Договорив с Томом, Джастин отключил айфон и кинул его в карман. Он печально окинул небо взглядом: уже светало. В груди нарастало что-то вроде тревоги после новости о том, что отец приезжал в школу и разговаривал с Эрикой. Зачем? Этот вопрос не давал покоя, и Джастин точно знал, что все это не просто так.
Тяжело вздохнув, парень поднял глаза и посмотрел на Эмму, которая стояла по колено в воде и наблюдала за восходящим солнцем. Ее белокурые кудри раскинулись по спинке и чуть подрагивали при малейшем дуновении ветра.
Парень сделал несколько шагов по холодному песку, оставляя следы, и подошел к морю. Он шагнул в воду, и по его телу пробежалась легкая дрожь. Тихо подойдя сзади Эммы, он положил ладошки ей на живот, обнимая. Девушка вздрогнула:
- Джастин, - выдохнула она и повернула головку, встречаясь с золотистыми глазами.
- Нам надо возвращаться, - произнес парень и опустил голову, касаясь губами нежного плеча девушки, отчего та блаженно улыбнулась.
- Давай еще немного здесь побудем? Ты только посмотри, как красиво, - сказала она и окинула взглядом гладь моря.
Джастин не мог с ней не согласиться - здесь было поистине красиво. Восходящее солнце отражалось в темно-синей воде, которая отдавала блеском, а небо было самых разных цветов. Бибер улыбнулся, зарываясь носиком в белокурые волосы Эммы. Чувствовалась какая-то легкость и свобода в этом месте, словно все проблемы отгородили некой стеной. Ни отец, ни Остин, ни Эрика не могли сейчас испортить настроение Джастина: было просто очень хорошо. Он сильнее обнял девушку за талию и положил подбородок ей на плечо.
- Расскажи мне, как ты жил все те годы, пока мы не виделись, - после некоторого молчания произнесла Эмма.
Этот вопрос мучал ее давно, но задавать его она боялась. Боялась реакции и ожидаемого холода, который так свойствен Биберу.
Парень ответил не сразу, обдумывая ее вопрос. Мысли о прошлом впечатались в сердце неприятной раной, которая кровоточила каждый раз, когда Джастин давал волю воспоминаниям. Так и сейчас - стоило Эмме спросить и внутри все болезненно сжалось.
- Что именно ты хочешь знать? - немного охрипшим голосом сказал он, смотря на восходящее солнце.
- Все, что ты считаешь нужным. Можно даже больше. Хотя я знаю, что полностью ты мне не откроешься, - печально вздохнула девушка.
- Это сложно. Сложно вспоминать то, что я так старательно все эти годы пытался забыть.
- Тогда представим, что я ничего не спрашивала, - спокойно сказала Эмма.
В ее голосе не было упрека или обиды, как ожидал Джастин. Она не настаивала и все понимала.
Наступили тишина, прерываемая только шумом плескающихся волн.
- Когда мы жили в Нью-Йорке, мой брат Остин связался с очень плохой компанией, - неожиданно прервал молчание голос Джастина. - Он постоянно пропадал где-то, выпивал, курил и кололся. О его похождениях знал только я и мама, ибо сказать об этом отцу - равносильно самоубийству. Я пытался его остановить, ведь тогда мы были в хороших отношениях, но он никого не слушал. Когда у него закончились деньги, он начал просить их у меня и у мамы, чтобы купить дозу. Он потратил все наши сбережения, и доходило даже до того, что он крал украшения мамы.
Эмма внимательно слушала мелодичный голос Джастина, который сейчас был наполнен холодом. Она пыталась уловить каждое слово, боялась что-то упустить.
- В это время отец был в другой стране по работе, да и все равно мы не могли бы ему сказать, куда были потрачены все деньги, - продолжал он. - Когда мама сказала Остину, что сбережений больше нет, он ее даже слушать не стал. Сказал, что если она не даст ему денег, то придут его друзья и сами заберут. В скором времени так и случилось. Тогда и настал, пожалуй, самый ужасный период моей жизни.
Джастин замолчал, чувствуя, как внутри разрастается огромная дыра и выплескивает все то негативное прошлое, которое он так не хотел вспоминать. Рассказывая все Эмме, он словно переживал те события заново и это угнетало.
