Нежеланая невеста.Наследница черного дракона

Глава 10

Я бежала по коридорам и лестницам, с пылающими от злости щеками, и сжатыми кулаками, ничего и никого не видя перед собой из-за пелены перед глазами. Из-за эмоций магия во мне искрила и обжигала изнутри, и из-за этого я едва не срывалась на бег — хотелось нестись вперед словно ветер. Но я сдерживала себя — изо всех сил.
В комнате ко мне тотчас кинулись обеспокоенные Элли и Дэйрил.
— Мы чуть с ума не сошли! Что случилось, Белль?!
— Зачем гвардейцы увели тебя?!
— Все в порядке, девочки, — улыбнулась я подругам. — Меня перепутали с другой Изабелль, которая нарушила правила. Но все вовремя выяснилось. Все в порядке.
Мне не хотелось лгать близким людям, но я не могла рассказать им о принца и о его тайне. Пусть этот мерзавец говорит обо мне все, что угодно, пусть думает, что я — последняя мразь, которая продала его тайну, но он ошибается во мне. Я всегда сдерживала свои слова. Всегда. Меня с детства учили этому. «Даешь слово — оставайся ему верна, не то потеряешь достоинство», — говорила бабушка.
— Что-о-о? — широко раскрыла глаза Дэйрил.
— Какие еще правила она нарушила? — не поняла Элли.
Я пожала плечами.
— Не знаю, девочки, я и сама толком не поняла. Но хорошо, что это ошибка. И что со мной все в порядке. Голова только заболела из-за волнений.
Подруги переглянулись, но доставать меня расспросами не стали.
Я старалась вести себя, как обычно, чтобы они ничего не заподозрили, и, кажется, у меня это получилось, хотя временами я все же ловила на себе их задумчивые взгляды, но отговаривалась тем, что болит голова. В конце концов Дэйрил не выдержала, сварила мне зелье от головной боли, и мне пришлось его выпить. После я легла спать, натянув одеяло до подбородка, но всю ночь не могла сомкнуть глаз.
Я ненавидела несправедливость, и не собиралась брать на себя вину за то, чего не делала. Даррел может думать все, что угодно, запугивать, как ему вздумается, но я не собираюсь подчиняться ему. Признаваться при всех в том, чего не совершала? Ни за что. Я не боюсь Даррела. Хотя, нет, боюсь, зачем обманывать саму себя. Но не его самого, а его власти и положения. А еще я боюсь разочароваться в самой себе.
Если я из страха перед Даррелом возьму вину на себя, да еще и при всех, то перестану чувствовать себя достойным человеком.
На завтрак я шла, как на казнь.
— Что с тобой, Белль? — не выдержала Дэйрил по дороге. — Ты со вчерашнего дня сама не своя! Все хорошо?
— Ничего не хочешь нам рассказать? — присоединилась к ней Элли.
— Голова до сих пор болит, девочки, — вздохнула я. — Все хорошо. Будет болеть сильнее, схожу в медицинский блок.
— Смотри у меня, — погрозила мне Дэйрил пальцем, а Элли покачала головой.
Мы сели за свои привычные места, у окна, напротив огромных настенных часов в тяжелой бронзовой раме, на которые я то и дело поглядывала.
Время было без десяти девять.
Все вокруг радовались и веселились — еще бы, через два дня Ночь Зимнего свершения, балл, каникулы... Все вокруг сияет и блестит, напоминая о скором празднике. На душе легко из-за закрытой сессии, и в эти дни можно делать все, что угодно — занятий больше нет! Адепты до сих пор с легкой душой обсуждали принца и Еву, которую, надо сказать, со вчерашнего дня никто не видел. И кое-кто даже делал ставки, станет ли Ева женой принца или император не позволит ему этого сделать. В общем, всем было весело. Только вот мне кусок в рот не лез. Я ковыряла ложкой ванильный пудинг, отказавшись от каши, и не отводила взгляда от часов.
Без пяти минут девять.
Интересно, где Даррел? Где прячется в ожидании моего признания?
Без трех минут.
Неужели он думает, что я действительно это сделаю?
Ровно девять.
Часы отбили три удара — бом, бом, бом. В это время адептам полагалось занять свои места на лекциях и практических занятиях. На каникулах же завтракать могли до полудня.
Я напряглась, ожидая чего угодно.
