няня для хулигана

ГЛАВА 25

Домой мы засобирались часам к семи вечера, когда оставаться в квартире Джоя уже было невозможно, ибо в обитель покоя и уюта вернулся, как выразился Егор, хозяин разврата собственной персоной, притом не в самом лучшем расположении духа. Джой был хмур, без привычного макияжа в виде чёрной подводки, но зато с тёмными кругами под глазами, с обострившимися скулами и даже едва заметными морщинками у рта, наверное, от усталости. Он мило попытался предложить нам чаю…
М-да, в итоге чаем Сашу отпаивали именно мы с Егором. Решение было принято единогласно после того, как Джой, схватившись за чайник – к счастью, холодный, – чуть было не опрокинул тот на себя, обложил оный матом за "непокладистость" и сердито стукнул кулаком по столу. Мы с мальчишкой лишь переглянулись… и постарались забрать у раздражённого парня все металлические, острые и в целом хоть немного опасные предметы.
Пока подопечный ставил кипятиться чайник, я достала из шкафа заварку и "некое подобие вкусняшек" – давно открытую пачку вафельных рулетиков. Её и вручили Джою первой, чтобы хоть чем-то занять до ужаса печального хозяина. А уж когда в руки ему попал ча-ай…
– Ну почему единственный человек, которого я действительно обожаю, перед которым готов на коленях стоять и руки целовать, даже хорошим другом меня не считает, а? Так, приятелем… – печально вопросил парень, окидывая нас с Егором задумчивым взором.
Подопечный мой аж глаза к потолку возвёл от такого заявления, а после выдал весьма умную мысль, коей, честно говоря, даже не ожидала от мальчишки. Егор… не кажется настолько взрослым, чтобы учить жизни таких, как Джой. Но он учил.
– Успокойся и пей чай. И не разводи панику раньше времени. Сдаваться в самом начале пути – самое глупое, что только можно представить. Настоящий мужчина будет бороться до конца, а поражение примет с достоинством, отступив только лишь в том случае, если ему прямо скажут, что не нуждаются в этом внимании. Не кинут текст смс-кой, не пробурчат быстро, даже не оборачиваясь, а именно чётко и уверенно скажут, глядя прямо в глаза: "Ты. Мне. Не нужен".
С этими словами мальчишка подошёл к Джою и практически насильно впихнул ему в руки одиноко стоящую на столе чашку чая. Его уверенные шаги, жесты, мимика, его манера держать себя и уже совсем не мальчишечий голос… почему именно сейчас они показались мне удивительно взрослыми и хищными?
– А теперь правда, Сань, не парься. Действуй.
После этого мы, наконец, быстро собрали свои пожитки и устремились прочь из квартиры Джоя.
Алевтина Васильевна, казалось бы, действительно была всецело уверена во мне и, как следствие, в собственном сыне. Она лишь с порога успела облобызать нас в обе щёки и рассказать, как же хорошо мой котик и их кошечка ладят друг с другом и какая же у них замечательная шёрстка. Оказалось, наша авантюра с походом в ночной клуб не просто удалась, а прошла на ура – даже отец подопечного, казалось бы, не заметил подозрительного вида сынишки.
Хорошо хоть Егор решил не акцентировать внимание на данном факте, а значит, возможно, и не посмеет ещё раз предложить прогуляться на ночную тусовку. Мальчишка всего-то сделал своей матери парочку комплиментов, осторожно клюнул её в щёку ответным поцелуем и удалился в душ. Видимо, поспешил отмыть с себя въевшийся в кожу и волосы запах сигарет, коктейлей и химического дыма.
А вместе с ними, казалось бы, смыл и благое расположение духа. Когда парень вышел из душа и занял привычное место у компьютера в своей комнате, он вновь стал прежним всем недовольным мальчишкой, который смотрел на меня свысока. Этого дня словно и не было, так бы и подумала, приняв всё за сон, если бы не моё имя, теперь куда легче срывающееся с губ парня…
– Аврора, вот почему ты такая упрямая? Раздражает. Сказал же, я не пойду ужинать, не хочу, – холодно заявил парнишка, поджав губы, когда я принесла ему в комнату поднос с ужином.
