Это ерунда.
Стайлз натягивает толстовку через голову, подъехав к дому, надевает солнечные очки и старательно держит голову опущенной, пока идет к дому. Это ерунда. Просто такое иногда случается: он омега.
Он заходит внутрь и движется к лестнице, хрипло кричит отцу «нормально», когда тот с дивана спрашивает, как прошел день. Идет наверх, в ванную, захлопывает и запирает дверь. Трясущимися пальцами он снимает очки, стягивает толстовку и смотрит на свое отражение.
Наливающийся сиреневым фингал у глаза легко скрыть, думает он. А вот содранная кожа на скуле, откуда все еще идет кровь, может оказаться проблемой. И разбитая губа, которая словно горит, в зеркале выглядит просто ужасно. Он вздыхает: если честно, это абсолютно бесполезно. И... и это ерунда.
Иногда он забредает один в сомнительные части города, несмотря на то, что все предупреждают его не делать подобных глупостей, потому что, опять же, он омега. Иногда несколько альф из команды по лакроссу загоняют его в угол, ухмыляясь, и издеваются над ним, спрашивая, где его большая сильная пара или где его лучший друг, и когда же они придут и защитят его.
Иногда его бьют альфы в три раза крупнее него, с силой и чувствительностью в два раза мощнее его, которые полагают, что он не посмеет сказать Скотту или Дереку, потому что он как ребенок, но это просто... гребанные пустяки. Такое происходит с самого детства, с тех пор, как он начал презентоваться омегой. Всегда были эти издевательства, и всегда были альфы, которые пользуются тем фактом, что он слабее их.
Вот только какое-то время этого не случалось. Обычно рядом с ним есть Скотт, а если не он, то Дерек, который, надо признать, где-то в биллион раз более устрашающий, чем Скотт мог бы вообще осмелиться мечтать. Так что, какое-то время он был в безопасности. К тому же, с тех пор, как он стал парой Дерека, он был особенно в безопасности, даже когда Дерека не было поблизости, потому что он весь был в его запахе. Все довольно легко определяют запах Хейлов и привыкли его избегать, особенно запах альфы Хейла: Стайлз полагал, что надо быть особенно тупоголовым, чтобы подойти к омеге, заклейменной долбанным Дереком Хейлом, но, как он давно подозревал, у большинства альф вообще нет мозгов.
Потому что они не просто подошли к нему. Они нахрен избили его и оставили одного истекать кровью на улице посреди дня. Никто не пытался остановить альф, когда они тащили его туда, и хотя кто-то должен был видеть, никто ему не помог. Это напоминает ему, в тысячный раз, что, как омега, он не получает такого же отношения, как остальные.
Он подумал, всего на минуту, позвонить Скотту, чтобы тот забрал его и отвез домой, но... он знал, что Скотт скажет Дереку.
И он не хочет, чтобы Дерек узнал до того, как он исцелится. Или даже после того, как он исцелится. Он не хочет, чтобы Дерек узнал, точка, что соответствует тому, что, как предположили те два альфы, он сделает, потому что он знает, что этот тупой идиот отреагирует слишком остро, хотя это, блядь, ерунда! Это шло в комплекте с его свидетельством о рождении, понимаете?
Но Дерек воспримет это иначе. Он продемонстрирует где-то шестьдесят пять разных степеней гнева, взбесится и начнет угрожать всех нахрен поубивать. Стайлз не очень в настроении отправляться в тюрьму за соучастие в убийстве, так что он планирует как-нибудь умолчать об этом происшествии: избегать Дерека, пока синяки не исчезнут (омегам нужно почти в четыре раза больше времени, чтобы исцелиться, чем бетам), принять душ, чтобы смыть с себя запах других альф – и тогда Дерек никогда не узнает, и не будет необходимости пользоваться тюремными клетками.
И все просто отлично, и Стайлз очень доволен своим планом, до тех пор, пока не слышит, как Камаро Дерека останавливается у его дома.
Его сердце пропускает удар, и он оборачивается, чтобы снова посмотреть на себя в зеркале, на сорванный лейкопластырь на руке, и думает, есть ли у него хоть какой-то шанс скрыть все это.
Хлопает водительская дверь, и Дерек взбегает по ступенькам. Hе то чтобы Дерек бы не узнал, даже если бы Стайлз умудрился все спрятать, не смог бы учуять. Он чувствует прямо сейчас, раз уж на то пошло, судя по тому, как он вламывается во входную дверь без стука и взлетает по лестнице.
Стайлз вздыхает через нос, возводит взгляд к небесам и убеждает себя, в миллиардный раз, что это гребанные пустяки.
Два громких удара в дверь ванной.
— Стайлз, — голос Дерека приглушен деревом.
Стайлз роняет пластырь в раковину и проводит по волосам.