Того, что именно в этот момент в Столовом зале эффектно появится Даррел с дюжиной гвардейцев, которые схватят меня. Или того, что печать клятвы на самом деле все еще на мне и сейчас активируется. Или того, что ко мне подойдет Ева и устроит веселую жизнь. Я бы не удивилась даже тому, что ко мне подошел бы сам ректор и за шкирку вытащил бы на улицу, кинув следом мои вещи.
Однако ничего не произошло. Завтрак продолжал идти своим чередом.
Я уже думала, что все обошлось, как случилась удивительная вещь. К нам за столик подсел какой-то парень с рыжими волосами, завязанными в короткий хвост, и ярко-голубыми глазами. Он был весьма симпатичен, с задорной улыбкой и символом боевого факультета на пиджаке. Из таких, которые могут расположить к себе кого угодно, даже зубастую ведьму.
— Привет, девчонки, можно к вам? — спросил парень приятным тембром и, не дожидаясь нашего разрешения, поставил поднос на стол. Дэйрил с любопытством на него уставилась — даже есть перестала.
— Как тебя зовут? — спросила она с интересом.
— Тэдд, с боевого факультета, — представился он, и мы в ответ назвали свои имена. Я — самой последней. Ни с кем знакомиться мне не хотелось, но я должна была оставаться вежливой.
Дэйрил и Тэдд разговорились — кажется, боевик понравился подруге, однако сам он почему-то все время обращался ко мне. Заметив это, Дэйрил, сидящая напротив, пнула меня под столом и с заговорщицкой улыбкой кивнула на парня, мол, обрати на него внимание, подруга. Я едва заметно покачала головой — не до парней мне сейчас. Да и Тэдд мне не нравился — было в нем что-то отталкивающее, несмотря на веселый смех, шутки и невинные голубые глаза. Однако Тэдду я, кажется, понравилась. Он все больше улыбался мне, глядя в глаза, и даже подмигнул, заставив нахмуриться. А когда мы закончили завтракать, увязался за нами. Шел рядом со мной и изредка словно невзначай касался моей руки. Я и так была не в себе из-за Даррела, а появление этого Тэдда меня выводило из себя еще больше.
Выйдя из Столового зала, мы остановились. Я надеялась распрощаться с навязчивым боевиком и уйти в комнату, но не тут-то было!
— У тебя крошка на лице. — С этими словами Тэдд коснулся моей щеки и улыбнулся так пленительно, что я должна была очароваться и упасть ему в распахнутые объятия.
— Не трогай меня, — моментально убрала я его руку. Стало неприятно.
— Чего ты такая хмурая, красавица? — рассмеялся Тэдд, раздевая меня глазами. — Или я тебе не нравлюсь? Не может быть, я нравлюсь всем!
— Слушай, у меня нет настроения и болит голова.
— Я знаю, как повысить его тебе. Иди ко мне.
Вместо того, чтобы оставить меня в покое, Тэдд вдруг обнял меня за талию и свойски притянул к себе. Я резко оттолкнула его. На нас стали обращать внимание.
— Не смей касаться меня, — тихо, но с угрозой в голосе сказала я.
— Ты просто понравилась мне, Белль. Откуда такая агрессия? — ухмыльнулся Тэдд.
— Извини, но ты мне не нравишься, — ответила я. — И мне не нравится, когда меня касаются.
Какие-то парни, выходящие из Столового зала, заржали.
— Рыжего отшила простушка! — услышала я, и едва сдержала себя от ответного комментария. Тэдд перестал улыбаться и, склонившись ко мне, сказал:
— Ты зря оттолкнула меня, красавица. Еще увидимся. — Он отсалютовал нам с девчонками и скрылся в толпе. Его ярко-голубые глаза больше не смеялись — они были злы. В них было предостережение.
Откуда только такие самовлюбленные идиоты берутся?
Мы направились к лестнице — я и девочки, которые были в шоке.
— Зачем ты ему отказала? — вздохнула Дэйрил. — Ты ведь ему понравилась... Он из знатной семьи, симпатичный, еще и в Клуб Избранных входит!
— Мне плевать, куда он входит, — отрезала я. — Мерзкий тип. Скользкий.
— Белль правильно сделала, что послала его, — подержала меня Элли. — Какого эйха он ее лапал?
Обсуждая произошедшее, мы вернулись в спальню. Праздничного настроения, несмотря на украшенный замок, не было. Девчонки пошли в библиотеку — в отличие от меня, они еще не сдали учебники, а я решила сбегать в магазинчик на станции и купить нам шоколад, чтобы повысить настроение. Долго находиться в унынии я не могла.
