I'll Be Strong For You [RUS]

4

Он не знает, кому из них двоих страшнее сейчас. Лиам выглядит так, будто в любую минуту готов сорваться с места и убежать, но Зейн думает, что, если понадобится, он отправится за ним и на другой конец страны, чтобы вернуть. И на самом деле он действительно рад тому, что происходит, потому что они встречаются вот уже два месяца, проводя практически всё время вместе, и Зейн окончательно и бесповоротно влюблен в Лиама.

- Всё будет хорошо, - уверяет Зейн. – Игнорируй Луи и болтай о чем-нибудь с Гарри. Он, конечно, придурок, но адекватный – тебе будет проще общаться с ним. Луи... просто не обращай на него внимания. Я всегда так делаю.

Лиам кивает и вытирает взмокшие ладони о джинсы. На нем – красный свитер, и Зейну нравится то, как он гармонирует с его цветом кожи. Но, опять же, с недавних пор нет ничего, что бы ему не нравилось в Лиаме (он понимает, как это глупо, но ничего не может с собой поделать).

- И Найл встретит нас там, - добавляет Лиам. – Будет проще.

Это тоже заставляет Зейна нервничать (больше всего он всё-таки переживает из-за того, что Лиам познакомится с Луи, потому что тот идиот). Он надеется, что Найлу не нравится Лиам, потому что, ну разве это не чудо, что Лиам общается с Зейном? Парни вроде Лиама обычно не встречаются с такими, как Зейн. Они слишком радостные и счастливые, а Зейн – полная противоположность этому. Лиам – это улыбки, беззаботный смех и шутки, Зейн – подколы, прищуренные глаза и придирки.

Он паркуется довольно далеко от бара - вся улица забита автомобилями. Сегодня бар открыт для всех, потому что в нем играет какая-то группа, которая очень нравится Гарри. Зейн никогда прежде не слышал о ней, и он на самом деле не собирается когда-нибудь говорить об этом Гарри, но у того весьма неплохой музыкальный вкус, по мнению Зейна. К тому же, Лиам никогда не был на концертах, и Зейн не понимает, как это вообще, блин, возможно. Как только он упомянул об этом, Зейн пообещал, что в следующий раз обязательно возьмет его с собой.

Несколько человек топчется у входа: они курят или ждут кого-то. Он замечает Луи, который прижимает Гарри к стене – его руки в волосах Гарри, и они оба, возможно, заходят слишком далеко на публике, но ни один из них этого не замечает. Они пара. С до раздражения влюбленными выражениями лиц. И если прямо сейчас у них есть возможность прикасаться друг к другу, они будут это делать. Если им захочется поцеловаться или, может быть, прижаться теснее, или сорвать друг с друга одежду – они сделают это, можете не сомневаться.

Зейн отпускает руку Лиама, когда тот машет кому-то, и направляется к Гарри и Луи, чтобы тут же пнуть Луи под коленкой. Луи вскрикивает и отталкивает Гарри - когда он поворачивается, чтобы увидеть Зейна, глаза у него ужасно злые.

- О, - говорит он. – Это ты.

- Можете вы двое перестать сосаться хотя бы на пять секунд и познакомиться, наконец, с Лиамом? – спрашивает Зейн.

- О, Луи, познакомься скорее с Лиамом, - передразнивает его Луи. – О, Луи, тебе нужно было слышать, что Лиам сказал на днях. О, Луи, Лиаму нравится Бэтмен, и у него действительно милая улыбка. О, Луи, я собираюсь набить его лицо у себя на заднице, хочешь взглянуть?

- Заткнись, - бормочет Зейн, оглядываясь на Лиама, который стоит ближе к дверям и болтает с улыбающимся парнем в красной кепке.

- Так где он? – спрашивает Луи, глядя по сторонам. – Нет, не говори мне, дай угадаю. Он указывает на парня с пирсингом на лице и ирокезом. – Этот? – Зейн отвечает ему сердитым взглядом. – Хорошо, что скажешь об этом? У этого парня длинные черные волосы, и он одет в футболку с надписью Nirvana - похожая майка есть и у Зейна в шкафу. Когда Зейн качает головой, Луи указывает на другого парня с многообещающей улыбкой, одетого в кожаную куртку. – Или этот.

