Сложный выбор

Глава 28. На острие.

  С нетерпением ожидаю ответа в холле.

Никак не могу справиться с волнением, меня захлёстывают волны самых разных чувств: надежды и отчаяния, тоски и страха, радости и сомнения. В голове роятся сотни мыслей, тысячи различных вопросов. Пытаюсь отвлечься от всей этой какофонии, но получается плохо. Некоторые особо настойчивые предположения всё-таки просачиваются в сознание, заставляя меня лишний раз содрогнуться от беспокойства.

А что если мне просто-напросто не позволят поговорить с леди Гриффин? Мало ли всяких попрошаек бродит по домам богатых, несчётное количество всяких торговок пытаются прорваться внутрь и продать какую-нибудь чепуху за баснословные деньги.

Нервно меряю шагами мраморный пол, стараясь не наступать на красивый ковёр. У меня закрадывается подозрение, что за него можно купить небольшой домик на окраине Рата, решаю не топтать почём зря такую роскошь. Звуки моих шагов разносятся по всему холлу, возвращаясь гулким, чётким эхом. Стараюсь дышать спокойнее, унять панику, но пока мои старания ни к чему не приводят.

Напряжённо прислушиваюсь, вздрагиваю от каждого шороха, услышанного или надуманного. Постоянно оглядываюсь, надеясь увидеть горничную или хотя бы услышать её шаги. Неловко мну холодные пальцы, беспрестанно оправляю подол своего платья. Сердце трепыхается пойманной птицей, шум крови в висках заглушает все остальные звуки. Чувствую себя неуютно: я настолько давно последний раз надевала что-то кроме штанов и рубашки, что сейчас не могу отвлечься от некого беспокойства, связанного с платьем. Я прихватила его ещё из Луана, лишь каким-то чудом оно дожило до Рата целым и невредимым. Длинная, мягкая ткань непривычно шуршит, путается в ногах, привыкших шагать широко и беспрепятственно. Что ж, придётся снова учиться быть настоящей леди.

Вспоминаю, что должна произвести хорошее впечатление, вне зависимости от того, является ли Шарлотта Гриффин моей родственницей или нет. Резко выпрямляюсь, приглаживаю немного растрепавшиеся волосы, последний раз поправляю платье и замираю статуей. Через несколько секунд мне становится скучно просто стоять, и я начинаю разглядывать обстановку дома. Судя по всему, здешние обитатели не стесняются своего богатства, даже холл украшен невообразимо красиво. Правда, надо отдать им должное, всё обставлено со вкусом, никакого пафоса.

Поднимаю голову вверх и замираю от восторга. Высокие, лёгкие потолки, расписанные сценами из любимого увеселения аристократов — охоты, многочисленные узкие длинные окна, заполняющие громадный холл светом, большие, светлые, лесные пейзажи на стенах. На каждом полотне по меньшей мере несколько охотников, пара дам и бесчисленное множество гончих, всё написано так ярко, так живо — сразу видно, работал мастер. Опускаю взгляд ниже и отмечаю несколько небольших удобных диванчиков, очень удобно расположенных. Не удерживаюсь и присаживаюсь на один из них — мягко и комфортно, не сравнить с каменным полом в тюрьме. Продолжаю изучать взглядом холл.

Нежно-зелёный с бежевым, приятные, благородные цвета стен отлично гармонируют с крапчатым мраморным полом, создавая ощущение лесной поляны. Впечатление усиливают несколько горшков с пышными растениями. На полу множество ковровых дорожек, позволяющих дойти до любой лестницы, не коснувшись мрамора даже носком туфельки. Их причудливый узор также напоминает переплетение луговых трав. Надо же, здесь всё продумано до мельчайших подробностей, даже пахнет здесь не стариной, а свежестью.

Перевожу взгляд на парадную лестницу, ведущую на квадратную площадку и разветвляющуюся после неё на две. Это и есть центр всего холла, интерьер левой половины абсолютно симметричен интерьеру правой кроме этого участка. Здесь висит громадный портрет какого-то пожилого господина с его женой в полный рост. Эта пара оказывает на смотрящего неприятное впечатление, диссонируя с общей весёлостью интерьера. Колючий, испытывающий взгляд мужчины насквозь пронзает гостей своей холодностью, господин излучает недоверие и презрение ко всему живому. От женщины веет злобой, чопорностью и надменностью. Этот портрет вызвал у меня желание отвернуться, скрыться из поля зрения давно умерших людей. Интересно, кто они?