Одевшись, я стала спускаться по украшенной гирляндами лестнице, однако едва оказалась на перовом этаже, в холле, как меня вдруг резко толкнули в спину. Да так, что я лишь чудом не упала, но умудрилась толкнуть идущую впереди высокую худенькую блондинку. Та резко обернулась, смерила меня высокомерным взглядом и визгливо выкрикнула:
— Смотри, куда идешь!
— Извини. Я не специально, меня толкнули, — ответила я так вежливо, как только могла. Кто меня толкнул, я так и не поняла — адептов на первом этаже было слишком много.
— Да ты просто корова, ходить не можешь нормально, вот и все, — заявила блондинка.
— Я извинилась. Не думаю, что стоит продолжать себя так вести.
— Как хочу, так и буду себя вести. Ты мне не указ!
— Скромность — главная добродетель девушки. — Спорить с блондинкой не хотелось, но она не давала мне возможности уйти. Зачем-то открыла свой рот снова:
— Ты смеешь что-то говорить о скромности? Ты ведь невысокородная, верно? Учишься бесплатно. А стипендию тебе платят за счет высокородных. Так что сама будь скромнее, пока такие как я содержат таких, как ты.
Да что за день такой! Что им всем от меня нужно?! Грудь внутри опалило об обиды и злости.
— Закрой рот, — тихо сказала я.
— Не то что? — прищурилась блондинка.
Ответить я не успела. Ибо в этот момент вспыхнула ее юбка. Ну, не совсем юбка, не вся сразу, а подол.
— Помогите! — заверещала девица. — Она подожгла меня! Подожгла!
На нас тотчас уставились все, кто находился рядом. А я, не растерявшись, погасила пламя до того, как оно успело причинить блондинке вред. Но это не я подожгла ей платье! Я даже не думала о таком!
К блондинке, юбка которой дымилась, подскочили подружки, и она громко зарыдала:
— Ненормальная! Решила меня поджечь! Сначала толкнула, потом натравила огонь!
— Это не я, — растерянно ответила я, видя, как осуждающе смотрят на меня адепты, собравшиеся вокруг. Как на какого-то монстра. И повторила, но уже громче: — Это не я! Почему вы мне не верите?
— Потому что ты — огневик! — раздалось из толпы насмешливое.
— Вместо того, чтобы решить спор словами, подожгла юбку!
— Сумасшедшая!
— Извинись! — потребовал кто-то, и меня словно холодной водой окатило. Это Даррел. Это его рук дело!
— Да, извинись, — пристально взглянула на меня блондинка. Глаза ее были мокрыми от слез, но сколько в них было самодовольства!
— За то, чего не делала, извиняться не буду! — громко сказала я. Из холла я выходила, гордо расправив плечи, но внутри все продолжало пылать. Мой огонь рвался наружу. И слезы — слезы тоже рвались, но плакать себя я не позволяла.
Быстрым шагом я направилась не к портальной станции, а к сосновому лесу — заснеженному и дружелюбному. Мы часто гуляли в лесу на выходных, бродили по его дорожкам тропинкам и даже устраивали пикники в теплые осенние денечки на берегу лесного озера.
Я шла, шла, шла, и сама не поняла, как сорвалась на бег — понеслась по протоптанной дорожке, даже не зная, куда. Изо всех сил работал руками и ногами, чувствуя, как не хватает дыхания в легких. В какой-то момент я выдохлась и, раскинув руки и ноги, звездочкой упала в сугроб, глядя в высокое голубое небо.
Стало немного легче. Мороз, щиплющий щеки, помог внутреннему огню остыть, а бег снял напряжение. Я часто так делала дома, в Северной провинции — в самой холодной провинции империи, где полярная ночь длилась несколько месяцев. Когда одолевали эмоции, когда внутри разгоралось пламя, мне помогал снег. Как огневик, замерзнуть я не могла, и холод лишь отрезвлял.
Даррел сдержал слово. Он сделает мою жизнь в академии невыносимой.
— Я не сдамся! — крикнула я громко и поднялась, полная решимости сражаться хоть с принцем, хоть с Темным богом. И вдруг услышала, как хрустнула ветка — где-то за заснеженными пушистыми елями.
— Кто здесь? — настороженно спросила я, снова подумав о его козлином высочестве. Мало ли что от него можно еще ожидать?
Однако за елями находился не Даррел, а Эштан. Он смотрел на меня, прикусив губу, и его пепельные длинные волосы свободно спадали на плечи — шапки на нем не было, несмотря на холод.
