- Кто ты? - тихо срывается с губ девушки.
Она всё ещё ниже его на целую голову, и это делает её ещё более слабой перед ним.
- Уже не тот, кем ты меня знала, - шепчет парень, отводя глаза в сторону.
Он не мог видеть её плачущей.
Он ненавидит её опухш...
Просто теряю контроль над собой, когда Бестужева рядом, а уж если она ещё и язык за зубами не держит, так это вообще улёт.
Вот и получается такая херня.
Я её только что своими руками чуть не убил, а она нужна нам живой: мне - потому, что я её люблю; ковалёвцам - потому, что Дайсон как-то связала с ней коды, необходимые Владимиру как воздух.
Польша уводит её на съёмочную площадку, а я остаюсь здесь и, убедившись в том, что девушки не вернуться в ближайшее время, достаю из мусорки листок, выкинутый Юлей. Несколько минут тупо смотрю, ничего не понимая, но потом до меня доходит. Её семейное дерево с добавлением Ковалёва и Дайсон. От Владимира с прописанными буквами "о или д" к её папе нарисована стрелочка с восклицательным знаком. Понять бы, что это за буквы, а ещё почему Анастейша обведена кружком с крупным вопросом.
Юля точно пытается что-то откопать, понять. Это ей свойственно: уже устала от бандитского дерьма и пытается разгадать хоть одну загадку, но вообще непонятно, как она собирается это делать, если так верит своим "родителям".
Складываю листок, убирая его в карман, и выхожу на улицу.
Мои уши тут же улавливают грохот и чёткие басы "Половины". Направляюсь туда, по пути замечая кучу проводов. Снимают. Линия горизонта начинает розоветь. Красивая картинка получится.
Подхожу ближе, замечая бешеную компанию. Глеб и Денис бьют по барабанам, а Оля с Оксаной и Юлей по центру исполняют какой-то танец. Чёткие переходы Бестужевой что-то напоминают.
Дерзко и резко она исполняет это танец, будто ничего с ней не произошло. Как в первый раз, когда я видел выступление их группы, когда эта девушка просто взорвала толпу многочисленными фонариками.
Показывает известный "пистолетик" рукой, дёргает и отскакивает обратно. Её волосы буквально летают.
Сейчас она свободна.
У неё бешеная отдача: если погружается в какое-то дело, то отдаёт себя целиком и полностью.
Я не могу лишить её этого, но и пойти против Ковалёва не могу.
Недавно я услышал от Владимира по секрету, почему же так важно, чтобы Юля не оказалась на чужой стороне.
"Я переживаю за неё, Егор. То, что делаем все мы, ей точно не нравится, а так что получится? Думаешь, она будет радоваться, убивая людей? А что скажешь насчёт того, что ей придётся поднять руку на тебя? Ей будет тяжело, потому что в этом смысле она полнейшая слабачка," - в тот вечер Ковалёв, на удивление, ни разу не затронул тему Машки, и я до сих пор рад этому.
Мы с парнями такие идиоты, что даже не заглядывали в "следилку". Анастейша наверняка прятала Юлю у себя, мы могли вычислить координаты их местонахождения, если, конечно, Дайсон не принимала никаких мер безопасности.
Громкий визг нарушает идиллию. Кто-то кричит об очередном снятом кадре. Юля уже на земле, хватается за ногу. Глеб помогает ей подняться, бросая барабанные палки куда-то в сторону.
Мои руки тут же сжимаются в кулаки.
Это обычная ревность, которой быть не должно.
Забудь про чувства, Егор.
Убийцы не должны ничего чувствовать.
Бестужева отходит в сторону, направляясь куда-то, а я тут же иду за ней. Она поворачивает за трейлеры, где припаркованы автомобили.
Сбежать решила, значит.
Юля останавливается у какой-то красной машины и оборачивается, тут же смотря прямо на меня. Заметила. Мои губы расползаются в ухмылке. Я быстро достигаю её. Она делает шаг назад, упираясь в капот.
- Вот и прилетела моя птичка в клетку, - беру её за запястье, коварно кусая губу.
- Нет! Ну нет! - девушка забавно морщится, а я утягиваю её за собой к своему автомобилю.
- А ты слушайся, тогда и из подвала поднимешься, и ругать тебя не будут, - практически с улыбкой говорю я.
- А в универ и в тур меня тоже отвозить будут?
- Мне кажется, или я уже называл цену за это? - открываю машину, а Бестужева, к великому удивлению, спокойно садится.
Я занимаю водительское место и, смотря в зеркало, вижу, как она скрещивает руки, по-детски надувая губы.
Маленькая девочка. Совсем маленькая для этого мира.
Раздавить её ничего не стоит.
Это просто игра, она кукла, а я ей руковожу, по крайней мере должен руководить.
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
