— Плие.
Плавно согнуть и разогнуть колени. Держать спину ровно, подбородок вверх.
Пируэт, затем батман [1]. Мышцы дрожали, футболка липла к телу. Чайковский врезался в уши, давил на мозги, но отвлекаться было нельзя. Стоило отвлечься — и жесткая указка Лилии тут же врезалась в тело. Не столь больно, сколько обидно.
После разминки у станка следуют прыжки. Бризе, затем жете [2]. Лилия редко бывала кем-либо довольна, но его сегодня терзала с особенным упорством.
— Нет.
— Заново.
— Ужасно.
На выходе из последнего прыжка повело голову, и Юра лишь чудом не врезался в стену. Дожидаясь, пока комната вокруг перестанет вращаться, он согнулся пополам и уперся руками в колени, силясь перевести дыхание.
— Отвратительно, — сухо произнесла Лилия из-за его спины. — Хуже быть просто не может. Ты совсем не зависаешь в воздухе, ни на секунду!
— Я пытаюсь!!! — Юра рывком выпрямился и гневно сверкнул на нее глазами. — Я стараюсь, но у меня не получается!
Лилия сжала губы в тонкую полоску и прищурила глаза, глядя на него, как на внезапно заговорившего таракана.
— Значит, недостаточно стараешься, — отрезала она. — Иначе бы все уже давно получилось.
Юра тихо зарычал, готовый взорваться от злости. Он ненавидел, когда Лилия так говорила. По ее мнению, у всех его неудач было две причины: он или не слушал ее, или недостаточно старался. Других отговорок вроде усталости, боли или чего-либо еще для нее попросту не существовало. Обычно Юра в глубине души с ней соглашался, но в данной ситуации действительно не было его вины. Просто жизнь снова подкинула подлянку: он вытянулся вверх на несколько сантиметров — и это в 18-то лет! Пропорции в очередной раз изменились, и теперь Юра никак не мог договориться с собственным телом.
Опять.
Этот кошмар начался вскоре после его шестнадцатилетия: Юра начал расти, как на дрожжах, вытянувшись за лето почти на пять сантиметров. Поначалу радовался — наконец-то, наконец-то он перестанет смотреть на других фигуристов снизу вверх! Однако радость его была недолгой, вскоре выяснилась и другая сторона медали: вместе с прибавкой в росте Юра получил и проблемы в виде сместившегося центра тяжести, боли в мышцах и связках, которые отчаянно не поспевали за ростом костей, а следовательно и невозможность тренироваться в привычном режиме. Они до хрипоты спорили с Яковом, который жестко ограничил его в нагрузках, невзирая на приближавшиеся чемпионаты. Юре было неуютно в собственном теле, которое походило на неудобный костюм, на пару размеров больше необходимого.
По счастью, спустя пару месяцев все более-менее устаканилось, баланс был найден, он смог вернуться к тренировкам, и это даже почти не сказалось в результатах. Приятным бонусом оказалось то, что теперь он был одного роста с Беком, хотя и по-прежнему немного уже того в плечах.
И вот теперь все началось снова, когда уже никто и не ждал повторного скачка в росте. Лилия с Яковом лишь хватались за голову, глядя, как Юра в очередной раз путается в собственных конечностях.
— Ты такой напряженный, Юрочка, — пропела Мила, которая до этого тихо ждала, пока он закончит. — Как будто палку проглотил.
— Заткнись, — резко бросил он в ответ, но после хлесткого «Юрий» от Лилии, добавил сквозь зубы: — Извини.
Мила легко поднялась на ноги одним движением и потянулась, продемонстрировав тонкую талию и внушительный бюст. Как она только с таким катается, а?
— Хочешь совет? — лениво спросила она, закидывая ногу на станок и принимаясь за растяжку.
Не то чтобы Юра не любил Милу, нет, она, как и все остальные, была его семьей. Но у нее у единственной была привычка доводить его до белого каления, влезая со своими замечаниями в те моменты, когда лучше бы было промолчать. Вот как сейчас, например. Ему уже и так довольно полученного унижения, хватит за глаза. Поэтому Юра хотел было ответить, куда она может засунуть свой совет до лучших времен, но, покосившись на сверлившую его взглядом Лилию, буркнул:
— Ну?
— Тебе надо расслабиться, — прозвучало немного невнятно, потому что как раз в этот момент Мила прижалась лбом к колену. — Ты невероятно зажат.
— Да лааадно?! — Юра схватился за сердце, изображая крайнюю степень изумления. — Вот это да! Никогда в жизни бы не подумал! Спасибо, Мила, за твою крайне глубокую мысль!
— Прекрати паясничать! — одернула его Лилия. — Мила, тяни носок лучше!
— Что вы, я не паясничаю! — прикинулся дурачком Юра. — Я действительно в шоке!
