Страница 46 – ПЛЕД
Воскресенье.
Я запомнила все кофейные запахи, что мы уловили в тот день.
Мне же надо дышать ими, если кончится кислород.
Теперь я не боюсь туберкулеза, эболы, рака.
Моя память сильнее.
Хочешь схватить меня ебучий спид? Не получится.
Я бессмертна.
Чу~~
А у тебя есть похожий день? Найди его, полюби, сохрани и спрячь.
Нет, не прячь. Лучше расскажи. Всем. На бумаге. Выплесни. Сука. Больше. Ещё. Каждый день. И надейся не услышать в ответ: твоя душа скатилась.
Ты ведь будешь топтать меня сегодня?
А завтра?
~~
Мы выходим из книжного магазина за руку.
Ветер режет сучьи слёзы. Я не плакса, Шиши, просто никак не отойду от моральной пощечины. Я обижаюсь, молчу, но держу Соню так же крепко как ребёнок, которому сказали:
все животные умрут, если ты отпустишь свой воздушный шарик.
Я впиваюсь в Сонину руку ногтями, ведь мы идём через знакомые скверы, улицы, дорожки. Я мечтаю встретить маму и всех знакомых, всех учителей и муравьев... Каждую ебучую воспитательницу детского сада. Смотри:
Ведь сегодня меня впервые держат за руку.
~~
Соня докуривает сигарету возле элитной кофейни в центре города. Я говорю, что у меня нет денег ходить в такие места, но она просит молчать.
Мы попадаем в уютный мирок коричневого цвета. Здесь всегда пахнет корицей, шоколадом, выпечкой... и никогда не пахнет мной. Это Чужой мирок, Шиши. Я тут лишняя. Моё место должно быть на улице, как у грязной собаки.
Но, я с ошейником Сони – поэтому мне рады везде.
Мы проходим в дальний угол. На диван, подальше от чужих глаз. Мы садимся на одну сторону и забираем у официантки меню. Соня знает его наизусть. Она заказывает быстро, скороговоркой.
А я теряюсь и говорю:
– Мне тоже самое.
Хозяйка улыбается.
Очень быстро нам приносят тёплые булочки с шоколадом и две большие кружки латте. На одном рисунок сердечка, на другом – круглого зернышка. Соня выбирает первую кружку.
– Девушка, – зовёт хозяйка. – А почему у нас нет пледа?
Официантка замирает на секунду.
– Прости-те, – бормочет она.
Проходит полчаса – а пледа так и нет. Ничего страшного: Соня берёт его с соседнего дивана. Он в клеточку, большой, бордовый и мягкий. Это плед для двоих. Я хочу укрыться в нём, но по спине бегут жуткие мурашки.
Ты понимаешь меня, Шиши?
Ведь плед принесла не официантка.
Губы дрожат от правды. Я вспоминаю сердечко на кофе, покорный взгляд девушки и ебучее покрывало, которое она не в силах принести. Меня душит изнутри. Сжимает. Я шепчу хозяйке:
– Это... твоя прошлая собака? – и держу её за руку, чтобы не утонуть в голубых глазах.
Соня поджимает губки от досады.
– Зачем ты так про себя?
И снимает с меня кеды: один, второй...
– Это ты, – говорю я тихо в сторону. – Ты говоришь за спиной, что я дворняга.
Соня нежно улыбается. Почему мне страшно, Шиши? Я говорю скорее, что:
– Я же не против. Я хочу быть собакой. Только не за спиной...
– Тише, Матильда. Ложись ко мне на колени.
Тише.
Не проходит и минуты, а я лежу у неё в ногах. Соня гладит меня по голове. Как тогда, на уроке. Глаза закрыты, а я трусь об её ножки и думаю только об одном: как бы сделать это вечностью.
~~
– Просыпайся, Матильда. Уже поздно...
Соня оставляет огромные чаевые: пять тысяч. Но это даже не чаевые. Она платит им за плед, который тихонько сворачивает и убирает мне в рюкзак.
Соня говорит:
– Когда мы пойдем на французский фильм, не забудь его.
~~
Моя хозяйка живёт в элитном доме рядом с кофейней... Мы проходим мимо и спускаемся на подземную парковку. К машине.
Мерседес. Чёрный. Дорогой.
Я никогда не сидела в таких, Шиши. Представь собаку, которую заводят в ресторан и ставят грязными лапами на чистый стол. Назови эту собаку Матильда, дай ей разум – и вот тебе я.
Заебала уже с собаками?
Сам заебал. Терпи.
– Где ты живешь? – спрашивает Соня.
Я называю улицу, дом, этаж и квартиру.
Хозяйка улыбается. Мои руки на коленях, я перебираю пальцами, волнуюсь, смотрю в окно – огни, машины, люди, огни – вот и мой подъезд. Зачем так быстро ехали?
Соня провожает меня до дверей.
Мы около домофона, тусклый свет, тишина, где-то во дворе пьяные крики, но рядом никого. За нами следят только жёлтые окна старой пятиэтажки. Я боюсь отпускать любимую, поэтому спрашиваю:
– Не хочешь покурить?
А Соня подходит ближе и говорит совсем другое:
– Если Кристина хоть пальцем тебя тронет – я вырву ей глаза. Поняла?
– По...
Целуй в губы.
Огонь встречает бензин. Жар, холод, страх и сласть. Я лезу к ней под майку, к телу, быстрее... но слышу строгое:
– Стоп.
– Прости, – бормочу я. – Прости, прости, прости.
Я краснею. Это конец. Я боюсь, я все испортила. Я...
Соня целует ещё – в губы, в шею, обнимает и шепчет:
– До понедельника, Матильда.
Она отпускает руку и идёт к машине. Совсем без оглядки.
~~
Я в подъезде, Шиши.
Колени дрожат, поэтому я сижу на лестнице. Моё сердце, малыш, сейчас выскочит. На губах слюна хозяйки. Я облизываю её, собираю на пальчики и засовываю под резинку трусиков.
– Аф...
На часах:
«21:54».
Мне надо успеть, Шиши.
Я поднимаюсь с лестницы и выхожу из подъезда...
В город.
Одинокий. Чужой. Под желтыми фонарями я режу острой тенью переулки. Я бегу до подземного перехода, спускаюсь вниз, ищу нужный ларек и громко стучу в дверь.
Мне говорят:
– Закрыто!
– Откройте!!! – кричу я на весь переход. – Человеку плохо!
Продавец смотрит как на ебанутую, но всё-таки впускает меня в бомбоубежище старых иммигрантов.
Иностранцы смотрят на меня с четырёх стен сотнями кнопок.
Я достаю из кошелька смятую тысячу, кладу на прилавок и тыкаю пальчиком в дальний угол.
Его.
Продавец показывает новую игрушку, предлагает проверить. Звонки, меню, экран, батарею. Да похуй, дяденька. Только скажи:
– У него... хорошая вибрация?