Звук торопливых шагов привлекает моё внимание и заставляет оторваться от созерцания холла. Молниеносно вскакиваю и одёргиваю подол платья. Запыхавшаяся горничная кубарем скатывается по лестнице, подбегает ко мне, приседает в почтительном реверансе и выпаливает:

— Госпожа ждёт в гостиной. Мне приказано вас проводить, сударыня. Извините, что вам пришлось так долго ждать.

Киваю и посылаю девушке ободряющую улыбку. Та немного успокаивается, делает приглашающий жест и ведёт меня обратно к лестнице. Сверкающие, гладкие ступени отполированы до блеска, вижу в них своё отражение, когда делаю шаг. Мягкий, чистый ковёр поглощает звуки, делая шаги совершенно бесшумными. Быстро добираемся площадки, мимоходом спрашиваю:

— А кто изображён на портрете? Семья леди Гриффин?

Горничная вздрагивает, словно от крика, резко оборачивается и испуганным шёпотом отвечает:

— Это же отец и мать госпожи, царствие им небесное. Страшные, страшные были люди, въедливые и придирчивые. От их имён дрожала вся прислуга, попасть к ним в услужение считалось огромной неудачей. Я застала лишь последний год их жизни, но страха хлебнула на всю жизнь, сударыня.

Ах вот оно как! Аж мурашки по коже бегут от одного взгляда на эту картину. Хорошо, что леди Гриффин — не та женщина с портрета, а то мне пришлось бы туго. Впрочем, я не могу предсказать, будет ли она лучше или хуже своей матери в плане характера, сейчас не время строить предположения, нужно быть готовой ко всему.

Широкий, светлый коридор заканчивается красивыми резными дверями. Горничная громко стучит и с поклоном открывает передо мной одну из створок. Собираюсь с духом и уверенно захожу внутрь. Двери бесшумно закрываются за мной, отрезая пути к отступлению.

Будь увереннее, Кларк, ради этого момента ты преодолела столько препятствий, что струсить сейчас просто смешно.

Делаю глубокий вдох и медленно прохожу ещё несколько шагов. Окидываю комнату быстрым взглядом в поисках леди Гриффин, замечаю у огромного камина кресло, повернутое ко мне спинкой. Вижу опирающуюся на подлокотник суховатую руку с чашкой чая, от которой поднимается едва заметный пар, и заключаю, что госпожа намеренно так села. Немного странно, но у старых леди часто бывают свои причуды.

Еле слышно кашляю, привлекая внимание.

— Добрый день, леди Гриффин. Я благодарна вам за то, что вы согласились меня выслушать.

Рука с чашкой исчезает за спиной кресла, леди делает глоток. Ровный, спокойный голос с достоинством отвечает:

— Добрый день. Я надеюсь, что вы хотите сказать мне что-то действительно важное. Моё время очень ценно, поэтому прошу вас сразу перейти к делу. Присаживайтесь куда хотите, прошу, не стойте у дверей.

Неловко сажусь на краешек дивана, несколько секунд медлю, собираясь с мыслями, и начинаю:

— Для начала я бы хотела представиться. Меня зовут Кларк Гриффин. Эта фамилия перешла мне от моего отца, я пока не замужем.

Рука с чашкой еле заметно дёргается, но из кресла не доносится ни звука. Чувствую, что женщина внимательно меня слушает.

— Я прибыла из Луана, мелкого города на другом конце королевства, прожила там всю жизнь с самого детства. Семья состояла из меня и отца, мать умерла при родах, я никогда её не знала. Никаких родственников у нас там никогда не было. Однажды на мой вопрос, почему так, отец обмолвился, что он родом не из этих мест. Нечто заставило его бросить всё, переплыть море и поселиться там, в Луане. Больше я ничего не знала о его прошлом, папа отказывался говорить на эту тему.

Пристально наблюдаю за леди Гриффин во время своего рассказа. Леди настолько обратилась в слух, что даже забывает пить чай.

— Он занимал должность советника, у нас было богатое поместье. Несколько лет назад он женился на некой Элизе Уинслоу, больше года назад безвременно скончался. Мачеха оказалась алчной, отец оставил мне в наследство почти всё, обделив свою вторую жену. Элиза, пользуясь своей властью над семнадцатилетней мной, намеревалась заставить меня выйти замуж за её сына, чтобы заполучить всё богатство целиком. Путём неимоверных усилий мне удалось передать наследство на хранение другу семьи. Чтобы всё-таки избежать смерти, а именно так мачеха планировала от меня избавиться после свадьбы, я сбежала из дома с пачкой чудом сохранившихся документов.

Леди громко поставила чашку на подлокотник и вновь застыла в ожидании.

