Нежеланая невеста.Наследница черного дракона

Глава 33

Глава 33
— Где вы были, ваше высочество?! Мы чуть с ума не сошли от страха! — закричала старшая придворная дама принцессы, стоило той проникнуть в свои покои. Остальные придворные дамы тоже вскочили на ноги и возмущенно загалдели. Этель поморщилась и махнула рукой, однако те не замолчали. Обступили ее вокруг и пугали тем, что в следующий раз все расскажут императрице. Как она только посмела убежать перед таким важным балом? И опять заставила их всех волноваться.
Этель раздраженно стянула с волос заколку. Эти наседки с самого детства были ее придворными дамами, они вместе выросли, а потому заставить их замолчать было сложно.
— Нужно срочно готовиться к балу! У нас мало времени! Вас следует срочно привести в порядок! Вы же не хотите быть самой страшной на балу? — заглянула в лицо Этель старшая придворная дама. На что давить, она знала. А потому сборы начались без промедления.
Принцесса вернулась в замок тем же путем, с помощью летающей кареты. Как и в прошлый раз, ее не осматривали — серебряный медальон с хорьком на самом деле был не курьерским. Это был медальон сотрудников тайной стражи, который давал им возможность беспрепятственно перемещаться не только из Небесного дворца в город, но и по всей стране. Разумеется, принцесса не крала его — это было ниже ее достоинства. Медальон подарил ей глава тайной службы. Он был не просто лучшим другом императора, но и ее духовным отцом, а потому баловал, хотя считался одним из самых суровых людей в империи. Этель с детство нравилось, что мужчины, которых все боятся и уважают, оберегают ее, нежничают и дарят подарки. Она всегда ощущала себя особенной, а тут приехала эта мерзавка, невеста Даррела! И теперь она должна была стать особенной! Этель заранее ненавидела ее. И хотя Ева говорила, что зря — лучше подружиться с будущей невесткой, чем враждовать, Этель не могла заставить себя быть дружелюбной с этой девицей. Кто она вообще такая? Никто. Появилась из ниоткуда и фактически захапала себе старшего брата ну и всю империю заодно.
«Почему ты не злишься на нее?» — спросила она недавно у Евы. С ней они часто общались и, наверное, это была ее единственная настоящая подруга. Этель мечтала учиться там же, где училась Ева, и с нетерпением ждала следующего года, когда сможет поступить в академию магии.
«Какой в этом смысл? — ответила Ева и печально улыбнулась. — Твои родители уже сделали выбор в ее пользу. Она станет невестой Даррела».
Этель тогда лишь крепче стиснула зубы. Ей хотелось, чтобы невестой Даррела стала подруга. Она была умной, красивой и сильной, а главное — настоящей, без фальши и лжи. И всем нравилась — даже отец, скупой на похвалу, на каком-то приеме сказал матери Евы, что он наслышан о ее успехах в учебе и победах на международных Академических магических состязаниях. А еще Ева напоминала Этель собственную мать-императрицу своим сдержанным благородством и изяществом, за которым таилась большая сила. Именно поэтому, когда Этель узнала, что Ева влюблена в ее старшего брата, она сделала все, чтобы тот заметил ее. И радовалась, узнав, что они тайно начали встречаться. А потом все рухнуло. Появилась сладкая булочка Белль, и Даррел расстался с Евой. Подруга сказала Этель, что это все из-за чувства долга Даррела — он не мог встречаться с ней, зная, что скоро состоится свадьба с другой.
Этель очень хотела отомстить будущей невестке. Она понимала, что не сможет повлиять на решение императора и императрицы, однако знала — в ее силах сделать жизнь Белль во дворце не такой уж и радостной. А когда ей стало известно, что у сладкой булочки есть братья, решила отомстить. Ну а что? Пусть знает, каково это, когда с твоим любимым братом играет какая-то жаба!
Она выбрала Тома — сероглазого брюнета. Разумеется, он был не в ее вкусе, еще и низкородный, и магией не обладал, но чего только не сделаешь ради мести, верно?
Только вот все пошло не совсем по плану. Этот Том оказался каким-то странным... Разговаривал с ней так, будто давным-давно ее знал. Подкалывал и шутил. Еще и поцеловал на прощение. И хотя он просто коснулся губами ее щеки, щека до сих пор горела. Время от времени Этель, которой в это время делали прическу, касалась щеки кончиками пальцев. Никогда раньше никто из мужчин не целовал ее. И то, что позволил себе братец Белль, было возмутительно! Возмутительно, но приятно.