Зейн толкает его в плечо и кричит:

- Эй, Ли, иди сюда.

Лиам идет к ним, таща за собой Найла, который держит руки в карманах.

- Подожди, так это Лиам? – требовательно спрашивает Луи, оглядывая его, и Лиам тут же краснеет. Зейн думает, что вмажет Луи, если он не перестанет себя так вести, но тот говорит: - Он великолепен.

Ох.

– Да, - соглашается Зейн.

- И выглядит совершенно нормально, - добавляет Луи, скептически разглядывая Лиама. – Блять, ничего себе.

Гарри кашляет, чуть прищуриваясь.

- Приятно познакомиться, Лиам, - говорит он, больше из-за того, что его парню не хватает на это манер.

- Лиам, это Гарри, - говорит Зейн, указывая на друга. – Ну, а этот осел, очевидно, Луи.

- Привет, - отвечает Лиам, качнувшись на носках кроссовок, и Зейн ободряюще кладет руку ему на спину.

- Я Найл, - говорит парень, протягивая руку. Гарри пожимает её, и лицо Луи приобретает недовольное выражение ровно до того момента, пока их рукопожатие не распадается, и Найл не протягивает руку ему.

- Пойдемте? – спрашивает Гарри.

Зейн кивает, и они заходят в здание. В воздухе – клубы сигаретного дыма, пахнет алкоголем и смесью различного парфюма. Свет мягкий и приглушенный, и это место выглядело бы очень спокойным, если бы не громко переговаривающиеся люди, звон стаканов и играющая фоном музыка.

Гарри и Найл, очевидно неплохо поладившие, вместе направляются к сцене, и Луи провожает их раздраженным взглядом. Рука Зейна все ещё на спине Лиама, и рука Лиама на его спине тоже.

- Они кажутся милыми, - замечает Лиам, и Зейн знает, что он не врет, потому что, ну, для Лиама все милые.

- Они сумасшедшие, - говорит ему Зейн. – Но я всё равно очень привязан к ним.

Лиам улыбается ему. Найл выбирает место ближе к стене, и Лиам опускается на стул сбоку от него. Зейн присаживается рядом. Гарри и Луи сидят напротив, и Луи обнимает Гарри за плечи.

- Когда они должны начать? – спрашивает Зейн Гарри.

- Совсем скоро, - говорит Гарри, поворачиваясь к нему. – И нужно сходить за напитками.

- Я схожу, - предлагает Зейн и берет Лиама за руку, чтобы тот мог пойти вместе с ним.

- Я пойду с тобой, - говорит Найл быстро. – Ли, останься здесь. Мы справимся.

Лиам поднимается, чтобы Найл мог выйти, и ободряюще улыбается Зейну. Зейн кивает ему, и они с Найлом отправляются к бару.

Зейн заказывает четыре Pepsi (предварительно спросив у Найла, чего он хочет) и бутылку воды для Лиама. Они оба сидят возле бара, пока ждут заказа: Найл крутится на своем стуле, а Зейн опирается локтями о барную стойку.

Найл смотрит на него – он выглядит очень серьёзным в этот момент, как будто пытается понять, что Зейн из себя представляет. Наконец, он говорит:

- Итак, ты не похож на придурка, - Зейн поворачивается к нему, и он продолжает, - но серьёзно, если ты обидишь Лиама, то пожалеешь об этом. Понял?

Зейн приподнимает брови:

- Я не собираюсь этого делать.

Найл пожимает плечами: - Я знаю, но я должен был предупредить тебя. Он улыбается: - Он мой лучший друг, и он... я просто не хочу, чтобы ему было больно, так что просто не делай этого с ним.

- Хорошо, - говорит Зейн, кивая. – Не буду. Я тоже не хочу, чтобы ему было больно.