— Среди документов оказались сугубо дружеские письма к некой госпоже Ренел, проживающей недалеко от Бранжа. От неё я узнала, что они с отцом любили друг друга, но родители настояли на женитьбе своего сына на другой. Элиза наняла людей для моей поимки, я сочла небезопасным оставаться в Селине и продолжила путь до Рата. Здесь я через друзей выяснила, что из людей с фамилией Гриффин только у вас много лет назад пропал брат из-за какой-то семейной ссоры. Поэтому я здесь. Моего отца звали Джейк Гриффин.

Слышу тихий ах и свистящий шепот:

— Моего брата звали Джейк Гриффин.

На несколько секунд повисает молчание. Женщина судорожно хватается за чашку, медленно встаёт из кресла и поворачивается ко мне. Тоже встаю, чуть не крича от волнения. Пару мгновений леди Гриффин напряженно меня разглядывает, её глаза ошеломлённо расширяются, руки разжимаются и роняют чашку на пол. Ковер полностью поглощает звук удара и впитывает пару глотков чая за секунды.

Женщина впадает в оцепенение и лишь через некоторое время приглушённо шепчет:

— Кларк, ты так похожа на своего отца...

Внимательно оглядываю леди Гриффин и с изумлением обнаруживаю черты отца в каждой её морщинке, в каждом жесте, в каждом движении. Просто не могу поверить, что она моя тётя, столь очевидно родная. Я настолько похожа на неё, что все эти документы, подтверждающие мою личность, теперь кажутся бессмысленной тратой бумаги. Читаю на лице женщины неверие, шок и ... радость?

Леди Гриффин пошатывается и громко всхлипывает. На её глазах выступают слёзы, еле успеваю подхватить леди и усадить ту обратно в кресло. Замечаю, что на столике стоит вторая чашка с чаем, незамедлительно протягиваю её женщине. Та судорожно вцепляется пальцами в фарфор и большими глотками старается привести себя в чувство. Через несколько минут смертельная бледность лица проходит и сменяется румянцем.

Обеспокоенно смотрю на леди Шарлотту, смотрящую вперёд невидящим взглядом. Спрашиваю:

— Леди Гриффин, как вы себя чувствуете? Позвать на помощь?

Женщина наконец очнулась, обвела взглядом комнату, остановила его на мне и прошептала:

— Этого просто не может быть... Я больше пятнадцати лет искала своего брата, ждала от него хоть какую-то весточку, но всё напрасно. Вышла замуж, овдовела, осталась бездетной. Думала, что так и умру, не узнав ничего о брате, а сегодня, после стольких лет, в мою дверь стучит девушка, оказавшаяся моей родной и единственной племянницей. Неужели небо смилостивилось надо мной?

Не выдерживаю и крепко обнимаю леди Шарлотту, в мгновение ока превратившуюся из равнодушной дамы в обычную слабую женщину, находящуюся в смятении чувств, одновременно верящую и не верящую в чудо, произошедшее с ней спустя полжизни. Тётя мгновенно реагирует и ещё крепче обнимает меня, всхлипывая мне куда-то в плечо.

В груди большой волной разливается тепло. Сердце уходит в пятки, вся невозможность и удивительность этого момента пробирает меня до мурашек. Сколько раз я могла попасться, угодить прямиком в лапы к алчной Элизе и закончить свою жизнь от крупицы яда, просто не сосчитать. Видимо, судьбе было угодно, чтобы я добралась до своих родных мест целой и невредимой. Хрупкий сосуд внутри меня разбивается на мелкие осколки, до краёв наполняя меня ребячьей, яркой радостью. Сердце колотится, как будто я пробежала от Луана до Рата пешком, руки сами собой прижимают к себе единственного оставшегося в живых человека, родного мне по крови. На глаза наворачиваются крупные, неудержимые слезы радости. Эмоции бьют через край, я не выдерживаю и перестаю сдерживать слёзы.

Уже вместе плачем счастливыми нервными слезами, оглашая гостиную тихими, не верящими всхлипами. Леди Гриффин безвольно обмякает в моих руках, не переставая, однако, крепко держать меня. Тыльной стороной руки смахиваю солёные капли с глаз, достаю носовой платок и предлагаю женщине. Тётя поднимает на меня покрасневшее от слёз лицо, с благодарностью принимает платок и шепчет:

— Кларк, пожалуйста, останься у меня на некоторое время. Если ты сейчас уедешь, я этого не переживу.

Твёрдым, ровным голосом уверенно отвечаю:

— Я останусь у вас на столько, на сколько вам будет угодно, обещаю.