Положа руку на сердце, Этель хорошо провела время. Они беспечно гуляли по снежным улицам, ели уличную еду, которую раньше она никогда не пробовала, а попробовав, влюбилась, болтали обо всем на свете, словно были давно знакомы. И, если честно, ей хотелось увидеться с ним вновь. Разумеется, для того, чтобы разбить сердце.
Она думала о Томе и тогда, когда ее заплетали, и тогда, когда делали макияж, и тогда, когда помогали надеть платье: шикарное, сдержанно-шафрановое, с красивым декольте в форме буквы V, прозрачными широкими рукавами, собранными на манжету, и изысканной цветочной вышивкой. Между прочим, платье от лучшей портной империи! Почему-то Этель хихикнула, когда подумала, каким стало бы лицо этого дурачка Тома, если бы он увидел ее.
После поспешных сборов принцесса и ее придворные дамы направились в Мраморный зал — самый большой зал Небесного дворца, предназначенный для пышных и многочисленных приемов. Именно тут сегодня должен был состояться бал в честь невесты принца, на который были приглашены не только высокородные вместе с семьями, но и послы, а также журналисты. «Весь цвет империи», — как любила выражаться няня Этель.
По традиции императорская семья появлялась на балу последней — все ее члены входили в зал по пурпурной ковровой дорожке, под оркестровую музыку и склоненные головы собравшихся подданных. Как только императорская семья опускалась на троны, что стояли на возвышении в самом конце зала, начинался бал — грандиозное многочасовое веселье. У Этель тоже был бал в ее честь — когда ей исполнилось шестнадцать, и этот великолепный день она помнила до сих пор. А теперь все будут делать в честь этой отвратительной Белль. Права была Ева, когда сказала, что она всех затмит.
По дороге к Мраморному залу Этель столкнулась с кузеном Эштаном и тетей Реджиной, его матерью, которых сопровождала небольшая свита. Тетка холодно улыбнулась Этель, однако обняла и поцеловала воздух около ее щек. Она всегда старалась быть дружелюбной, хотя Этель знала — тетя Реджина терпеть ее не может. И понятно, почему. Когда-то, когда жив был дед, она, Реджина, была главной в Небесном дворце. Ведь она была его единственной дочкой! А потом... потом ей пришлось покинуть дворец и переехать в Летящий замок, что находился в доброй сотне реймов[16] от столицы. Она стала ненужной. И Этель не хотела повторить ее судьбу.
— Добрый вечер, ваше высочество, — склонил голову Эштан. Как и всегда, он был хорош собой. Удлиненный парадный мундир, сшитый по последнему писку моды, белоснежные перчатки, начищенные до блеска сапоги с ремнями. Длинные пепельные волосы, рассыпавшиеся по плечам, спокойное выражение лица, которое многие находили привлекательным, прежде, чем узнавали, что он темный. Только Этель знала, что скрывается за красивой внешностью братца. Тьма.
— Можешь не быть таким вежливым, я же знаю, что ты меня ненавидишь, — фыркнула Этель. Эштан приподнял бровь.
— Отнюдь. Вы моя сестра. Как я могу вас ненавидеть?
Это подчеркнуто-вежливое обращение на «вы» и полуулыбка рассердили принцессу еще больше.
— Может быть, вы проецируете свое отношение ко мне на меня? И сами испытываете ненависть? — вкрадчиво поинтересовался Эштан.
— Как знать, как знать, — подойдя ближе к нему, отозвалась принцесса, зная, что их никто не слышит — Реджина отвлеклась на кого-то из слуг. — Но ни ты, ни твоя Белль хороших чувств у меня не вызываете. И да, я все про вас знаю. Ты хотел увести ее у моего брата. Только не получится. И да, Дар тебе в подметки не годиться.
Мило улыбнувшись кузену, Этель направилась к Мраморному залу, и стайка ее придворных дам тотчас кинулась следом. Улыбка медленно сползла с бледного лица Эштана. Кадык нервно дернулся.
— Чего застыл? — недовольно спросила Реджина. — Идем.
— Да, мама.