- Лиам производит на людей такое впечатление, - говорит Найл, постукивая пальцами по барной стойке. – Тебе просто хочется заботиться о нем, да? При всем при том, что он намного больше заботится о тебе. И его, наверное, злит эта чрезмерная опека, но ты просто ничего не можешь с собой поделать.

- Да, это правда, - говорит Зейн, потому что так оно и есть.

Он оглядывается, чтобы узнать, как идут дела у Лиама, и видит Гарри, который рассказывает ему что-то, жестикулируя руками, и, судя по лицу Лиама, тот нарвался на одну из глупых историй Гарри. Луи закатывает глаза и выглядит так, будто готов вот-вот побиться головой о стол, но Зейн знает, что в глубине души Луи любит все, что бы Гарри не говорил. И Лиам такой чертовски вежливый, он выглядит действительно очень заинтересованным в разговоре с Гарри, а тот вероятно кайфует от этого, потому что Луи и Зейн никогда не стали бы слушать эту чушь.

Когда они возвращаются – у Найла два стакана в руках, точно так же как и у Зейна (бутылка воды в заднем кармане) – Лиам встает, чтобы Найл мог пройти на свое место, и затем Зейн ставит их напитки на стол и садится, опуская руку на плечо Лиама.

Бар медленно заполняется, и Зейн спрашивает:

- Как популярна эта группа на самом деле? – наблюдая за тем, как музыканты выходят на сцену, чтобы, вероятно, начать выступление.

- Довольно популярна, - признает Гарри.

Рука Лиама лежит у него на бедре, пока группа не начинает играть. Гарри и Луи выходят из-за стола, и Гарри тянет Луи за собой в толпу.

- Хочешь пойти с ними? – спрашивает Зейн.

Лиам качает головой.

- Давай посмотрим отсюда, ладно? – предлагает он.

Зейн кивает: - Конечно.

- Тогда дайте мне выйти, - говорит Найл. – Эта рыжеволосая девушка пялится на меня, и Теннер говорит, что я могу занять с ней ванную через двадцать минут.

Лиам закатывает глаза.

- Ты ужасен, - говорит он, но они с Зейном поднимаются, так что Найл выходит из-за стола и направляется к девушке, которая при его приближении сразу же опускает взгляд в пол.

Группа на сцене на самом деле очень даже ничего. Они хорошо играют, и толпа знает большинство их песен. Он видит Гарри и Луи прямо возле сцены. Гарри не сводит глаз с происходящего на сцене, Луи – с Гарри.

- Здесь мило, - шепчет Лиам ему в шею.

Зейн обнимает его за плечи и смотрит на него, не в силах сдержать улыбки.

- Да.

Они отвозят Найла домой, когда концерт заканчивается. Он нравится ему, на самом деле. Он не такой, каким Зейн ожидал увидеть одного из друзей Лиама. Он ругается почти столько же, сколько и Зейн, и его улыбка больше похожа на ухмылку. Он и Гарри очень хорошо поладили, и Луи к концу вечера потеплел к нему, когда узнал, что Найл – стопроцентный натурал и не собирается рушить его отношения.

- Не хочешь зайти? – спрашивает Лиам, когда они подъезжают к его дому. Он немного краснеет и продолжает: - Родителей нет дома.

Они встречаются уже два месяца (не то чтобы они говорили о чем-то, что могло бы сделать их отношения официальными, но Зейн думает, что им это и не нужно), но он ещё не был в гостях у Лиама. Тот был у него уже кажется миллион раз: сестры Зейна любят его, а мама так практически боготворит («Он прекрасный парень, в отличие от всех твоих остальных друзей», - сказала она как-то, хотя Зейн знает, что его мама обожает Луи не смотря на то, как, по её мнению, плохо он влияет на её сына), и кровать Зейна теперь всегда пахнет корицей.

Он оставляет машину на подъездной дорожке, и Лиам ведет его внутрь. В доме пахнет печеньем, что просто чудесно, правда.

– Мы поднимемся к тебе в комнату или останемся внизу? – спрашивает Зейн.

Он шепчет и не понимает, почему, может, все дело в том, что дом погружен в темноту.