— Я не впущу тебя, пока не успокоишься.
Наступает пауза; Стайлз слышит, как Дерек тихонько рычит за дверью, но ничего не говорит.
— Если ты не спокоен, тогда ты не можешь войти, — и не то, что Стайлз даже на секунду подумал, что Дерек мог бы потерять контроль и разозлиться на него, или навредить ему, или даже накричать на него за то, что он был таким охренительно глупым, чтобы пойти одному в ту часть города и не взять никого с собой. Дерек даже не подумал бы о таком. Просто у Дерека есть привычка тщательно и вдумчиво наслаждаться выбиванием дерьма из людей, особенно, когда речь заходит о благосостоянии Стайлза. Он становится искренне счастливым, колотя других альф, утверждая свое превосходство, провозглашая себя альфой альф и убеждаясь, что никто не посмеет подойти к его крошечной омеге.
Для Стайлза это оскорбительно во многих аспектах, и если Дерек увидит, как сейчас выглядит лицо Стайлза, то он схватит его, почувствует запах альф, выследит их и поедет в город вместе с очень рвущимся в бой Скоттом.
— Я спокоен, — голос Дерека дрожит. — Ты ранен. Дай мне посмотреть.
Стайлз знает, что как только Дерек переходит в режим «три слова или меньше», обратного пути нет. Он чувствует запах Стайлза через дверь, чувствует запах других альф через дверь, и, может, он бы никогда не выломал дверь вопреки желанию Стайлза его осмотреть, но он точно вытащил бы металлическую биту из шкафа Стайлза и пошел искать машину ответственного за это альфы. Типа «навреди чему-то моему, и я наврежу чему-то твоему».
Видите, почему для Стайлза это может быть оскорбительным? Типа он, как существо, сродни машине?
С тяжелым вздохом он открывает дверь.
Дерек секунду стоит в дверном проеме, проводя взглядом по синякам и крови, и так сильно сжимает челюсть, что играют желваки.
— Я в порядке, — говорит ему Стайлз, успокаивающе жестикулируя. — В абсолютном порядке. Это ерунда, видишь? Просто небольшой синяк, все нормально.
Альфа протягивает руку, его толстые, смуглые пальцы тянутся к лицу Стайлза, и он проводит одним, нежно, как перышком, по царапине на его щеке. Стайлз не может ничего поделать: он скулит, и он знает, что Дерек чувствует взрыв боли, знает, что Дерек чувствует запах крови. Он видит, как вены на руке Дерека становятся черными, хотя он даже не пытается забрать часть боли Стайлза, потому его реакция незамедлительна. Альфа, коснувшийся кожи своего раненного омеги. Так бывает.
Дерек улавливает стон, тихий настолько, насколько может быть, и его глаза становятся красными.
— Дерек...
— Ты скажешь мне, кто это сделал? — спрашивает он, убирая пальцы от лица Стайлза и нежно опуская их на его плечи, продолжая вытягивать боль, но избегая травм. Стайлз пытается не позволить своим глазам закатиться от приятного ощущения заботящегося о нем и так зализывающего его раны альфы, старается сфокусироваться и остаться бдительным. — Или хочешь, чтобы я сам понял?
— Никто, я... никто.
Дерек подходит ближе к нему, делает большой, глубокий вдох, а затем еще один, пока Стайлз может только стоять под дурманом от пальцев Дерека. Стайлз понимает, что он узнает запахи из школы. Он узнает запахи команды по лакроссу, его так называемых друзей Тайлера и Бретта, и он абсолютно нахрен сойдет с ума.
Рука исчезает с его плеча, и Дерек делает шаг назад.
— Хорошо, — говорит он. Таким голосом, что Стайлз знает: все не хорошо.
— Дерек, — Стайлз тихо предупреждающе рычит, но уже, в общем-то, поздно. Дерек выходит из ванной и идет в коридор.
— Хорошо, — снова говорит он, и Стайлз идет за ним вниз, мимо отца, спокойно сидящего на диване с миской чипсов на коленях и тихонько похрапывающего. Открывается входная дверь, и Дерек выходит: Стайлз идет за ним на крыльцо, спускается на газон и видит, что Скотт уже сидит на пассажирском сидении Камаро с клюшкой для лакросса в руках, что Дерек даже не заглушил мотор, и вдруг Стайлз четко понимает, как Дерек так быстро об этом узнал.
Скотт, должно быть, учуял кровь Стайлза на этих ребятах на весенних отборочных (потому что Скотт считает, что стал достаточно хорош в лакроссе, чтобы наконец попробоваться в команду, и он хочет, чтобы в его характеристике для колледжа хоть что-то да было). Видимо, он сумел сложить вместе дважды два, и Дерек приехал сюда только для того, чтобы подтвердить то, что уже знал.