Примерно за полчаса до этого вредный пацан, и так не евший весь день, отказался от ужина, запах которого восхитительно аппетитно разносился по всему дому. У меня, казалось бы, живот серенады готовящейся еде пел, а молодой растущий мужской организм, коему необходимо раза в два, а то и в три больше еды, чем принявшей уже свою порцию роста девушке, жрать отказывался. Ну непорядок же!
– Ты и не пошёл ужинать – ужин пришёл к тебе, – я усмехнулась. – Егор, поешь, а то ночью опять плохо будет.
Парень фыркнул и хмуро посмотрел на поднос, стоящий на краешке стола, потом перевёл взгляд на меня. Взгляд долгий, пристальный, недовольный… Вздохнул тяжело, словно бы решая что-то про себя, и подняв поднос, ткнул им в мою сторону, вынуждая взять.
– Унеси это, я сказал, – безапелляционно заявил парень и, крепко взяв меня за плечи, развернул в сторону двери, придавая ускорение толчком в спину.
Чуть было не грохнулась, размазав по платью приготовленную Настей творожную запеканку, когда запнулась и перелетела через порог комнаты. Дверь ворчливо хлопнула за спиной, закрываясь не без помощи вредного мальчишки, а через пару секунд изнутри донеслась музыка. Правда, на этот раз тихая, видимо, парень не собирался морить меня бессонницей очередную ночь, как мы и договаривались.
И всё же он вновь был груб, а с обращением на "ты" приказы парня стали какими-то даже ещё более жёсткими и резкими. Унеси, я сказал… Служанку нашёл!
Честно говоря, в этот вечер я зареклась, что больше никогда не потащу нахалу еду, если он сам не желает жрать, да и вообще не буду таскать ему подносы. Ишь что удумал! Зарекалась, конечно, зря, но зато это ненадолго дало успокоение.
***
Есть парень действительно не хотел – аппетита не было. Он просто не понимал, что происходит, не знал, зачем идёт на контакт с нянькой, ведь сам же хотел от неё избавиться. Утренние происшествия казались просто сном, но всё же ужасающе реальным и в чём-то даже… правильным?
Егор не знал. Он думал, что решил всё для себя, что смог окончательно понять собственные мысли, но нет, куда уж? Даже днём парень понимал, что должен продолжать как-то строить козни, обязан выгнать Аврору из своего дома. А теперь почему-то в горле ком стоял и не хватало той мирной атмосферы, царившей на кухне в квартире Джоя.
Но и принять другую Кораблин не хотел, отрицал очевидное, отказывался признать, что этого спокойного домашнего уюта ему не хватает. Нянька же умела его создавать, как – неизвестно, но умела.
***
Кажется, голод на подопечного оказывает чудодейственное, но чертовски странное влияние. Утром после голодной пятницы он вновь явился ко мне – решительный, но какой-то разбитый – и с порога заявил, что желает добавить занятия по паре предметов, а также учиться по выходным. Сам желает, от меня требуется только перестроить расписание, чтобы предметы эти не стояли сразу по три часа в день, и заранее вникать в суть занятий. Английский, немецкий, математика, русский, физика, литература, политология.
Кто этот маньяк учёбы и как он оказался на месте Егора?
Маньяк уже третий день практически не вылезал из комнаты, приходил ко мне в назначенное время и стоически грыз гранит наук. По четыре часа в день, с переменками в пять минут, чтобы хватило времени попить воды и добежать до туалета, или вообще без них. Иногда казалось, он хотел что-то сказать: слегка поворачивался ко мне, делал глубокий вздох… качал головой и вновь приступал к учёбе. Огрызался парень, только если я лезла к нему в комнату, в остальное время был спокоен, сосредоточен и серьёзен. Во время завтраков, обедов и ужинов преимущественно молчал, а на занятиях говорил только о предмете и обращался ко мне на «вы».
Такое поведение настораживало, напоминало затишье перед бурей. Вместо того чтобы расслабиться и получать удовольствие от абсолютного спокойствия, подаренного Егором хоть на несколько дней, я становилась всё более дёрганной и мнительной. В каждом слове искала подвох, в каждом взгляде – насмешку. Но подопечный отказался даже от пошлых шуточек. Как? Как он смог удержаться, когда мы перешли к точкам перегиба, выпуклостям и вогнутостям функции? Чёрт, да все в своё время травили пошлости на эту тему!
