Мистер Грей младший | Мистер Теодор Грей

The luck

Теодор

Воскресным утром я проснулся гораздо раньше Айрин. Ночь мы провели аналогично той, что и в доме её бабушки. Немного странно, и, кажется вошло у нас в традицию — заниматься нашим своеобразным сексом во всех местах, кроме кровати, а кровать использовать по её прямому назначению. Включив iPhone, я был искренне счастлив, что вчера ночью его отключил. Фиби. Она и до мёртвого дозвониться. 16 пропущенных от неё, 3 от мамы, и, от отца, естественно ничего.

Около часа я сидел на кровати, и ждал пробуждения Айрин. Но ничего подобного не было. Только приоткрытые губы иногда слегка сжимались, а длинные ресницы подрагивали. Моя красивая девочка, если бы это было в моих силах, мы бы не расставались сейчас. В такие моменты, люди, склонные размышлять, предались бы этому занятию. Как и я в том числе. Я начал думать о будущем... Нашем будущем.

А что, если мы поступим учиться в один город? Я сниму нам квартиру, чтобы ей не приходилось жить в какой-то грязной общаге, с пьющими уродами и шлюшками-наркоманками. Мы бы каждое утро просыпались вместе, после университетских пар встречались и шли в какое-нибудь кафе, рассказывая друг другу о проведённом дне. Радовались бы друг за друга за каждую сданную сессию, а на каникулы...иногда ездили домой, а иногда поближе к морю или в горы. Это было бы просто прекрасно! Жизнь с ней. Я хотел поделиться своими мыслями с Айрин, я уверен, она бы разделила мою идею, но она спала. Крепко. Она устала. А мне нужно было ехать.

Я понимал, к своему глубочайшему сожалению, что расстроил маму и Фиби, а Кристиана, наверняка, разозлил. Найдя лист бумаги на столе Айрин, я оставил записку с простым и честным текстом:

«Ты самое важное. Остальное не в счёт»

Я оделся, умылся, аккуратно и беззвучно открыл окно, в которое забирался несколько раз. Мысленно благословив себя, я начал выбираться из комнаты моей девочки от которой хочу всего: любви, девственности, жизни. Всего. Я хочу от неё всего.

Утро в Сиэтле имеет свою смутную прелесть. Хоть весной оно бесцветно, оно свежо и у каждого здания есть преимущество покорить своими красками, которые бросаются в глаза на фоне серого и пустого неба, пронизывающего всё вокруг свежим прохладным воздухом, который, порой, трудно вдыхать.

Через пятнадцать минут езды в машине, в которой каждый сантиметр, звук и запах напоминал Айрин, я припарковался в нашем гараже. Когда я зашёл в дом, было почти десять утра; встречать меня никто не вышел, и я даже не был удивлён. Прошагав через холл в глубокой тишине, я очутился в гостиной. Отец сидел здесь один на диване, закинув ногу на ногу, и читал Таймс. Когда я вошёл, он даже не взглянул на меня.