Игра в масках.

Здравое рассуждение.

  Дни протекали в бесцельных попытках выбраться, но даже у самых настойчивых заканчивается терпение.
Сейчас Кэролайн лежала на кровати, вытирая красные от слез глаза, и вспоминала дочь.

Первые ее шаги, которые Флоренсис делала вполне уверенно.

Её шалости, когда по утрам Кэролайн просыпалась от шума битой посуды, так как Флоренс, научившись вылизать из кроватки, бежала на кухню и, открыв холодильник, всё оттуда выкидывала.

Или когда первое ее слово прозвучало, так мило и по-детски, что Кэролайн заплакала. В тот, казалось бы, прекрасный момент, слезы потекли сами по себе, а перед глазами стояло знакомое лицо. Она всей своей сущностью ненавидела Клауса, но чувства, что он когда-то в ней пробудил так и не утихли.

Далее Кэролайн вспомнила, с чего все началось. Откуда появился Клаус в ее жизни.
Мужчина оказался весьма настойчивым, что любыми способами смог бы ее к себе привлечь: так и вышло, пусть это стоило ей многого, ведь Клауса это не волновало.

Неожиданно двери её темницы медленно открылись и еле волоча ноги, вошел Никлаус. Все его поведение говорило о том, что он пьян. Клаус остановился у прохода, уперевшись на закрытую дверь.

— Думаю, теперь ты поняла, что со мной спорить бесполезно, — почти себе под нос пробубнил он.

— Ты сошёл с ума, Никлаус! — Кэролайн говорила без страха, но вполне естественно волновалась, хотя уже ничего этот мужчина не мог сделать. Всё, что её пугало, Клаус вполне успешно воплотил в реальность в прошлом.

— Не дерзи, дорогая.

— Да пошел ты! — Кэролайн встала с кровати, уперев руки в бока. — Я могу делать всё, что хочу! Ты не имеешь права меня здесь держать! Тебе вообще лечится пора!

Минута молчания. Кэролайн тяжело дышала смотря на мужчину. Она ждала следующих его действий. Клаус выглядел странно задумчивым. Можно даже увидеть как крутятся колёсики в его голове.

— Ты была права, что ушла. Тебе не место в моей семье.

— Хоть что-то разумное от тебя прозвучало. Перед тем, как я вновь покину тебя, я хочу знать, что случилось с Давиной на самом деле. — Кэролайн, гордо подняв голову, покидает свою темницу, идя в комнату рядом. Клаус последовал за ней.

— Это случилось спустя долгие годы. Я думал, что вновь нашел счастье, я правда хотел в это верить. — Глаза мужчины затуманивают воспоминания. И кажется, что он и вовсе забыл, где и с кем разговаривает. — Давина так была похожа на тебя, но я не учёл одну вещь: ни ты, ни она не смогли бы терпеть присутствие другой женщины в моем сердце и мыслях. Наша с тобой спальня была под замком, но Ди это не устраивало, поэтому однажды она её спалила. Ту часть себя, что ты оставила, объял огонь, ничего не удалось спасти. Я был зол, мы поссорились и она ушла. А я вновь переживал расставание...

— Я не понимаю.- Осматривая приборы, подключенные к бледному телу девушки, говорит Кэролайн.

— Я не знаю, что случилось, Кэр, просто в один день я очнулся здесь. — Клаус проводит рукой по волосам Давины. — Вместе с ней...

— Почему ты не отвез ее в больницу?! — У Кэролайн начинается лёгкий приступ паники. Она понимает, что проблема Клауса требует специального лечения, но когда это какая-то больница могла его удержать? Но так же ей больно было смотреть на исхудавшие, мертвенно-бледное тело девушки. Кэролайн прекрасно помнит прекрасную брюнетку на приёме у Джошуа. Давина производила эффект луча света среди тьмы, затмевая даже Кэролайн. Идеальная партия для миллиардера. Давина не была девочкой с улицы, каковой, строго говоря, являлась Кэролайн. И именно сейчас, смотря на нее, Кэролайн понимает, что журналисты были правы, когда писали, что Кэролайн всего добилась лишь через постель. И разве это можно отрицать?

— Я эгоист. — Клаус развел руки в стороны, и на его губа заиграла знаменитая ухмылка. Он гордился тем, кем является. — Моя фирма и миллионы важнее её жизни. Пресса съест меня живьем, если узнает!

— Хотя бы обычный врач!

— У неё есть врач: Энзо осматривает Давину каждую неделю. — Спокойно отвечает Никлаус.
Его внешний вид далек от совершенства: красные глаза, растрёпанные волосы, далеко не свежая одежда.

— И ей нужно более подходящее место. Клаус?! — Вновь повышает она голос, когда видит бездействие Никлауса. Хотя его отстранённость вызвана далеко не нежеланием слушать блондинку, а его глубокой погруженностью в свои мысли.

— Я не могу! Забыла?

— Пресса. — Говорит Кэролайн, сопровождая свои слова кивком. — Мы могли бы оставить ее в доме, в одной из комнат.

— Никто не знает, что она здесь, и я бы хотел всё оставить так же.

— Тебя поймут. Твоя семья пережила с тобой много неприятностей и не бросила тебя. Я приготовлю комнату Давине. — Клаус молча соглашается.