- Можешь не рассказывать дальше, если трудно, - понимающе произнесла девушка.
- Нет, я хочу рассказать, - сквозь зубы сказал Джастин и невольно сжал тонкую талию сильнее, чем прежде.
- Остин совсем обезумел с этой наркотой. Тогда я его уже возненавидел и останавливал, как мог, но безуспешно. Я уже хотел плюнуть на все и рассказать отцу, но мама уговаривала подождать, уверяла, что Остин исправится, - усмехнулся он, - наивная. Однажды вечером дома была только мама. Остин вернулся домой слишком рано и вел себя подозрительно любезно. Мама даже решила, что он и правда одумался. Но нет. Следом пришли его друзья. Они оскорбляли маму, украли у нее все украшения и дорогие вещи, чтобы потом продать и купить дозу, - Джастин сглотнул ком в горле, и заметил, что его руки сжаты в кулаки, а все тело чуть ли не трясет.
- Один из этих наркоманов сказал, что если мама не переспит с ним, то они убьют меня и Остина. Насчет брата он, конечно, пошутил, но мама очень испугалась и поверила. Ей пришлось, - сквозь зубы прошипел парень, испепеляя глазами небо. - Ей пришлось терпеть все эти издевательства, ей пришлось с ним переспать. А Остин просто стоял и смеялся. Смеялся, наблюдая за всем этим, понимаешь? - Джастин вздохнул, пытаясь подавить ненависть, сотрясающую его тело.
- В тот момент вернулся отец. Он увидел маму и того наркомана и даже не захотел ничего слушать. Он выгнал ее. А его убил.
Эмма вздрогнула, услышав последнее слово. Весь его рассказ настолько потряс девушку, что она стояла, раскрыв рот и буквально тряслась, представляя, как через это проходил Бибер.
- Отец запретил нам общаться с мамой и сказал, что она должна уехать во Флориду, а нас с Остином увез в Лондон. Он был невероятно зол. Он убил бы и маму, но вмешался я. Я уверял его, что она не виновата, что все подстроил Остин, но он не слушал. Он не верил мне, он верил брату. С тех пор я ненавижу их настолько сильно, сколько способно выдержать человеческое сердце, чтобы не разорваться. Мы уехали из Нью-Йорка, и я знал, что не вернусь. Я хотел забыть этот проклятый город, который лишил меня возможности общаться с мамой и так испортил мою жизнь. Я не рассказал тебе тогда правду потому, что знал, что уезжаю навсегда и не хотел волновать. Не хотел слез и жалости. Я хотел забыть все события, связанные с тем периодом и хотел забыть всех людей из прошлого. Я изменился. Я возненавидел отца и брата, я слышу голос мамы раз в два месяца, но даже этого я теперь лишен. Мне ее чертовски не хватает.
Джастин закрыл глаза. Выговорившись, он четко ощущал, как в груди больно сжимается сердце при воспоминании о маме. Это невыносимо. Ненависть и подавленность переполняли его. Эти два чувства делали двойной эффект, разрывая грудную клетку на части.
Парень почувствовал, как Эмма осторожно повернулась к нему лицом и нежно коснулась пальчиками его щеки. Карие глаза распахнулись, и перед собой он увидел лицо блондинки. Оно не выражало ни жалости, ни сожаления. Ее умные глазки смотрели как-то тепло, отчего внутри становилось спокойнее.
Неожиданно она привстала на носочки и прильнула к губам Джастина. Ее ручки мягко легли на сильные мужские плечи, обнимая. Как ни странно, но именно это сейчас было самым лучшим. В ее поцелуе и объятиях было столько поддержки и понимания, что никаких слов не требовалось. Сейчас они были излишни. Джастин был благодарен Эмме за то, что она не высказывала ему свое мнение и не старалась уверить, что все будет хорошо. Вообще Бибер считал, что фраза «все наладится» никак не помогает. Всего лишь два слова, которые говорят все, когда им нечего сказать, чтобы помочь решить проблему. Это словно шаблон. Люди думают, что обязаны говорить это тем, у кого случилось что-то плохое и это поможет, но ведь они глубоко ошибаются. Поэтому объятия любимого и близкого человека – лучшее лекарство. Они дают надежду, и ты понимаешь, что не одинок.