— Сколько раз говорила — наедине не называй меня мамой, — поморщилась Реджина. — И будь сегодня почтительным с императором. Ах да, — она повернулась к сыну, опустившему взгляд. — Не смей приближаться к невесте Даррела. Тебе ясно?
— Ясно, — тихо ответил Эштан. И пошел следом за ней. Реджина не видела, что на его губах появилась улыбка, которая тотчас исчезла.
Было волнительно — до легкой дрожи в пальцах. Бал, о котором столько все говорили, вот-вот должен был начаться. Я смотрела в окно и видела с высоты своей спальни вереницу карет и экипажей, что медленно подбиралась к главным воротам. Дворцовая охрана проверяла приглашения — без них никто не мог попасть внутрь. Вокруг опустившегося на землю Небесного дворца толпились люди, которым приглашения раздобыть не удалось, но они не могли проникнуть сквозь мощный магический купол, которым маги накрыли дворец. Купол казался прозрачным, но время от времени по нему пробегали голубоватые искры. Дотронешься — и потеряешь сознание. А попытаешься прорваться — и вовсе умрешь. Магия, которая защищала дворец, была сильной и древней. Поговаривали даже, что для защиты дворца сам бог Артес пожертвовал несколько капель своей крови. Недаром он считался покровителем императорской семьи, правящей Вечной империей.
— Нам нужно спускаться вниз, ваша милость, — сказала Фэйра, снова нацепив на лицо раздражающую улыбочку. — Смею напомнить, что ровно в десять часов вечера вы должны появиться в Мраморном зале и предстать перед своими поддаными.
Я кивнула, не отрывая взгляд от окна.
— Вы просто великолепно выглядите! — воскликнула Фэйра.
— Спасибо. Вы тоже.
— Уверена, все будут в полном восторге!
Кажется, она хотела отвесить мне еще несколько комплиментов, в искренность которых я не очень-то и верила, однако в этот момент младшие придворные дамы сообщили, что мне пришло послание. От его высочества!
Я покинула спальню и вышла в комнату, которую мысленно окрестила в своих покоях «гостиной». Двое молоденьких гвардейцев в форме дворцового крылатого полка поклонились и протянули завернутую в алый шелк шкатулку. Фэйра хотела открыть ее, однако один из гвардейцев одернул ее:
— Лично госпоже Ардер в руки. От его высочества наследного принца Даррела.
Фэйра недовольно покосилась на паренька, но ничего не сказала. А я приняла подарок, который совсем не ожидала получить, развернула шкатулку, осторожно открыла ее и обнаружила каффы из сверкающей лунной стали. Самого прекрасного, редкого и дорогого в мире металла. Выполнены они были в форме крылатого дракона, что обвивал ухо, и его крылья закрывали висок. Я засмотрелась на украшения, чувствуя желание поскорее их надеть. Будто этого хотела не я, а тьма внутри. Я взяла один кафф и принялась рассматривать. Полупрозрачный сверкающий металл казался теплым и почти невесомым. И сиял так, что сложно было отвести глаза.
— Не может быть! — ахнула Фэйра, заглядывая мне через плечо. — Это же работа мастера Эвери Адара! Это лучший ювелир среди темных эльфов! Невероятная красота! Его высочество сделал для вас щедрый подарок, ваша милость!
Она помогла мне надеть каффы — с собранными в пучок волосами они смотрелись элегантно, и я грустно улыбнулась своему отражению. Впервые за весь этот долгий день.
Я совсем перестала себя узнавать, будто это была не я, а какая-то другая Белль. Красивая, одетая в чудесное платье, которое должно было засиять во тьме, но чужая.  Совершенно не к месту я вспомнила, что перед Зимним балом в академии Эштан тоже дарил мне подарок — чудесное платье, которое было испорчено. А сейчас Даррел присылает в подарок каффы. Как будто сама судьба, которую плетет на своем веретене богиня Агари, с самого начала давала мне понять — быть вместе с Эштаном мне не суждено.
Мы покинули мои покои и направились в Мраморный зал. Дворец гудел, будто живой. Я слышала отголоски торжественной музыки и иногда даже голоса. Народу должно было собраться не мало — и все ради меня.