Впрочем, возможно парень держался, потому что все темы одиннадцатого класса пролетали у него на ура, словно подопечный либо настолько умён, либо уже их изучал. А возможно, оба варианта сразу. Всё же мальчишке скоро восемнадцать, в школу пошёл поздно, был всех старше, а характер у него, судя по нашему двухнедельному знакомству, весьма показательный.
Но утром четвёртого дня буря всё же грянула. В моём лице. Не представляю, какой чёрт меня дёрнул, но вопрос сам сорвался с губ, когда Егор в очередной раз печально вздохнул и посмотрел душераздирающим взглядом:
– Что-то случилось?
Подопечный, который уже успел опустить глаза в тетрадь с решением очередной задачи по физике, удивлённо дёрнулся и вскинул голову, отрываясь даже от сосредоточенного грызения ручки.
– С чего вы так решили? – Взгляд его стал ожесточённей.
– Мне постоянно кажется, что ты хочешь что-то спросить, но каждый раз откладываешь, – ответила я.
Небо затягивали плотные тучи – и в переносном смысле у нас в комнате, и в буквальном, на улице, где уже несколько дней шли проливные дожди. Я ворошила осиное гнездо, которое не стоило трогать. Прошла почти половина срока моей работы здесь, и не стоило лишний раз нарываться – вдруг пацан вернётся к старому? – но я ощущала исходящую от него чёрную ауру. И она давила.
– Хотите поговорить? – поинтересовался подопечный тоном хорошего психолога и откинулся на спинку стула. – Но физика не ждёт, кто будет повторять её, если не я, не летом.
Последние слова прозвучали почти как упрёк. «Няня, вы заставили меня трудиться всё лето. Где это видано?» Но в изначальных планах были только русский, математика и английский, но сам решил добавить остальное.
– Подождёт, – хмуро отозвалась я, поджимая губы. – То есть ты против занятий?
– Я этого не говорил, – парень покачал головой.
– Отлично, тогда что ещё? – Я резко выдохнула и призналась: – Егор, от тебя исходит грёбаная чёрная аура, от которой даже мне становится не по себе. Если ты сейчас же не признаешься…
И тут подопечный рассмеялся. Почти истерично, запрокидывая голову, но словно изо всех сил сдерживаясь. Нереально и неправильно. У меня по коже пробежала волна мурашек, заставляя передёрнуть плечами. Хотелось схватить его за плечи и хорошенько тряхнуть, чтобы он успокоился. Но разве не этого я хотела, когда задавала первый вопрос? Разворошить его, заставить сбросить фальшивое спокойствие, под которым ощущалась туго сжатая пружина нервов?
Парень успокоился сам. Так же резко, как сорвался. А потом поинтересовался, грустно улыбаясь:
– И что будет, если я не признаюсь? Аврора, определитесь уже. Вы хотели, чтобы я был хорошим мальчиком, занимался и не мешал вам работать. Вот он, этот мальчик. Перед вами. Что ещё нужно? Какие теперь проблемы? – Он покачал головой, разводя руками. – Куча предметов, занятия без выходных, идеально выполненное домашнее задание – мечта, а не подопечный. Я не прав?
Я не отвечала. Сидела, поджав губы, и не знала, что сказать. Глупо ляпнуть: «Но это не ты»? А откуда я знаю, какой он на самом деле? Вдруг парень – тот самый прилежный мальчик, который занимался каждое утро за столом у меня в комнате, не пытался перебраться на кровать и не язвил?
– Или лучше, чтобы я признался, что не желаю контроля няньки и снова попытался вас выкурить? – продолжил подопечный. – Я попросил Димку не приходить, не пошёл на субботнюю вечеринку и даже, блять, ем по графику. В чём проблема?
Забавно, но чем больше Егор закипал, тем спокойней мне становилось. Нет, я не скучала по его придиркам, возмущениям и издевательствам. Не скучала даже по утренним пробежкам, на которые последние два дня подопечный убегал без меня. И да, не была уверена, какой он на самом деле: мерзкий засранец или спокойный прилежный мальчик. Но блин, две недели – это срок, и за них идеально удалось понять одно: Егор вспыльчив, он не может, просто не умеет вести себя, как дохлая рыба.
– В твоём поведении. Ты сам не свой, – улыбнулась я.
И получила просто невероятный эффект. Бурю. Гром. Молнию.
