— Эй, Томми, что насчёт сыграть со мной в одну весёлую игру?
ОʼБрайен ехидно улыбнулся, покачиваясь на пластмассовом стуле, сидя за столом в зале отдыха каста фильма «Бегущий в лабиринте». Съемки первой части шли в усиленном темпе, но на этот раз актёры получили долгожданный отдых и Дилан решил воспользоваться этим в своих целях. Томас Сангстер сидел напротив, попивая кофе, и, услышав предложение друга об игре, тут же закатил глаза.
— Снова ты со своими играми, — проворчал парень. — В прошлый раз я чуть ногу себе не свернул, когда ты вздумал поиграть в догонялки! А это всего лишь догонялки. — Томас продолжил пялиться куда-то в пустоту, держа кружку с кофе в руке. Он резко вздрогнул, ибо теперь Дилан подсел к нему ближе и начал шептать:
— Не-е-т, Том, это будет гора-аздо интереснее. В этот раз никто не пострадает — это уж точно, — пауза, — разве что твоё самолюбие, когда я тебя вздрючу, — добавил он громче, прыснул от смеха и отстранился, пока Томас в постоянной своей манере не начал щипаться.
Сангстеру вдруг стало жутко интересно. Он не любил, когда брюнет затевал какие-то споры или просто брал кого-либо на слабо. «Бесполезная трата времени» — думал блондин. Но на этот раз Томасу вдруг захотелось заставить Дилана пожалеть о сказанном. Надо же когда-то и кому-то уже начинать. «Если он считает, будто снова обыграет меня в чём-то, то он ошибается», — проскользнуло в мыслях у британца. Азарт захватил парня с головой.
Блондин протяжно выдохнул, поставил свою кружку с кофе на стол и повернулся к другу полностью, скрестив руки на груди.
— Ладно. Что за игру для меня приготовил Мистер-я-всех-определённо-обыграю? — спросил он, нахмурившись и выжидающе смотря на ликующего Дилана.
Тот, резко подсев к нему и застав врасплох, начал тараторить так быстро, будто готовился заранее:
— Итак, игра называется «Цыплёнок-гей».Слушай правила, — Томаса немного пугало и интриговало одновременно такое название. Он сглотнул, начав слушать ещё более сосредоточенно. — Мы с тобой должны придвигаться друг к другу всё ближе и ближе, пока один из нас не отпрянет в сторону или, — Дилан вздёрнул указательный палец, состроив важную мину, — пока оба мы, приблизившись друг к другу, в конце концов, не поцелуются.
Поначалу Сангстеру казалось всё это какой-то ошибкой или глупой шуткой и он всё ждал, когда Дилан засмеётся. Но Дилан не смеялся, Дилан серьёзно ждал ответа, растягивая свои соблазнительные губы в наивной улыбке. Также внутри у блондина что-то дёрнулось, когда он услышал про поцелуй. Интересно, какого это — целовать парня? Какого это — целовать Дилана ОʼБрайена?
— Первый, кто отпрянет в сторону, проигрывает, то есть, становится цыплёнком-геем. В нашем случае «цыплёночек» проставляется в баре сегодня вечером после съёмок или покупает пиццу. А лучше и то, и другое сразу. — Закончив, брюнет выдохнул и счастливо улыбнулся, ожидая реакции друга. Глаза его нездорово засверкали.
Секунды три стояла полная тишина, которую редко нарушал только смех Каи откуда-то снаружи комплекса. Друзья смотрели друг на друга. Дилан ждал. Он не мог понять, какой ответ таится в глазах блондина, который сейчас пребывал в раздумьях. Казалось, можно было разглядеть работу мозга прямо в глазах парня, услышать, как крошечные шестерёнки в его голове усиленно вращаются, выискивая решение. Сангстер уже знал, что ответить, просто сейчас немного задумался о прекрасных родинках на щеке ОʼБрайена. Встряхнув головой, он поднял одну бровь и выпалил:
— Да ты чокнутый! — недолгая пауза, — но я «за». Играем! Хочу видеть твоё лицо, когда ты, проигравший, будешь сегодня вечером оплачивать мне алкоголь в баре. — Сангстер широко улыбнулся и, сжав тонкой ладонью плечо друга, снова принялся за кофе.