Меня завели в небольшой зал с колоннами, примыкающий к Мраморному залу, который освещали зависшие в воздухе, под самым потолком свечи. Пламя их было магическим, и мне тотчас захотелось поиграть с этим пламенем, запустить в него пальцы, коснуться губами, чтобы понять, насколько оно горячее. Мой внутренний огонь тянулся к этому пламени, однако я поборола неожиданное искушение, ведь в зале я была не одна. Там уже находились императрица, принцесса, Даррел, а также незнакомый красивый юноша, похожий на Даррела — видимо, его младший брат. Одни, без многочисленной свиты. Даррел, стоящий у окна с заложенными за спину руками, перевел взгляд на меня, и недоверчиво сощурился, будто оценивая мой внешний вид. А потом почему-то довольно улыбнулся, как сытый кот.
— Ты прекрасно выглядишь, Белль, — первой поприветствовала меня императрица. Ее статность подчеркивали малахитовое платье и длинная прозрачная накидка с четко выкроенной линией плеч — казалось, за спиной императрицы настоящие крылья. Правда, лицо императрицы казалось печальным.
— Спасибо, — улыбнулась я. — Но вы выглядите гораздо лучше, ваше величество. Вы великолепны.
Стоящая рядом принцесса, в которой я опознала Этель, фыркнула. Ее младший брат удивленно приподнял бровь.
Даррел подошел ко мне, взял мою руку и поцеловал. Наверняка при этом он про себя проклял все, что мог и не мог, однако не подал виду — старался быть вежливым. Выглядел он отлично. Темно-малахитовый, под цвет наряда матери мундир придавал его образу военную стать. Серебряные эполеты,  аксельбант и пряжка ремня в виде дракона сверкали под светом пламени свечей. Темные волосы были идеально уложены, плечи расправлены, и в каждом движении, в каждом жесте чувствовались спокойствие и уверенность. Таким я привыкла видеть принца на страницах журналов и газет. Благородный, сильный и далекий.
— Ты действительно хорошо выглядишь, — сказал Даррел, глядя мне в глаза.
— Вы тоже, ваше высочество. — Я была сама вежливость.
Он шагнул ко мне, делая вид, что заботливо поправляет мои волосы, склонился и прошептал:
— В дворце из любой простушки сделают красавицу.
— Жаль, что даже во дворце из козла не сделают человека, — нашлась я. Однако Даррел не обиделся, почему-то снова улыбнулся, да снова так довольно, что я заподозрила подвох. Он коснулся моей талии, заставив вздрогнуть, и подвел к своим брату и сестре. Первый смотрел на меня с недоверием, вторая — с презрением. Интересно, принцесса рассказала кому-нибудь о нашем сегодняшнем инциденте? Думаю, что нет. Ей не захочется признаваться, что она бегала по дворцу в мужское одежде.
— Хочу официально представить вас друг другу. Это моя младшая сестра принцесса Этель, — сказал Даррел. — А это мой младший брат принц Винсент.
Прожигая друг друга недобрыми взглядами, мы с Этель вежливо поклонились, вернее, я поклонилась со всем напускным почтением, а она брезгливо кивнула головой, и, улучив момент, показала мне язык. Я же сделала вид, что меня тошнит и, похоже, получилось это крайне артистично, потому как ее синие глаза полыхнули огнем.
Следом мою руку поцеловал Винсент, заставив смутиться. Младший принц был младше меня на несколько лет, однако при этом неприлично красив. Он был очень похож на Даррела, только черты его лица казались более выразительными и чуть более женственными, а волосы были не прямыми, а вьющимися. Роста он был почти такого же, однако младший принц был заметно уже в плечах. Насколько я помнила, он занимался изобразительным искусством, а не военным.
— Рад видеть вас, — сказал Винсент с некоторой робостью.
— Для меня честь быть знакомой с вами, ваше высочество, — ответила я.
— Сегодня твой день, Белль, — ободряюще улыбнулась императрица. — Знаю, что первый бал — это всегда волнительно, но постарайся сохранять спокойствие.
— Да, ваше величество.
— Мы поможем тебе в этом. Мы — твоя новая семья.
Винсент и Этель переглянулись. Даррел отвернулся. Я в очередной раз почувствовала себя не на своем месте.
— Часто ли вы раньше бывали на балах? — с вызовом спросила Этель. Нет, она точно не забудет того, что произошло.
— Не часто. Всего лишь на двух.
— И на каких же?