Лиам включает свет и говорит:

- Давай просто посмотрим какой-нибудь фильм в гостиной?

Диван Лиама очень старый и удобный. Весь дом очень похож на Лиама, как Зейну кажется. Теплый и уютный, и ему не может это не нравится.

- Я принесу нам что-нибудь перекусить, - говорит Лиам, включая телевизор. Зейн провожает его взглядом и встает.

По всей комнате расставлены фотографии, на них – Лиам и его сестры (у него их две; Зейн узнал это через месяц после знакомства). Он останавливается возле одного изображения Лиама, где тому около восьми или девяти лет. Он невероятно худой и его кожа очень бледная, и Зейн не понимает, зачем кому-то хранить фотографию своего ребенка, где тот очевидно болен простудой или чем-то вроде того, но он не спрашивает об этом Лиама, когда тот возвращается.

Лиам выключает свет и ставит на кофейный столик два стакана Pepsi и пакет чипсов. Зейн садится, и Лиам ложится рядом с ним на диван.

Зейн не имеет ни малейшего, блять, понятия, что они вообще смотрят. Рука Лиама на его бедре, и его пальцы движутся вверх так медленно, что это сводит Зейна с ума. Когда Лиам выключает телевизор, в комнате наступает почти кромешная темнота.

Он чувствует руку на своем подбородке, и он поворачивается, ища губы Лиама своими. Когда он находит их, они немного соленые от чипсов, но ему это нравится. Лиам целует его настойчиво, от его былой нерешительности почти ничего не осталось. Он взъерошивает Зейну волосы, но Зейн знает, что ему куда как больше нравится, когда это делает он.

В конечном итоге он лежит на диване, прижатый к телу Лиама. Лиам приподнимается, опуская ладони ему на грудь, и чувствовать его тяжесть – это на самом деле очень приятно.

- Можем мы кое-что попробовать? – спрашивает Лиам.

Зейну хочется видеть его лицо, но вокруг слишком темно.

- Все, что хочешь.

- Хорошо.

Ладони Лиама движутся по его груди, животу и на секунду задерживаются на поясе его джинсов. И затем он трогает Зейна через них, и его бедра движутся вверх, отвечая на прикосновение, потому что они ещё не заходили так далеко, ну, и Зейну хотелось этого. Он никогда не говорил об этом Лиаму, потому что ему было важнее, чтобы тот чувствовал себя хорошо рядом с ним и лишний раз ни о чем не волновался.

- Всё хорошо? – тихо спрашивает Лиам.

Зейн кивает и облизывает губы.

- Да. Более чем.

Лиам смеется и сжимает пальцы вокруг члена Зейна. Он дергает молнию, и затем Зейн приподнимается немного, чтобы стянуть джинсы.

- У тебя тоже? – спрашивает Зейн.

- Да, - Лиам отодвигается от него, и он слышит шорох его штанов.

Когда Зейн снова ощущает Лиама на себе, он чувствует, какой тот твердый там, внизу. Это вырывает стон из его горла, и он притягивает Лиама к себе за воротник футболки, чтобы поцеловать.

Лиам скорее тяжело дышит ему в губы, чем целует, и Зейн сжимает его ягодицы, прижимаясь теснее. Лиам губами скользит по его шее и чуть ниже, прикусывает нежную кожу, чтобы тут же зализать её языком. Зейн передвигается немного, и теперь, когда они двигаются, то могут чувствовать друг друга – их разделяет только ткань боксеров.

Когда руки Зейна забираются под резинку боксеров Лиама, тот издает тихий, жалобный звук. – Пожалуйста.

Блять. Зейн отстраняется немного, так что Лиам едва не падает на него.

- Просто посиди минутку, - говорит ему Зейн.

Зейн находит пульт от телевизора и включает его. Голубоватый свет освещает комнату, и этого более чем достаточно для Зейна. Он видит Лиама, который сидит на диване с широко открытыми глазами и немного раздвинутыми ногами, глаза его влажно блестят и настороженно смотрят на Зейна, как будто Лиам боится, что он сейчас оденется и уйдет.