– А каким я должен быть? – рявкнул мальчишка, вскочив и шарахнув кулаком по столу. Учебник упал с подставки, тетрадь зашелестела страницами, а карандаши, весело подпрыгнув, ускакали на пол, закатываясь куда-то мне под ноги. – Так плохо, эдак плохо, так нельзя, сяк тоже запрещено… Да доработайте вы этот месяц и свалите отсюда к чёртовой матушке, раз такая упорная! А я буду выкуривать очередную мучительницу, ясно? Которая точно смоется после первой пьянки.
Получила желаемое, Аврора? Наслаждаешься? Логическая и максимально педагогичная моя сторона корила нерадивую хозяйку на чём свет стоит, но где-о в глубине души разливалось удовлетворение. Я не ошибалась, я действительно чувствовала, что парень на взводе, и хватило всего пары вопросов, чтобы его расшевелить. В целом, логично: долгое сдерживание эмоций приводит к нервному срыву. В частности… долгого, а подопечный вёл себя, как паинька, всего четыре дня. Что бы с ним сталось?
– Егор… – попыталась вклиниться, но кто бы меня послушал?
– Что? Снова хотите войны? Будет война! Я не виноват, что мама помешалась на «контроле» ещё до моего рождения. Не виноват, что случилась эта долбаная авария, – продолжал орать тот. – Почему, блять, я всю жизнь за это отдуваюсь? Теперь ещё и вы. Все няньки сбегали, а вы терпите, ждёте, вклиниваетесь в мою жизнь. Знаете, сколько у меня вас уже было? Десятки. И от всех я избавлялся, а вас, в итоге, решил пожалеть. Чего вы ещё хотите, Аврора?
Он подался вперёд, нависая надо мной, упираясь руками в спинку моего стула. Поджатые губы, упрямый взгляд; хищные, прищуренные глаза и… слегка дрожащие пальцы. Я заметила это краем глаза, совершенно внезапно, но почему-то сердце болезненно сжалось от этой крошечной детали. Он не просто злится, он… нервничает? А потому вместо уже заготовленного вопроса про аварию (Какая авария? Что случилось? Почему родители решили нанимать ему нянь?) говорю совершенно другое:
– Мы перешли на «ты», хочу, чтобы ты этого не забывал.
И улыбаюсь. Чёрт побери, улыбаюсь! Как полная идитока.
Думается мне, Егор решает так же, потому что вновь грохает кулаком по столу и рычит:
– Отлично. Аврора, не нервируй меня.
Он подаётся ещё ближе, заглядывает в глаза… а потом порывисто сжимает предплечье и на мгновение прислоняется лбом к моему. И вихрем вылетает из комнаты.
А я продолжаю сидеть, глядя на раскрытый учебник физики и не до конца решённую задачу. На ровный почерк, покрывающий строчки. Мелкие, острые, наклонные буквы выглядели завораживающе.
Что это только что было? И с ним… и со мной, решившей растормошить спящего зверя?
***
Парень ещё долго нарезал круги по собственной комнате, от досады кусая щёку изнутри. Он думал всю пятницу, целый день не мог избавиться от грёбаной похмельной тошноты, потому что голову наводняли наинеприятнейшие мысли, и пришёл к окончательному решению. Самому идеальному в сложившейся ситуации!
Треть срока пребывания нянечки в их доме уже прошла. В последний раз, когда он терпел няньку почти три недели, папа не стал сразу же нанимать новую. Может, если пережить месяц и заставить Аврору не продлевать контракт, станет лучше? Может, отец успокоит маму и позволит какое-то время пожить спокойно? И тогда парень решил заткнуть все желания в задницу и просто терпеть. Забыть что на дворе лето, а половину школьной программы одиннадцатого класса он успел вызубрить за июнь, пока мама была в отпуске и тупо не выпускала его из дома. Расслабиться и плыть по течению.
Но по течению не получалось… в основе  из-за Авроры. Почему-то Егор чертовски раздражало, когда она сидела рядом, объясняя очередную тему. Вся такая сосредоточенная, умненькая, добренькая и улыбчивая. Столько всего помнила, готовилась к занятиям, радовалась его успехам – давно уже предопределённым, так как парень деликатно промолчал, что уже это рассмотрел. Честно? Хотел найти ошибку, подловить няню, заставить смущаться. Хотел избавиться от тёплого и уютного ощущения, которое появлялось у него рядом с ней.
Как же оно раздражало! И как же манило. Настолько сильно, что всего полчаса назад ему чуть не снесло голову.

Актив ⭐