Сказания далекого мира. Книга 1. Божественный век / #Wattys2016

Рождение светила

  После того, как Всевидящая вытеснила тьму перворожденным светом и создала семерых помощников-Ала, сотворила она Твердь. Тогда еще пустую и безжизненную, бывшую плоским диском, парящим в ярко освещенном пространстве. Всевидящая послала на нее своих детей с наказом украсить Твердь, вдохнуть в нее жизнь, однако сколько ни пытались Ала, не хотело ничего расти и цвести: моря и реки пересыхали, растения увядали, животные умирали – оставалась только выжженная первородным светом пустыня. Отчаялись дети Всевышней, побоявшись гнева материнского, и тогда Серафиус сказал своим братьям и сестрам:
- Что если, о любимые и прекрасные мои, мы поймаем губительный свет в сосуд и подвесим его на почтительном расстоянии от Тверди?
Зашептали Ала: не всем из них понравилась идея Левой руки Всевидящей, но пришли они к выводу, что другой думы на этот случай у них все равно не имеется, и потому с опаской решили сделать, как было предложено. Фарий в тайне от матушки выковал огромный шарообразный сосуд из вещества прочнее стали и прекраснее хрусталя, а Митай поднял его, пока Серафиус отвлекал Всевышнюю лестными беседами, высоко над Твердью. Домин, сначала яростно противившийся решению большинства, поместил первородный свет в шар, и засиял он сначала ярко, но затем сделался тускней. Переполошились Ала: никто не мог понять, что же сталось с даром их матушки. Услышала Всевидящая гомон, повернула лик к расшалившимся детям, и исказил его гнев. Голос ее раздался подобно сильнейшему раскату грома.
- Как посмели вы без ведома моего сотворить такое?! – вопросила она. – Как посмели вы осквернить свет, что я подарила этому месту?!
И действительно, в шаре, изготовленном Фарием, было спрятано небольшое количество тьмы, достаточное, чтобы исказить первородный свет, ослабить его. Так в мире, в котором не было еще ни морей, ни цветов, ни животных, появилось зло – изуродованный свет. Однако и первородному осталось место: не весь его изловили в сосуд – часть и по сей день присутствует на Тверди в виде людской доброты, бескорыстной взаимопомощи и чистой любви.
Ала, испугавшись материнского гнева, принялись оправдываться и роптать на Серафиуса, предложившего эту думу. Левая рука Всевидящей слушал их упреки с равнодушием, затем произнес:
- Да, матушка, моих рук это деяние, но скажи, разве ты сама не видела, как гибло все под лучами подаренного тобою света? Разве не чувствовала сухость ветров? Не ощущала жар песка под ногами? Я совершил это затем, чтобы исполнить твой наказ: украсить Твердь в зеленый и голубые цвета, наполнить ее щебетанием птиц, журчанием рек и голосами тех, о ком ты так красочно рассказывала нам, матушка. Тех, кто вскоре явится в мир, созданный тобой. Людей, матушка.
Слушала его Всевидящая лицо ее разгладилось и наполнилось горькой думой.
- В твоих словах, – произнесла она после того, как Серафиус окончил, – есть истина, сын мой, однако извращена она тьмой, питающей твою суть. Я уважаю твое решение, но не считаю его верным.
Вздохнули Ала с облегчением: гнев матери миновал. Однако ложь Серафиуса хорошо запомнили братья его и сестры и впредь стали с ним осторожны.