Зейн едва слышно стонет, глядя на него, и кладет руки на спинку дивана.

- Скажи мне, чего ты хочешь, - говорит он Лиаму и наклоняется, целуя его в подбородок. – Я сделаю это.

Дыхание Лиама учащается, и он царапает спину Зейна через ткань рубашки.

- Ты не должен... - говорит он.

Зейн фыркает и тянется к нему, так что Лиам может видеть его ухмылку.

- Я хочу.

Лиам заглядывает ему в глаза и затем быстро кивает. Зейн целует его и осторожно надавливает ему на плечи, укладывая на диван. Он размещается между ног Лиама и затем подцепляет пальцами резинку его боксеров, когда Лиам приподнимается на локтях, чтобы видеть, что он будет делать.

- Обещаю, тебе понравится, - уверяет его Зейн.

Лиам чуть прищуривается и отвечает:

- Это не успокаивает меня. Скорее заставляет ревновать.

- Не стоит, - говорит Зейн, целуя внутреннюю сторону его бедра. – Это было до того, как я встретил тебя, - целует другую сторону. – Ничто из этого не считается. Ни один из тех людей не считается. Только ты.

Лиам откидывается на подлокотник.

- Откуда мне знать, что год спустя ты не скажешь те же самые слова кому-нибудь другому?

Зейн отвечает ему нежно-недовольным взглядом и качает головой. Лиам не понимает. Не может быть никого другого. Зейн никогда не согласится на кого-то, кроме Лиама, но он не говорит этого, потому что и так постоянно выставляет себя полным фриком.

В конце концов, чтобы не думать о том, что там ещё мог напридумывать себе Лиам, Зейн освобождает его от боксеров. Звук, который издает Лиам, когда Зейн обхватывает его рукой, он точно никогда не забудет: грубый и низкий, и заставляющий кожу покрываться мурашками.

Зейн смотрит на Лиама, когда наклоняется, чтобы лизнуть головку члена и попробовать его на вкус. Лиам прикрывает глаза – одна его рука вцепляется в спинку дивана, вторая – в плечо Зейна, пальцы чуть подрагивают. Зейн ухмыляется, прежде чем вобрать его пенис в рот.

Лиам кусает губы так сильно, что Зейн, мягко говоря, удивлен, как он ещё не прокусил их. И даже это не помогает ему скрыть звуки, которые он пытается сдержать в себе, и они наполняют тихую комнату. Зейну так тяжело сдерживаться - он опускает руку вниз, к своим боксерам, чтобы немного снять напряжение.

Он работает ртом, пока не чувствует, что член Лиама упирается ему в горло, и звук, который издает Лиам, зажмурившись, когда он плотнее сжимается вокруг него – это что-то невероятное. Лиам дрожит под ним, и Зейн понимает, что он делает все возможное, чтобы не толкаться к нему в рот, и он благодарен ему за это.

- Сделай это, - задыхаясь, говорит Лиам. Зейн поднимает голову, хмурясь и не понимая, что Лиаму нужно. Его голос дрожит, и глаза закрыты. – Дотронься до себя... сделай это. Если хочешь, пожалуйста.

Зейн стонет, потому что он не думал, что Лиам в принципе может сказать что-то подобное, и, блять, это едва ли не самые горячие слова, которые он когда либо слышал. Зейн проводит языком по члену Лиама, прежде чем снова вобрать его в рот, и он спускает боксеры, чтобы коснуться себя.

Он стонет, принимая Лиама, но ему плевать, потому что тот кажется вообще не соображает, что происходит. Его руки шарят вокруг, ища то, за что они могли бы ухватиться, и лоб блестит от пота. Зейн понимает, что тот кончает, за мгновение до того, как это происходит – член у него во рту напрягается, и Лиам беспомощно стонет. Он не успевает выпустить пенис изо рта и кашляет, пытаясь проглотить всю сперму, когда Лиам тараторит:

- Блять, Зейн, прости-прости.

