Серия: «НЕВЕРОЯТНЫЙ»
КНИГА#2
«Грубость, его неотъемлемая часть. Защитная реакция.
Человек с четкими целями и правилами, не отступит ни за что. А за их нарушения может жестоко наказать. Семья! Помнит ли он, кто они такие? И что значат в его жизни?
До...
**** Долго глядя на оба рисунка, Камилла думала над тем, какую же из них выбрать. Её поход в этот салон был мотивирован другой причиной, но выбрать рисунок все же надо было. Увидев столько великолепия в журналах Джонса, ей захотелось украсить себя одной из них. Бабочка - ей нравилась сама по себе. Своей красотой, короткой земной жизнью, легкостью, с которой она порхала. И очень трудной, непродолжительностью своего бытия. — Ну что, выбрала что-нибудь? – обратился к ней мастер Джонс и от неожиданности, она резко подняла голову, оторвавшись от разглядывания рисунков. Дональд уже встал с кресла и натягивал рукав своей рубашки, на забинтованную руку. Это было сделано, как объяснил Джонс, чтобы в рану не попал какой-нибудь паразит, или зараза. — Эм...я не знаю что выбрать, – отозвалась она. — Очень трудно остановиться на чем-то одном. Джонс понимающе усмехнулся. — Мы можем набить тебе оба рисунка, – предложил он, подходя к раковине, чтобы помыть свои руки. — Главное, определись с местами. Камилла покачала головой. — Нет. Думаю, мне хватит и одной.
Салон Джонса выглядел стерильно чистым. Все фотографии висят перед входом в эту комнату.
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
А здесь, белые стены и полы, где не видно ни одной соринки грязи. Все баночки и скляночки на своих местах. Идеальный порядок. Не возникает страха, что что-то может пойти не так.
Спустя время, Камилла уже сидела в кресле, и она иногда морщилась от боли, как до этого Дональд. Джонс набивал ей два сердца пронизанные стрелой, на её запястье. Черные толстые линии, переходящие в красивый символ любви. Внутренняя часть локтя и до запястья, были самыми чувствительными местами. После долгих раздумий, Камилла наконец определилась и с рисунком, и с местом. Два сердца, для неё символизировали их сердца с Домиником, а стрела, как вечно связующая нить. — Ну как, очень больно? – усмехнувшись, спросил Дон, который теперь сидел, как простой зритель. Он наблюдал за Камиллой и её реакцией, на прикосновения иглы аппарата. — Не очень, – солгала она, нацепив улыбку. Боль была не столько физической, сколько душевной. Ей не хотелось признаваться в том, что знай она заранее обо всем, ни за что не согласилась бы прийти сюда. Мысль, что в этих стенах, когда-то был Доминик не давала ей покоя.