Кэролайн, помня путь, не дожидаясь Клауса, пошла на выход, как можно дальше от этого мрачного и сырого места.

Соврав, что ей нужно побыть наедине с собой, Кэролайн уходит в отдельную спальню. Она не могла видеть, как напряженно смотрел ей вслед Клаус, как он сдерживал себя, чтобы не схватить блондинку и не запереть у себя в комнате.
Кэролайн не так долго пробыла в спальне, ровно столько времени сколько необходимо на быстрый душ. И тут же она побежала вниз, чтобы увидеть Флоренсис. Девочки сидели в гостиной и устраивали чаепития. Кэролайн остановилась в проходе меж дверей, наблюдая за тем как Элайджа играет с племянницами.

— Мама! — В туже секунду воскликнула Флоренсис, а после, подбежав, обняла маму. Кэролайн постаралась спрятать слёзы, но взгляд Элайджи в её сторону говорил, что он все видел. — И где это вы, мадам, были? Бросила, значит, ребёнка в чужом городе, на произвол судьбы...

— Не сгущай краски, Флоренсис. — Говорит Элайджа, подходя к девушкам ближе. — Иди поиграй пока.

— Мы еще вернемся к этому разговору! — Говорит на прощание Флоренсис и убегает к девочкам.

— Ей нужно меньше смотреть телевизор. — Умиляясь выходками дочери, говорит Кэролайн.

— Я знаю, тебе хотелось бы побыть с дочерью, но, может, пойдем в библиотеку, мне нужно с тобой поговорить?

— Хорошо, если только не надолго... — Элайджа кивает, и они вдвоем уходят на второй этаж.

Элайджа стоит уверенно посреди светлой библиотеки, напоминая Кэролайн своим неизменным внешним видом, далёкие годы, которые казалось были всего-то вчера.
Лишь небольшие изменения можно было заметить: Элайджа не стар, но его волосы стали терять цвет, лицо, совсем чуть-чуть осунулось, но есть всё те же ярко горящие глаза цвета шоколада.

— Тебя не было трое суток. — Элайджа не спрашивал, но всё же блондинка кивает. — Где ты была?

— Были проблемы.

— Никлаус. — Догадывается Элайджа, проведя рукой по лицу.

— Да. — Кэролайн не собирается отрицать этого.

— Что мой брат на этот раз сделал?

— Эти дни я была внизу, в подвале... — ей тяжело говорить об этом, но всё же Кэрр надеется, что старший брат поможет Клаусу. — Это наказанье за Майкла.

— Прости, Кэролайн. Никлаус он...

— Я знаю, Элайджа, он — это он. Его не изменить. И ты всегда будешь на его стороне. — Она давно поняла суть семьи Майклсонов. Элайджа всегда защищает брата с сестрой и не важно, что они могут сделать.

— И твоё решение?

— Я покидаю Орлеан и возвращаюсь к Рику. — Элайджа понимающе кивает.- Мне было приятно вновь встретиться с вами.

Блондинка возвращается к дочери и весело проводит несколько часов, наслаждаясь обществом Флоренсис, Элизебет и Хоуп. Элайджа так и не спустился к ним, оставаясь где-то на втором этаже. Вскоре, на Новый Орлеан опустились сумерки, и, накормив детей, Кэр отправила их умываться и ложиться в пастель, пообещав Флоренсис и Элизебет прийти позже и рассказать сказку.

« Обед следующего дня. „

Солнце над Новым Орлеаном давно уже встало. Кэролайн доплетала косу Флоренсис, когда в комнату вошел Клаус. Она никак не отреагировала на его приход. А в действительности, что она могла сделать? Швырнуть в него настольной лампой или наорать? Нет, это бы испугало дочь. А вселять в детское сердце страх она хотела меньше всего.

— Малыш, пойди к Хоуп, нам нужно с твоей мамой поговорить. — Говорит Клаус.

— Почему вы не можете говорить при мне? — Кэролайн закатывает глаза. Флоренсис многие фразы берет из фильмом и мультиков, так в её словарный запас приходят слова, значение которых она может и не знать.

— Потому что это взрослые разговоры.

— Я взрослая! — Тут же заявляет Флоренс.

— Иди, малыш. — Говорит Кэролайн, и Флоренсис спрыгивает со стула и выбегает из комнаты.

— И всё же ты решила уехать. — Не стараясь даже скрыть недовольство, произносит Клаус.

— Да, и Флоренсис едет со мной домой. — Кэролайн решила уточнить.

— Её дом здесь.

— После того, что я вчера узнала, что-то собираешься ещё сказать?
Ты ведь знаешь, что я не оставлю свою дочь с тобой.

— Кэролайн, я объясню...

— Нет, что если Флоренсис будет следующей, кто не угодит тебе? Ты её так же запрешь? Я себе клялась, что ноги моей в этом доме не будет, но вот я снова здесь, пытаюсь в очередной раз спасти тебя!

— Нет! Я и пальцем не трону дочь!

— Хватит, мне надоело! Я взрослая женщина, у меня дочь, муж, в конце концов работа! Мне уже не двадцать, я не могу потратить оставшуюся жизнь на бесполезные попытки спасти того, кого уже не спасти. И я ни за что не оставлю с тобой дочь.

— Это твоё окончательное решение?

— Да. Ты сможешь её видеть в любое время, но при условии, что я всегда буду рядом.