[ЗАВЕРШЕНО] Проблемные подростки

Последняя схватка

Скорая мчалась через ночной город, разрывая тишину громким воем сирен. На улицах почти не было машин, и свет фар вырезал резкие тени на тёмных зданиях. Внутри, на заднем сиденье, Павел сидел рядом с Никой, держал её руку и молился, чтобы она не ушла, чтобы жизнь не утекала из неё вместе с кровью, как песок сквозь пальцы. Он мог чувствовать её пульс — слабый, едва ощутимый, как последнее дыхание ветра перед бурей. Её лицо, когда-то такое живое, теперь было бледным, губы пересохли, а глаза, которые всегда сверкали огоньками смеха или решимости, теперь лишь слабо приоткрывались, погружённые в полусознание.

Кровь просачивалась сквозь бинты, которые наспех наложили медики. Даже их опытные руки не могли остановить поток, который уносил жизнь Ники. Каждое движение машины, каждый поворот отзывались в его груди тупой болью. Он прижимал её ладонь к себе, надеясь передать ей немного своей силы, своей жизни, но чувствовал, как эта рука становилась всё холоднее. Это было, как смотреть, как гаснет пламя, которое он не мог потушить.

— Держись, Ника, — его голос дрожал, но он старался говорить ровно, как будто его слова могли удержать её здесь, на грани жизни и смерти. — Мы уже почти там...

Её веки едва приподнялись, она пыталась что-то сказать, но не смогла. Павел наклонился ближе, отчаянно стараясь уловить её слабый шепот, но услышал лишь её неровное, рваное дыхание. Сердце замирало с каждым её вдохом, словно за каждым этим звуком мог последовать последний.

Когда они прибыли в больницу, врачи и медсестры быстро подхватили её и увезли на каталке, оставив Павла стоять в пустом холле. Свет ярких ламп слепил, отрезая его от реальности, а он стоял там, чувствуя себя беспомощным, как никогда в жизни. Время тянулось медленно, невыносимо, каждая секунда — как нож по сердцу. Он смотрел на закрытые двери операционной, стараясь не думать о худшем, но понимал: шансы таяли с каждой минутой. Он чувствовал это всей своей душой.

Спустя какое-то время двери распахнулись, и вышел доктор. Павел подскочил к нему, его сердце забилось сильнее, но всё, что он увидел на лице врача — холодное, почти равнодушное выражение усталости.

— Мы сделали всё, что могли, — сказал он таким же холодным, отстранённым голосом. Для него это был обычный день. Смерти были его рутиной, неотъемлемой частью работы, и каждое его слово звучало словно автоматический повтор уже многократно произнесённых фраз. — Но травмы оказались слишком серьёзными.