— На Осеннем и Зимних балах в академии Эверлейн, — призналась я. Скрывать мне было нечего.
— Святые духи... Я имею в виду настоящие балы, а на увеселительные мероприятия для адептов в академии магии, — хмыкнула принцесса. — Ну ничего страшного. Разумеется, мы поможем тебе, ведь мы — твоя новая семья. — В каждом ее слове слышался сарказм. — Мне совершенно не хочется видеть во всей завтрашней прессе статьи о том, что будущая жена моего брата опозорилась на собственном балу.
Винсент хихикнул в кулак. Даррел завел глаза к потолку и оборвал ее:
— Хватит, Этель. Сейчас не время говорить об этом.
— А что? Лично мне хватило предыдущих статей о будущей невестке, — продолжала принцесса. — Теперь меня то и дело спрашивают, а правда ли, что она темная. Правда ли, что она действительно совершила то, о чем пишут в любой дрянной газете и говорят в каждой дешевой таверне.
Я крепко сжала зубы, но постаралась сохранить спокойствие.
— Это неуместные слова, дорогая, — негромко, но твердо сказала императрица.
— Но это правдивые слова, мама, — голос Этель даже не дрогнул. — Ты всегда учила меня говорить правду, неужели сейчас что-то поменялось?
При этом она смотрела не на императрицу, а на меня. Все с тем же вызовом.
— Ничего не поменялось, — твердо сказала императрица. — В том числе и этикет, который ты перестала соблюдать.
— Я в кругу своей любимой семьи. Неужели для общения с тобой, мама, мне нужны правила этикета? — рассмеялась Этель. — В нашей семье вдруг из ниоткуда появляется темная, якобы наследница Черного дракона! Все вокруг только и говорят, что о ней. Разводят грязь! И это отражается на нашей семье! Мне не нравится это. Я переживаю за тебя и за папу! Неужели вы не могли выбрать для Даррела кого-то другого? Например, Еву! Чем плоха Ева? Идеальная партия! Нет, вам понадобилась эта девка!
По моим пальцам пробежал жар. Этель раздражала меня все больше и больше.
— Ваше высочество, будьте аккуратнее в своих высказываниях, — нахмурилась императрица.  Ее голос стал официально-холодным.
— Конечно, ваше величество, — точно таким же тоном ответила Этель. — Я буду терпелива. Так же, как терпелив Даррел, которому на шею повесели нежеланную невесту.
— Этель, прекрати, пожалуйста, — снова вмешался принц, которому все это не нравилось. — Ты ничего не знаешь.
— А ты знаешь? Тогда расскажи мне, братик! Что вы все скрываете? Ну, что? Давайте, не молчите, говорите! — потребовала Этель, все так же глядя на меня, словно ожидая чего-то. — Дар, почему твоя невеста не Ева, а темная, о которой судачит вся империя? О которой такое говорят, что волосы дыбом встают!
— Успокойся, Этель. — Даррелу не нравилось поведение сестры — я прекрасно это понимала.
— Как я могу быть спокойна, когда из-за нее наша семья может попасть под удар?
Мне хотелось отшвырнуть ее к стене, а еще лучше — в окно, однако я понимала, что не могу применять силу, и должна контролировать себя. Принцесса провоцирует меня. Она хочет, чтобы я вышла из себя при остальных членах императорской семьи. Только не на ту напала. Я переиграю ее.
— Ваше высочество, перестаньте капризничать, — тихо сказала я, глядя в окно. — Мне жаль, что я вам не нравлюсь. Не буду доказывать вам, что я не такая, какой вы представляете меня себе. Но, прошу вас, подумайте о брате и матери. Им неприятно слушать такие несправедливые слова. Если императорская семья не захочет видеть меня в качестве невесты его высочества, я тотчас покину дворец.
— Не смей мне указывать. Я сама знаю, что лучше для моей матери и моего брата, — прошипела Этель.
— Ваше высочество, еще слово, и я вынуждена буду отправить вас в свои покои, — не выдержала императрица.
Этель резко отвернулась к окну и затихла. Даррел подошел к ней и стал что-то тихо говорить. Не успокаивать, а отчитывать.
Императрица вздохнула.
— Извини мою дочь. Этель действительно капризна. К тому же еще и вспыльчива. Но она хороший человек.