— Зря ты так, Юрочка, — Мила поменяла ногу. — Расслабишься, тогда и баланс найдешь.
— О чем я и говорю, — кивнула Лилия. — Да разве же до этих мальчишек когда-нибудь доходит? Прогнись глубже, Мила!
Мила шумно выдохнула, выполняя указание, задержалась на несколько секунд в этом положении, а потом с наслаждением выпрямилась.
— Это я к чему? — продолжила она. — Недавно я записалась на занятия в одно местечко, и мне кажется, тебе тоже будет полезно взять там пару уроков.
Юра с Лилей переглянулись. Мила была известна тем, что меняла хобби, как перчатки. То она занималась верховой ездой, то живописью, то ходила на йогу, то в драмкружок. Где-то она не задерживалась дольше пары занятий, а где-то оседала надолго, но в целом, ни одно занятие не увлекало ее дольше нескольких месяцев. Но самым страшным было то, что, загораясь новым хобби, Мила принималась завлекать туда всех окружающих. На живопись они ходили с Виктором, еще до того, как тот укатил в Японию, и, помнится, у него даже неплохо получалось, в особенности почему-то обнаженная натура. На йогу она затащила и Юру, и Гошу, но зависание в странных позах, особенно если они не из Камасутры, пришлось Юре не по душе, а вот Поповичу понравилось.
И вот теперь Мила явно искала компанию для своей очередной безумной затеи. У Юры возникло очень, очень нехорошее предчувствие.
— Что за местечко? — осторожно спросил он, не вполне уверенный, что ему понравится ответ.
Мила хитро улыбнулась, и на ее щеках появились очаровательные ямочки.
— Занятия на пилоне, Юрочка.
— На пилоне, — непонимающе повторил он, а затем до него дошло. — Это танцы на шесте, что ли?!
— Ну, можно сказать и так, — пожала плечами Мила. — Но это не то, о чем ты подумал. Так что скажешь?
Она смотрела на него, словно ждала какой-то реакции, и только секунду спустя Юра сообразил, что ему предлагают.
— Погоди, — очень тихо и спокойно начал он. — Так ты хочешь, чтобы я пошел с тобой учиться танцевать на шесте?
— Ну да, — кивнула Мила. — Мне кажется, тебе не помешает. Тебе разве не нравится моя идея?
— Ну, разумеется, нет! — рявкнул он, запустив руки в волосы: голова начинала ощутимо раскалываться. — Ты с ума сошла, женщина?! Я не буду танцевать стриптиз!!!
— Фу таким быть, Юрочка, — укоризненно произнесла Мила, сморщив носик. — Ну сам подумай, кому нужен стриптиз в твоем исполнении? Это только Отабек у нас ценитель.
А вот это был уже удар ниже пояса. Задохнувшись от возмущения, Юра оглянулся на Лилию: понимает ли та, что Мила, кажется, только что окончательно и бесповоротно тронулась умом? Или он не заметил, что провалился в параллельную реальность, где кто-то в здравом уме может предположить, что он по собственной воле будет заниматься подобным?
Выражение лица Лилии ему тоже совсем не понравилось. Она смотрела на Юру с такой нехорошей задумчивостью во взгляде, что у него мурашки пошли по коже.
— А ведь Мила права... Это неплохая идея.
Юра почувствовал, как земля уплывает из-под ног. Лилию Барановскую трудно было назвать легким в общении человеком, да и тренировала она иной раз жестче, чем Яков, но всегда была, что называется, своя в доску. Юру с ней роднило стремление достичь победы любой ценой, пусть даже для этого требовалось вмерзнуть в каток на тренировках или завернуться в узел вокруг балетного станка. Лилия была тем якорем, оплотом стабильности, который оставался неизменным, какое бы мракобесие кругом не творилось.
И тем неожиданнее было получить от нее нож в спину. Теория с параллельной реальностью с каждой секундой казалась все более вероятной.
— Лилия Георгиевна, ну хоть вы-то понимаете, что это... это... — Юра замялся, подыскивая нужное слово. — Аморально!
— Цель, Юра, оправдывает средства, — нож в его спине провернулся несколько раз. — Ты хочешь победить?
— Да, — сквозь сжатые зубы ответил Юра, чувствуя, что безнадежно проигрывает эту битву.
Мила с Лилией обменялись взглядами двух хорошо понимающих друг друга акул.
— Тогда придется потерпеть, — безапелляционно заявила Барановская тем тоном, который заранее говорил, что любые возражения бесполезны. — И потом, это не только аморально, но еще и очень красиво.
А затем, мечтательно уставившись в окно, добавила:
— Эх, и где только мои восемнадцать лет? Вот мы с Яшей в свое время...
Юра со стоном заткнул уши руками и зажмурился, отчаянно мечтая проснуться. Не получилось, конечно же, потому что даже его подсознание не было способно на такой кошмар.
Жизнь стремительно катилась в тартарары.