Ему нравится, когда Лиам ругается, и он, должно быть, теперь будет вынуждать его делать это. Сейчас же он просто слезает с него и тянется к воде, чтобы запить вкус спермы, потому что да, он любит Лиама, но этот вкус никогда ему не нравился.

Лиам надевает боксеры и смотрит на Зейна так, будто тот – лучшее, что есть в мире. И он толкает Зейна обратно на диван, упираясь руками по обе стороны от его бедер.

Нечего больше и сомневаться в том, как действует на него Лиам. Зейн любит, когда Лиам лежит/сидит на нем, когда он обнимает его; любит, как Лиам смотрит на него. Его голова ударяется о подлокотник дивана, когда он кончает - глаза закрыты, имя Лиама на губах. То, через что он заставляет его проходить, это просто чересчур.

Лиам ищет что-нибудь, чтобы вытереть руки, когда Зейн хватает его за воротник и притягивает к себе для поцелуя. Лиам издает удивленный возглас, но целует его в ответ, отдавая ему контроль над поцелуем, и они целуются почти целомудренно – мягко и тепло.

- Я люблю тебя, - шепчет Зейн в губы Лиама.

Лиам резко отодвигается от него. Зейн и не помнит, чтобы когда-нибудь чувствовал себя в его присутствии так... холодно. Лиам судорожно подбирает их одежду с пола и бросает Зейну его джинсы. Они прилетают ему в грудь и падают на колени, когда Лиам говорит:

- Тебе лучше уйти.

Зейн пялится на него, отказываясь что-либо понимать.

– Что? Лиам...

- Пожалуйста, уходи, - говорит Лиам тише. – Зейн, просто уйди. Я... пожалуйста...

- Хорошо, - выдавливает из себя Зейн, натягивая джинсы. Его пальцы дрожат, когда он пытается застегнуть штаны, и он чувствует, что почти плачет, и это все, блять, так тупо, потому что Зейн не плачет. – Я ухожу.

Лиам не смотрит на него, пока он одевается. Он стоит, опираясь на полку с несколькими книжками, фильмами и всяким барахлом. Его спина напряжена, и он, блять, даже не оглядывается на Зейна. Это убивает больше всего. Не отсутствие объяснений или предупреждения; он не может даже взглянуть на Зейна, и тому хочется отшвырнуть вещи и закричать, и заплакать одновременно. Но вместо этого он направляется к двери. Он не надевает ботинки – на это нужно слишком много сил – подбирает их и почти выбегает из дома Лиама, который сейчас кажется ему чужим и холодным.

Его пальцы отказываются работать, когда он пытается завести машину, и Зейн останавливается на мгновение, чтобы сделать вдох. Он опускает голову на руль, вцепившись в него пальцами, и пытается понять. Что он сделал не так? Он думал, что они шли к этому месяцами. Он думал, что Лиам тоже влюблен. Он был уверен. Но, Боже, конечно же, это не так. Зейн просто идиот, потому что, очевидно, Лиам слишком хорош, чтобы отдать своё сердце кому-то вроде Зейна.

Он понятия не имеет, как возвращается домой. Дорога походит на одно сплошное пятно света, и названия улиц мелькают слишком быстро. Мама ждет его, и она выходит в коридор, как только он опускает ботинки на пол.

- Ты хоть представляешь, сколько сейчас времени? – спрашивает она, останавливаясь перед ним.

- Нет, - признает Зейн.

- Час ночи. Ни предупреждения, ни звонка. Я почти поседела от волнения. Никакой машины больше. Никаких прогулок, никаких...

- Хорошо, - говорит Зейн тихо. Он пробирается мимо нее и поднимается по лестнице. Он просто не в состоянии выслушивать это сейчас.

- Зейн, - кричит она вслед. – Не смей уходить от меня, когда я...

Он захлопывает дверь, чтобы не слышать её.

Он падает на кровать, слишком усталый, чтобы оставаться на ногах, и кутается в одеяло, как будто оно - это его кокон или баррикада, как будто оно каким-то образом может защитить его от того, что его сердце ломается на части. Но нет, не может – одеяло пахнет корицей.