— Я знаю, — улыбнулась я, радуясь, что принцессе не удалось спровоцировать меня. И постаралась перевести тему: — Мы ждем его величество или придет кто-то еще из императорской семьи?
— Только его величество. Бал открывают император, императрица и их дети. Также присутствовать супруги детей и внуки.
— То есть, когда Даррел станет императором, нам с Этель больше не нужно будет этого делать? — оживился Винсент, до этого молчавший. И пояснил мне: — Терпеть не могу весь этот официоз. Скучно и занимает много времени.
— Боюсь, что так, — ответила императрица.
— Не радуйся сильно, — шутливо сказал Даррел, услышав наш разговор. — Отец будет править вечно. Трон ни по чем не отнять!
Словно назло в этот момент в зале появился император. Он услышал слова Даррела и так на него посмотрел, что тот тотчас замолчал и закусил губу. Император явно не понял, почему его старший сын так сказал, и был зол. На его каменном лице появилась зловещая ухмылка, однако он ничего не сказал.
— Папа! — бросилась к нему Этель, забыв обо всех правилах приличия. Она повисла у отца на шее, как маленькая. — Папа, папа, я скучала! Ты не пришел ко мне вчера на чай, хоть и обещал!
Взгляд императора неожиданно потеплел. Он положил тяжелую ладонь на макушку дочери и потрепал.
— Был занят. Дела государственной важности.
— Ты всегда занят! — надулась принцесса. — Эй, ты мне всю прическу испортил!
— Прости, я случайно, — покаялся император.
— Теперь все будут думать, что твоя дочь — неряха.
— Ну что ты, все хорошо.
Я поймала себя на мысли, что их отношения очень теплые. К дочери, в отличие от сыновей, он относился с теплотой. Перед отцом Этель хотела выглядеть приличной девочкой, а потому в перепалки со мной или с матерью она больше не вступала. Император перебросился парой слов с императрицей, что-то сказал Даррелу и Винсенту, отвесил мне совершенно дежурный комплимент, и направился к стене — та вдруг стала прозрачной, и я увидела Мраморный зал, наполненный гостями. Все женщины были в прекрасных платьях, мужчины — в дорогих костюмах и парадных мундирах. Среди людей было много представителей других рас — среди толпы я приметила и белокожую эльфийку с синими волосами, и гоблина в золотой маске, которая скрывала его лицо, и оборотней в традиционных кожаных плащах, чьи длинные волосы были собраны в косы. Между ними сновали официанты в сине-белых ливреях. На специальном балкончике играл оркестр и пела красивая женщина.
Я не сразу сообразила, что ничего не слышу — ни музыки, ни голосов, ни звонов бокалов. Просто смотрела на гостей из-за прозрачной стены, и думала, как бы не упасть на этих огромных каблуках. Словно услышав мои мысли, Даррел взял меня под руку.
— Этого требует этикет, — бесстрастно сообщил он мне. — Не думай, что я хочу быть с тобой милым.
— Как же ты любишь казаться милым в глазах своих подданых, — отозвалась я. — Жаль, они не знаю, какой ты на самом деле.
— И какой я? — полюбопытствовал Даррел. А я, заметив, что на нас смотрит Винсент, любезно ответила:
— Просто невероятный. Самый лучший. Смотрю на тебя, и плакать хочется. А когда долго не вижу, то голова кружится от тоски по прекрасному.
А потом поняла, что кроме Винсента на нас смотрит император. На мгновение стало страшно — показалось, что сейчас его величество устроит мне веселье за такие слова о наследном принце, но он ничего не сказал, хотя на мгновение мне показалось, что его губы дрогнули в улыбке. Он приложил ладонь к стеклянной стене, и она начала таять, а через несколько мгновений в мои уши ворвались звуки — музыка, голоса, шум. Однако по Мраморному залу разнесся громовой голос, специально увеличенный магией:
— Императорская семья Ланграж!
И все затихли по щелчку пальцев, зато заиграл торжественный гимн Вечной империи. Свет стал приглушенным — освещалась только пурпурная ковровая дорожка, по которой нам нужно было пройти вдоль по всему залу, к самому его началу, где на возвышении находились троны, увенчанные драконьими крыльями.
Первым на дорожку ступил император и императрица, следом — я и Даррел, а шествие замыкали Этель и Винсент. Присутствующие почтенно склонили головы и приложили правые руки к груди, приветствуя правителей.