— Ты? — удивилась я. — Что ты тут делаешь? Или... ты следил за мной?
— Я просто увидел, что ты побежала в лес и пошел следом, — ответил темный и добавил: — Я знаю, что произошло в холле. Видел мельком. Хотел подойти к тебе, но ты слишком быстро покинула замок.
— Это не я! Я ничего не делала той девушке, не поджигала ее юбку. — Мой голос был высоким и слегка подрагивал. Почему-то мне не хотелось, чтобы Эштан думал, что я виновата в этом. Что могу поджечь одежду на живом человеке.
— Я тебе верю, — просто сказал Эштан.
— Веришь? — повторила я удивленно.
— Да, Белль, верю.
Стало легче дышать — просто от того, что мне верили.
— Спасибо, что веришь, — от всего сердца поблагодарила его я. — Остальные не верили — там, в той толпе. Кричали, что я ненормальная. Что должна извиниться. А эта девушка смотрела на меня так самодовольно, будто я попалась в ее ловушку.
— Давай прогуляемся? Не против? — неожиданно спросил темный.
— Давай, — кивнула я. Мы вышли на тропинку и неспешно направились к замку.
— У тебя есть враги, Белль? — спросил Эштан, держа руки в карманах.
— До недавнего времени — не было, — со смешком ответила я.
— А сейчас? — продолжал он.
— Принц, — не задумываясь, ответила я.
— Ого, а ты невероятная девушка, — тепло улыбнулся Эштан. — Иметь во врагах самого принца — многого стоит. Как говорит моя мать — людей судят не по одежде, а по их врагам. Значит, ты очень сильная.
— Слабая, — вздохнула я, вспомнив свой магический потенциал.
— Ты просто еще не осознаешь всей своей силы, Белль, — странно ответил темный. — Полагаю, все началось с того инцидента в аудитории по темной магии, где я встретил вас с моим нелюбезным братцем?
Я осторожно кивнула.
— Я должна была извиниться за то, чего не совершала. Взять на себя чужую вину. Даррел обещал, что сделает мою жизнь в академии невыносимой, если я не признаюсь сегодня. И, кажется, свое слово он держит.
— Держит, — задумчиво подтвердил Эштан. — Знаешь, я уверен, это связано с той газетной статьей. Но расспрашивать тебя не буду. Просто знай, что я на твоей стороне, Белль.
— Спасибо...
— Если у тебя будут проблемы, скажи мне. И я помогу. Хорошо? Даррел не всегда знает, что нужно остановиться, особенно когда дело касается близких. Несдержанный дракон. Но я надеюсь на его благоразумие. Поговорю с ним.
— Но...
— Я не дам тебя в обиду, Белль.
Его слова поразили меня. А в голове боролись недоверие и благодарность.
«Темным нельзя верить», — вот что вдалбливали в нас с самого детства. Однако Эштану верить хотелось.
— Спасибо еще раз. Я и сама себя в обиду не дам. Даже принцу.
— Я же сказал — ты сильная.
Я заметила, что он все так же держит руки в карманах, и поняла — у него замерзли пальцы. Поэтому остановилась и открыла сумку. Вытащила белоснежные пуховые варежки, связанные бабушкой, которые сама носила редко. И протянула ему.
— Надень, — сказала я. — Они очень теплые. И большие!
Эштан удивленно на меня взглянул, но отказываться не стал. Надел их и вдруг улыбнулся — так, что на щеках появились ямочки. Меховые варежки на темном маге смотрелись забавно.
— Спасибо, Белль, — ответил он.
— Жаль, у меня нет запасной шапки нет, — вздохнула я. — Ты всегда так ходишь зимой?
— Так вышло, — пожал он плечами. Я от всей души предложила ему свою собственную шапку, зная, что не заболею, но Эштан отказался. И повел меня к замку. А мне почему-то хотелось улыбаться — несмотря ни на что. С темным было легко и просто. Жаль, что я поддалась предрассудкам и не стала общаться с ним после Осеннего бала.
— Пообещай мне две вещи, — сказал мне на прощание Эштан, когда мы уже были у замка
— Какие? — удивилась я.
— Что будешь осторожной. И что сходишь со мной на свидание.
Мои щеки порозовели.
— На свидание?
— Да. Может быть, завтра в четыре? Встретимся в холле, около фонтана.
Еще одна улыбка, и он ушел, забыв мне отдать варежки. А я смотрела ему в спину и улыбалась.