Fairy Tail. Обмен [РЕДАКТИРУЕТСЯ]

Глава 4. Сдохни!

— Люси, ты как? — Юкино помогла Хартфилии подняться, попутно бросая укоризненный взгляд в сторону Стинга, который, схватившись за живот, чуть ли не катился по полу.

— В порядке, — заклинательница зло взглянула на Эвклифа, — Хватит ржать! Я не клоун, и представлений не устраиваю.

— А как по мне, ты клоунесса в чистом виде. Споткнуться на ровном месте, и не скажешь, что могущественная заклинательница духов.   

Люси покраснела в порыве злости. Мало того, что этот придурок её и раньше бесил, так теперь его убить мало! Это она ещё клоунесса?!

У блондинки зачасались кулаки, и та нервно сжала их, в попытках подавить злость, и частично смущение тоже. Казалось, из ушей дымкой валил пар.  "Убью!" — только и могла думать держательница.

— Если бы не свинарник, который ТЫ, — Хартфилия ткнула в блондина, — устроил, то всего этого могло бы и не случиться.

— Сама неуклюжа, так ещё и я виноват.

Эвклиф резко приблизился к заклинательнице. На лице его красовалась похотливая ухмылка, что ввела Люси в ступор. Машинально блондинка дёрнулась и поддалась назад, но не обнаружив опоры, взглянула на Стинга, что был уже неприлично близко. И одним лишь движением, Эвклиф впечатал девушку в стену. Больно ударившись, Люси издала что-то наподобие вскрика.

— Не стоит бросать в мою сторону колких фраз, — блондин наклонился к самому уху, тем самым прижав тело к её. На этот его жест Хартфилия сглотнула, а Стинг проведя пальцами по её волосам продолжил, — Я ведь и изнасиловать могу. — последние слова были сказаны настолько тихо, что никто кроме Роуга и самой Люси их не услышал.

— Перебор, — промолвил теневой убийца драконов.

Эвклиф отстранился и, потрепав свои и без того беспорядочные волосы, произнёс:

— Да ладно, я ж веселюсь.

Тем временем заклинательница, прижав ладонь к сердцу, пыталась подавить бешеный пульс, что возник то ли от страха, то ли от смущения. Ей казалось, что вот-вот драконслееры услышат этот стук, ну и конечно Стинг одарит блондинку безудержным и нескромным смехом. Возможно, он и шутит, но последние слова этого "чокнутого", держательницу напугали. Мало ли.     

— Т-ты...

— Что я? — Эвклиф язвительно ухмыльнулся.

— Придурок, извращенец и последний ловелас! — крик Хартфилии, заставил до этого ни слова не промолвившую Юкино, еле уловимо прошептать "Люси?".        
— Какие комплименты.

— Бесишь! Раздражаешь!
              
                                    ***  

Люси раскладывала одежду, что ещё минут пять назад мирно покоилась в чемодане. Находясь в комнате, которую так "любезно" предложил Эвклиф, заклинательница, бурчала себе под нос что-то типо "Ненавижу! Ненавижу! Да чтоб ты сдох!". Не сложно догадаться, кому именно были предназначены эти слова. А если вы не догодались, скажу: Стингу Эвклифу! 

Комната была представлена в светлых тонах, слева был немаленьких размеров шкаф, письменный стол, и двери:
одна вела на кухню, другая в ванную. Справа распологалась двуспальная кровать. Почему двуспальная? Да чёрт его знает! Также было окно, на подоконнике которого пустовала ваза. Так-с кое-что пропустила... Ах да! Над кроватью...

Люси презрительно взглянула на раннее упомянутое место.

Так вот, над кроватью красовался плакат самого Стинга Эвклифа! Блондин, в занятной позе и с оголённым торсом, улыбался.

Хартфилия вскочила, и прыгнув на кровать, сорвала плакат со стены. Разорвав его на мельчайшие кусочки, держательница бросила всё на застеленный ковром пол, и с ненавистью и презрением топталась на нём. А потом и вовсе стала прыгать.   

— Сдохни! Сдохни! Сдохни! Упырь самовлюблённый!