— Его величество Эдвард Тристан Бэзил Лагранж, милостью богов император Вечной империи, защитник света, дом Ледяного дракона. Ее величество Элейна Виарра Лагранж, милостью богов императрица Вечной империи, защитница света, дом Ледяного дракона.
Императорская чета неспешно, но уверенно шла впереди, рука об руку, и, глядя на них, я бы никогда не сказала, что их отношения натянуты. Напротив, эти двое казались идеальной парой: сильный и смелый император и прекрасная благородная императрица.
— Его высочество Даррел Дерек Максимилиан Лагранж, наследный принц, герцог Левантийский, граф Шагарский, барон Деборт, дом Ледяного дракона.  Его официальная невеста — графиня Изабелль Ардер, дом Черного дракона.
Мы шли следом за родителями Даррела, и я в который раз чувствовала на себя сотни, тысячи взглядов. Внимательных, жадных, острых. Эти взгляды втыкались в меня словно ножи, и я невольно сжалась. А когда сбоку защелкали фотоаппараты и ослепили нас яркими вспышками, то я вздрогнула от неожиданности.
— Расслабься. Все хорошо, — тихо сказал Даррел, глядя вперед. — Просто идти вперед.
Пока объявляли титулы младших принца и принцессы, которые были не менее мудрёными, чем у Даррела, пока громовой голос превозносил императорскую семью и рассказывал, что собрались сегодня в честь будущей императрицы, то есть, меня, мы успели дойти до тронов с драконьими крыльями. Их было шесть, и все они словно парили в воздухе. Мы подошли к тронам, и я хотела было уже радостно опуститься на свой, но Даррел незаметно дернул меня за руку — этикет требовал, чтобы в эти минуты мы стояли, а не сидели. Хорошо, что в полутьме никто не заметил...
Вспыхнул свет. Подданые громко и радостно зааплодировали императорской семье, а протяжный торжественный гимн сменился звонкой озорной мелодией «Драконьей ночи». Император с улыбкой поднял обе руки, приветствуя гостей.
— Сегодня мы все собрались здесь для того, чтобы чествовать нового члена императорской семьи, будущую императрицу, невесту моего старшего сына, — заговорил он, и его усиленный магией голос, разнесся по всему Мраморному залу. — Это первый бал той, которая станет еще одной Лагранж. Той, которая вместе с моим сыном однажды займет наше с императрицей место. Дом Ледяного дракона и дом Черного дракона объединятся впервые за много столетий. И я верю, что этот союз принесет пользу Вечной империи. — Император замолчал и посмотрел на меня. Его тяжелый взгляд я выдержала с трудом. — Свадьба состоится в День весеннего благоденствия. Императорский бал в честь Изабель Ардер объявляю открытым и властью, дарованной мне богами, повелеваю вам веселиться, есть, пить и танцевать до самого утра!
Снова грянули аплодисменты, однако музыка сменилась. Теперь зазвучал «Нежный вальс», и я подумала, что, должно быть, император лично откроет бал танцем с императрицей, однако он вдруг подошел ко мне и пригласил на танец. Сказать, что у меня внутри все перевернулось из-за страха перед самым великим человеком империи — не сказать ничего. Отказать я не могла и, конечно же, согласилась. А кто в своем уме посмеет отказать императору?
Несмотря на то, что Лаура занималась со мной не только этикетом, но и танцами, танцевала я с огромным напряжением, боясь сделать что-нибудь не то. Согласитесь, отдавить императору ногу было бы довольно нелепо. И я изо всех сил старалась двигаться правильно, хотя сама словно одеревенела.
— Ты так меня боишься? — спросил император. Танцевал он неплохо, но в каждом его движении чувствовалась властность, которая меня пугала.
— Да, ваше величество, то есть, нет, ваше величество, — не сразу нашлась я, что ответить. — Я боюсь, что могу что-то сделать не так.
— Не переживай, танец скоро закончится, как и твои мучения, — ответил император довольно-таки ироничным голосом. — А пока, будь добра, улыбайся. Ты танцуешь с императором, а не с чудовищем. Не стоит давать остальным повод думать о том, что наши отношения не так уж и хороши.
Я выдавила из себя улыбку.
