Сказания далекого мира. Книга 1. Божественный век / #Wattys2016

Уход Домина

  Ала оставшиеся предприняли все возможное, чтобы уберечь живое на Тверди, но понимали – без покровительства Андрис обречено оно на верную погибель. Отправился тогда Домин к матери своей, Всевидящей, и поведал ей печаль свою, однако и без вести его омрачена была Владычица, ибо ведомо ей все было и до визита сына.
- Отправилась сестра ваша и дочь моя за грань мира, в пустоту, дабы отыскать там душу человека, овладевшего ее сердцем и думами, – рассказала Ала матушка.
Не поверил сначала словам ее Домин, дивясь, как могла сестрица с натурой своей нелюдимой воспылать чувством к кому-либо.
- Полагаешь, говорю я вымысел? – выслушав недоверие Ала, хмуро вопросила Всевидящая.
- Что ты, матушка! – покачав головой и устыдившись своих подозрений, воскликнул Домин. – Никогда не посмел бы я усомниться в вас и ваших словах!
- Не сержусь я на тебя, дитя, – улыбнулась Всевидящая. – Не менее подивил меня поступок Андрис.
- Мы должны вернуть ее, – настоял Ала. – Без силы ее гибнет Твердь. Иссыхает, подобно человеческому старцу.
- Поддерживаю думу твою, сын мой, – кивнула мать, – однако не могу я покинуть место это. Придется вам положиться на силы свои.
- Почему же, матушка? – подивился Домин.
- Такая же пленница я места этого, – ответила ему Всевидящая с улыбкой печальной, – какими являетесь вы пленниками Тверди. Если покину я это место надолго, мир будет ожидать участь куда страшнее, чем пересохшие моря и реки.
- Но что же будет, если отлучусь я, матушка?
- Ваша с Серафиусом природа не такова, как у братьев и сестер: не подчиняются вам силы Тверди, но сердца и умы созданий, живущих на ней. Оттого, что не будет тебя, сын мой, недолгое время, не сильно помутятся сердца и умы их.
- Если же будет оно долгим?
- Тогда остается нам лишь уповать на благоразумие брата твоего, – таков был ответ Всевидящей.
Было у трудности еще одно решение, однако невозможным казалось оно Ала: он мог бы попросить Серафиуса отыскать беглянку, да, памятуя о прошлых его скверных деяниях, побоялся полагаться на него – еще с сестрой что сотворит. Когда прознал младший от остальных братьев и сестры, рассудивших, что благоразумнее будет отправить за грань Левую руку Всевидящей, сам выказал желание взять на себя ношу старшего.
- Нет, – уперт был Домин. – Старший я, потому должно мне разыскать ее.
- Но что станется с людьми во время отсутствия твоего? – вопросил Серафиус. – Об этом ты подумал?
- Собираешься натравить отца на сына и брата на брата? – с ликом суровым произнес Ала.
- Ишь чего не хватало! – уязвлено воскликнул Серафиус. – Говорил я не о деяниях своих, которым свершиться не суждено, а том, что без света твоего люд может и без помощи моей обратиться к тьме.
- Так не допусти этого, – после слов этих Домин хотел было удалиться, однако младший схватил того за запястье.
- Если останешься ты, брат, ничто не пострадает от одного лишь света твоего.
На что Домин ответил ему:
- Свет без тьмы губителен.
- Как и тьма без света.
Вырвал старший руку из хватки младшего, сбросил телесное обличье и покинул Твердь, уйдя за грань мира.
После этого начался разлад меж богами и людьми.