- Кто ты? - тихо срывается с губ девушки.
Она всё ещё ниже его на целую голову, и это делает её ещё более слабой перед ним.
- Уже не тот, кем ты меня знала, - шепчет парень, отводя глаза в сторону.
Он не мог видеть её плачущей.
Он ненавидит её опухш...
Маша - славный ребёнок. Это очень радует. Она будто уже понимает, что мне нужно уединяться с Глебом, но не для того, что многие сейчас бы подумали, а для обычного разговора. В такие моменты девочка берёт свои игрушки и спокойно начинает ползать, греметь ими и, конечно же, пробовать на вкус.
Я ещё не знаю, как мы будем справляться с наступлением учебного года, потому что пары нельзя пропускать. Если только взять академический отпуск или больничный.
Не знаю, когда Егор отойдёт от травмы и заберёт дочку.
Глеб весело хохочет, кружа на руках и смеющуюся, и визжащую Машку, а я только стою, опираясь на стену. Звенит телефон, а я киваю Исаеву, укладывающему девочку на колени.
Они подружились. Это не может не радовать.
Смотрю на дисплей, обнаруживая скрытый номер. Странно. Провожу пальцем по экрану и, уходя на кухню, прикладываю телефон к уху.
- Ты совершила большую ошибку, Юля! Нельзя вторгаться в жизнь будущих бандитов, а ты его дочь забрала! Боюсь, тебя ждёт жестокая расплата, - говорит кто-то каменным голосом, будто его провели через какую-то обработку, потому что человеческий голос не может быть столь грубым.
- Вы кто вообще? - спрашиваю я.
- Пусть этот вопрос тебя хорошенько помучает, моя дорогая, - отвечает некто, а я напрягаю все свои нервные окончания.
Неизвестный отключается.
Становится страшнее, чем когда-либо.
- Юля, кто звонил? - спрашивает Глеб.
По моей щеке бежит одинокая слеза, которую я тут же убираю подушечками пальцев прежде, чем повернуться к нему, чуть заметно качая головой.
Нужно побыть одной, чтобы проанализировать эту ситуацию.
Исаев держит на руках Машу, показывающую маленькими указательными пальцами на свой животик, уже вынуждая улыбаться. Вся в отца... в прежнего отца.
- Сейчас сделаю тебе покушать, ладно? Иди, поиграй пока, - бормочу я, включая чайник для кипячения.
Парень опускает девочку на пол, а та быстро-быстро уползает.
- Юль, что уже произошло? - спрашивает Исаев.
- Глеб, мне кто-то звонил и сказал, что меня ждёт расплата за то, что я Машу у Егора забрала, - тараторю я.
- Кто это может быть?
- Не знаю, Владимир, может, кто-то из его банды, а может и сам Егор. Голос обработан был, - я кусаю губу, понимая всю свою безнадёжность. - Глеб, мне очень страшно, - тихо говорю я, а он прижимает меня к себе, заключая в объятия. - Егор, скорее всего, уже один из них.
- Всё будет хорошо, - Глеб целует меня в висок, вынуждая верить ему, но в это верится с трудом.
Сказка, а не быль, и я, видимо, ещё ребёнок, который хочет верить в неё.
- Пойду к Маше, а ты успокойся и возвращайся, - он улыбается, отправляясь в комнату.
Мне страшно за Егора.Он может стать слишком жестоким и тогда...страшно представить, что будет дальше.
Почему эта неразбериха крутится именно вокруг нас? Почему именно Булаткина Владимир выбрал в число своих подопечных? Почему же, чёрт возьми я? Что я ему сделала?
Я устала и мне страшно.
Если придётся снова противостоять Ковалёву, тем более Егору или вообще банде, я не справлюсь, потому что моральные силы уже на исходе.
Поток переживаний уже перерастает в истерику, и я скатываюсь по стенке, прижимаю колени к груди и опускаю голову.
Мне плохо.
Я не хочу. Не сейчас.
Неужели я не заслужила немного счастья, чтобы без последствий?
Господи, помоги мне, пожалуйста!
Почему всё так запутано? Сколько можно? Мне надоело биться, идя по прямой к пропасти. Меня ждёт расплата. Славно. Что может быть лучше?
Мою горестную идиллию нарушает весёлый визг Машки, которая, видимо, снова играет с Глебом.
Так, всё, Юля, успокаивайся! Ты должна сделать ребёнку пищу. Пластмассовый сосуд тут же оказывается в моей руке, из картонной коробки я насыпаю несколько чайных ложек в него и заливаю кипятком, разбавляя холодной водой, встряхиваю. Этот процесс уже заучился наизусть.
Отправляюсь к Маше и Глебу.
Девочка, держась за руки наклонившегося парня, пытается шагать, и я уже улыбаюсь. Маленькая, но славная. Показываю ей бутылочку, и она тут же отпускает руки Исаева, опускаясь на колени и приближаясь ко мне. Протягивает ручки, просясь на ручки, и я поднимаю её, отдавая соску, которую она тут же открывает и приближает ко рту.
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