— Радостно улыбайся. Все, что от тебя требуется — улыбаться и делать вид, что все так, как и должно быть. Не давать повода для сплетен. И быть верной своему будущему мужу.
— Да, ваше величество, — покорно ответила я.
— Сегодня ты должна показать себя с лучшей стороны для всей этой толпы. Не разочаровывай меня.
— Я сделаю все, чтобы не разочаровать ни вас, ваше величество, ни империю.
— Империю? Не кидайся громкими словами, девочка. Империи ты не нужна. Ты никому не нужна, и находишься здесь только по воле моего покойного отца, — жестко ответил император. — Не зарывайся и не бери на себя слишком многое.
«Ты никто», — звучало в его голосе, и меня это задело за живое.
— Я возьму на себя ровно столько, сколько должна взять на себя будущая императрица, — ровным голосом ответила я, хотя внутри все дрожало.
— Что ж, я посмотрю на это, — ответил император и отпустил меня — к моему величайшему облегчению, танец с ним завершился. Однако почти тут же меня пригласил на танец незнакомый молодой мужчина, чьи лицо и титул я даже не запомнила. А потом было еще одно приглашение, и еще одно, и еще. На танец меня приглашали много раз — всем хотелось пообщаться с той, которая однажды станет императрицей. Я либо танцевала, либо знакомилась с кем-то из высокородных. Улыбалась им изо всех сил, старалась быть милой и кроткой, но вместе с тем сильной. Меня изучали, словно подопытную мышь. Пытались отыскать слабые места. Хотели понять, почему невестой Даррела стала именно я. Со мной то и дело знакомились, отвешивали изысканные комплименты, разговаривали на высокие темы, однако ни от кого я не чувствовала искренности. Изредка я пыталась отыскать взглядом Эштана, но его нигде не было. Зато вдалеке я заметила Еву, которая была вместе с женщиной, на которую удивительно была похожа. Должно быть, это была ее мать. Ева заметила мой взгляд издалека и отсалютовала бокалом. Я ответила, и на этом наше общение закончилось. Даррела, кстати говоря, тоже нигде не было. Зато его брат и сестра вовсю веселились, танцуя под музыку.
Несколько раз ко мне подходили высокородные адепты и адептки академии магии. Еще совсем недавно они смотрели на меня свысока, потому что я получила метку. А теперь заискивающе улыбались.
— А помнишь, мы рядом сидели в столовой, я пошутил, а ты услышала и засмеялась?
— А помнишь, мы пересекались на занятиях у магистра Гревиара?
— А помнишь, в первом семестре мы столкнулись в холле, у меня упал учебник, а ты подняла его?
Я ничего не помнила, о чем им сообщала все с той же улыбочкой. И добавляла, что помню совершенно другое, но вот что, не уточняла.
Час шел за часом, бал разгорался все ярче. Гости находились не только в Мраморном зале, но и залах, прилегающих к нему. В нескольких были накрыты богатые столы с закусками, фруктами, десертами, но у меня не было времени не то, чтобы поесть, а чтобы хотя бы выпить бокал воды. Я безумно устала. Ноги просто отваливались, а щеки болели от напряжения — приходилось все время улыбаться, как какой-нибудь кукле. В какой-то момент я просто решила сбежать от всей этой бесконечной суеты и немного передохнуть, однако меня вдруг перехватил высокий молодой мужчина со светлыми волосами, одетого в серебристый камзол с плащом.
— Могу ли я пригласить вас на танец, ваша милость? — Он сразу показался мне странным, но отказывать ему в танце я не стала. Приняла приглашение и, мысленно проклиная дворцовый этикет, разрешила ему вести под веселую энергичную музыку.
— Почему вы не пришли к Алтее? — вдруг поинтересовался он, склонившись ко мне.
— Простите? — удивленно переспросила я.
— Алтея приглашала вас к себе, когда вы были на площади Роз и Мечей. Вы не пришли.
— Вы что-то путаете, — ответила я. — Меня никто никуда не приглашал.
— Вы плохо смотрели в карманах, — загадочно сказал он и вдруг отпустил меня. — Прошу извинить, ваша милость, мне пора.
Он оставил меня одну посредине танца и растворился в толпе танцующих. А мимо меня пронеслись двое гвардейцев — казалось, они разыскивали кого-то. Вот только кого, я так и не поняла. И все-таки смогла под шумок улизнуть из Мраморного зала.