, – продолжил перечислять брат, явно наслаждаясь фурором.
Откуда он, чёрт возьми, знает такое количество примет? Или успел загуглить, пока мы разговариваем, и сейчас просто перечисляет всё с первой попавшейся странички, чтобы совсем сбить меня с толку? Они с Егором сразу друг другу не понравились.
– А хоть что-нибудь дарить вообще можно? Или эти грёбаные приметы писали лентяи, которые вообще были против подарков?
– Можно… – Никита вздохнул. – Но Аврора, я по голосу слышу: у тебя что-то не то. Зачем вообще нужен подарок, ты же его гувернантка? Вы разбежитесь через пару дней и вовек друг друга не вспомните.
Я сглотнула. Ники резал по живому, потому что вовек не вспоминать я не хотела. Прикипела к подопечному, привыкла и… да, я сама понимала, что по окончании контракта мы разбежимся, но для этого и нужен был подарок. Памятный.
– О Господи, – протянул брат, что-то для себя решив. Надеюсь, не плохое. – Так и думал, что эта работа тебя до добра не доведёт. Памятное, значит? Сашка дарил мне галстук, – Никита усмехнулся. – Полезная штука… твой малолетка должен носить, всё же займёт место биг босса.
Я кивнула, забывая, что брат меня не слышит. У Егора в шкафу действительно на отдельной вешалке имелись галстуки. Судя по виду, вполне используемые. Но меня смущали интонации, с которыми Никита предложил подарок.
– У галстука тоже есть скрытый смысл? – поинтересовалась я.
– Есть, – не стал скрывать братец. – Но главный смысл в том, что им спокойно можно будет придушить гадёныша, чтобы не мучился.
– Никит! – возмутилась я.
– Что? Я хорошее дело советую!
Разговор о подарке затянулся надолго. Остановиться решили на браслете («Только обязательно сама надень на руку. Иначе плохая примета», – напутствовал брат), который мне ещё предстояло отыскать и заказать. И чёртовом галстуке, потому что иначе Ники отказался забрать подарок в магазине и привезти мне. А это было главным пунктом плана. Праздновать Егор собирался вечером, почти ночью: в десять. А значит, самое позднее в 21:30 Никита должен приехать и отдать мне коробку, чтобы никто его не запалил – и особенно подопечный.
Выбрать оказалось сложно. Браслеты парень любил, это я помнила, и периодически менял. Я видела у него силиконки и цепочки, даже специально пробралась в комнату, пока подопечный ушёл в душ, и порылась в вещах. Через пару часов мучений выбор остановила на плотном серебряном браслете со сложным, но суровым плетением, истинно мужским, и на… бардовом галстуке. Чёрные костюмы у Егора есть, а в Стиме лежат все версии «Хитмэна». Почему бы и нет, дорогой агент сорок семь?
Гуглить, что такого особенного в галстуке, я не стала. Джой не стал бы дарить Нику заведомо провальную вещь. Правда же?

Актив ⭐
Тг: egorshipff_