— Дерек, даже не...
— Все нормально, — говорит Дерек, резко открывая водительскую дверь. — Я позабочусь об этом.
— Я не хочу, чтобы ты об этом заботился!
— Я собираюсь, — голос Дерека – угрожающее рычание, не совсем его альфа-голос, но очень близко: достаточно, чтобы заставить Стайлза замереть на полу-шаге, — позаботиться об этом.
Стайлз моргает, пытаясь найти хоть какую-то поддержку в Скотте, но Скотт только крепче сжимает рукоять клюшки, и он, наверное, в восторге от возможности использовать ее, чтобы во имя мести в буквальном смысле выбить из кого-то дерьмо.
Так вот что нужно, чтобы его лучший друг и пара поладили? Избить кого-нибудь? Святой гребанный боже.
— Дерек! — орет Стайлз, и дверца Камаро захлопывается. — Я серьезно! Это того не стоит! Скотт! — ни один из них даже не дергается. Скотт бросает на Стайлза совсем невыразительный извиняющийся взгляд, а затем Камаро срывается с места.
Стайлз секунду стоит на месте в полном и неподдельном неверии, когда за ним открывается дверь, и его отец, еще пошатывающийся после сна, появляется рядом с ним.
— Что происходит?
Омега сжимает челюсть, выуживает из кармана свои ключи от машины и срывается к своему джипу.
— Альфа-разборки, пап.
Стайлз не знает точно, где их искать, но у него есть догадка. У него нет супер-нюха, как у Дерека и Скотта, у него есть лишь довольно неплохая интуиция и полушарие мозга, так что он предполагает, что тренировка по лакроссу все еще идет и что Дерек и Скотт достаточно ненормальные, чтобы развязать самый настоящий мордобой на территории школы.
Когда он подъезжает к полю для лакросса, то видит припаркованную Камаро Дерека и спины Скотта и Дерека, идущих по газону к кучке бет и альф, которые перебрасываются мячом и смеются. Стайлз выскакивает из джипа, даже не удосужившись заглушить мотор, почти забыв как следует припарковаться.
На расстоянии он видит, как все перестают смеяться, пока приближаются Дерек и Скотт. Он чувствует волну страха и «ох черт», прокатившуюся в маленькой толпе, и тренер смотрит на все это с выражением, которое можно описать только как отсутствующее.
Стайлз бежит, пытаясь их нагнать, и тихо бормочет о том, как его все это задолбало, и почему он вообще мог хотеть стать парой альфы, и сколько ж с ними проблем, и, когда он оказывается в десяти шагах, то понимает, что драка уже в большей или меньшей степени началась.
— ...Я спросил, — Дерек, с красными глазами, выпускает клыки, — ты ли поднял свою гребанную руку на мою омегу?
Тишина. Скотт стучит своей клюшкой по земле в размеренном ритме, который должен звучать угрожающе, и, если можно судить по тому, как Тайлер и Бретт вздрагивают каждый раз, когда клюшка касается земли, то, думается Стайлзу, это на самом деле работает.
— Прекрати, Дерек, — Стайлз подходит к ним, пытаясь втиснуться между четырьмя парнями, но Скотт поднимает свою клюшку и отодвигает ею Стайлза назад. Он чуть отходит, не ровня альфа-силе Скотта, а затем снова пытается пройти вперед. — Дерек, это плохая идея.
— Может, это тебе стоило бы бить своего омегу, Дерек, — нараспев говорит Тайлер, ухмыляясь так же сильно, как когда он прижимал Стайлза к земле и бил его по лицу, — если ты даже не можешь его контролировать.
— Это, — начинает Стайлз, когда в горле Дерека зарождается глубокое, яростное рычание, сопровождаемое чуть более тихим рычанием от Скотта, — было не лучшее, что ты мог сказать, — это, наверное, самое тупое, что мог сказать человек в его положении, и теперь Стайлз задается вопросом, есть ли хоть какой-то выход из этого дерьма.
На трибунах сидит тренер, с широкими глазами и приоткрытым ртом, а его взгляд мечется между Дереком и Скоттом и Тайлером и Бреттом, а остальные парни дружно делают шаг назад, как будто единственный, блядь, человек, который не хочет, чтобы это превратилось в какое-то дерьмовое кровавое шоу, – это Стайлз.
«Поздно» думает Стайлз, когда Дерек бьет Тайлера прямо в нос и отправляет его спиной на траву. Скотт лупит Бретта по голове клюшкой для лакросса, и, в общем-то, именно с этого момента все идет по пизде.
На поле собирается гребанная толпа, окружающая четырех альф, катающихся по земле, и Стайлза быстро выпихивает из круга силой всех бет и альф, отодвигающих его с пути. С этого места он ничего не видит: широкие и высокие тела блокируют ему обзор – и ему приходится на самом деле вставать на чертовы цыпочки, как ребенку, чтобы узнать, что происходит.
Тренер не делает абсолютно ничего, чтобы прервать драку: он просто стоит и трет лоб, что-то тихо бормоча.
Стайлз слышит хрипы, и удары, и как плоть ударяется о плоть, и как Дерек рычит «Я нахер убью тебя, кусок дерьма», и «С кем ты, по-твоему, связался», и «Если ты еще раз к нему подойдешь, я вырву тебе глотку», пока все, что может делать Стайлз – это подпрыгивать, чтобы попытаться увидеть, кто побеждает.
— Тебя это заводит, да? — это Скотт, определенно Скотт, что значит, и Скотт и Дерек болтают (угрожают, скорее), что, наверное, в свою очередь означает, что они оба одерживают верх. — Бить того, кто слабее тебя?
Стайлз сжимает зубы и начинает активно проталкиваться через толпу бет и альф, но это тяжело. Большинство из них его даже сначала не замечают, пытаясь выпихнуть его или зажать, но наконец Айзек Лейхи и Кира Юкимура отходят в сторону, бросая ему извиняющиеся ухмылки; Кира кладет руку ему на плечо и толкает сквозь толпу, с необходимой силой расталкивая всех на пути, а затем Стайлз вываливается в самый центр круга.
Скотт, к его чести, стоит на ногах, его окровавленная клюшка лежит у него на плече, а Бретт скулит на земле с поднятой в поражении рукой, и кровь из еще не затянувшихся ран заливает его лицо. Потому что, очевидно, Скотт достаточно здравомыслящий, чтобы понять, когда надо остановиться, прежде чем он убьет кого-то.
Но вот Дерек. Дерек, предсказуемо, потерял всякую связь с реальностью. Он согнулся над Тайлером, держа его за ворот футболки, и бьет: снова, и снова, и снова, и снова, пока Тайлер плачет (нет, серьезно и буквально, альфа-оборотень тут плачет), умоляя Дерека его отпустить, что ему жаль, снова и снова. Это... тревожно, мягко говоря.
Стайлз шагает вперед.
— Дерек, перестань, — никакой реакции. Удары продолжаются, и Стайлз слышит хруст, похожий на кость. — Дерек! — все еще ничего. Будто он очутился в волчьем неверлэнде: на земле, где обезумевший альфа может убить любого, кто обидит его омегу. Для него это абсолютно неприемлемо, но никто вокруг него даже не думает вмешаться: все просто стоят с огромными глазами, прикрывая руками рты, неуверенные, смеяться им или нет. Как и в большинстве драк между альфами, никто, даже тренер, не может ничего, кроме как несвязно бормотать.
Так что сейчас все, блин, в руках Стайлза.
Он делает глубокий вдох и кричит, так свирепо, как может:
— Альфа, стой!
Дерек застывает. Он немного горбится, словно его наказывают, и медленно поворачивается, чтобы посмотреть на Стайлза, и его глаза из красных возвращаются к мутно-зеленому.
Он встает, но рука Дерека все еще сжимает футболку Тайлера, и Стайлз хмурится.
— Отпусти его.
Дерек с отвращением смотрит на Тайлера и бесцеремонно бросает его на землю. Тайлер стонет, выплевывая на траву кровь.
На несколько секунд повисает могильная тишина, вся толпа замолкает. Вся команда по лакроссу, включая тренера, переводит взгляд от Стайлза к Дереку и обратно почти десяток раз, типа... «омега серьезно только что приказал альфе?».
Видимо, да.
— Пошли.
Дерек злобно смотрит на Тайлера, и Скотт делает то же самое с Бреттом, прежде чем пару раз покрутить в воздухе своей клюшкой и сказать:
— Расходитесь! Все назад!
Это словно пробуждает тренера от какого-то странного сна, так как он трясет головой, несколько секунд бормочет, а потом кричит:
— Да, разойдитесь! Отойдите, все, пошли вон!
Дерек последний раз презрительно ухмыляется Тайлеру, делая первый шаг назад, к Стайлзу, и, видимо, не может удержаться – он рычит, его глаза снова загораются красным, и говорит:
— Если ты когда-нибудь хотя бы посмотришь на него снова...
— Да, да, да, — перебивает его Стайлз, закатывая глаза, — ты вырвешь его легкие и поколотишь его ими же и перемелешь его кости в рыбий корм. А теперь давай нахрен убираться отсюда, прежде чем они решат исключить вас, идиотов.
Дерек снова сутулит плечи, и он сокращает расстояние между собой и своей омегой и обнимает Стайлза за плечи, чтобы забрать у него еще немного боли.
