Мистер Грей младший | Мистер Теодор Грей

The running time

Айрин

Пожалуй, я никогда не скучала так сильно, как сегодня. Все мои подруги готовят наряды к выпускному в нашем университете, об этом вся их речь. Я переживаю по поводу своего последнего танца на оценку, но это никого не интересует. У каждой свои проблемы и мне, по правде говоря, нет дела до них. Впрочем, как и им до меня. Всем, кроме Бредли.

Признаться, я не замечала его целый год. Я не могла отойти от того, что происходило со мной в Сиэтле... До сих пор не могу! Даже теперь, когда Бред искренне заботится обо мне, пытается ткнуть меня носом в свои чувства, у меня не получается... отпустить себя. С ним я всё равно чувствую себя не в своей тарелке. Девчонки изумляются, почему я игнорирую всех, кто хочет завязать какие-то отношения со мной. Изнывают, желая получить подробности об этом неповторимом и незаменимом экс,, а я... не могу рассказать. Горло сдавливает ком. Все девушки, с которыми я общаюсь, страдают от недостатка мужского внимания, которое с избытком их окутывает. Марлен так и спросила меня — «Почему ты ни с кем не трахаешься?». Это не поставило меня в тупик. Я ответила прямо о том, что бешенством матки я не страдаю, что без любви — это грязно и глупо, что это не принесёт мне не только удовольствия, но и ничего хорошего не принесёт. А кроме того, я... Я физически не смогу. Я это знаю. Я это чувствую. Меня воротит, когда я представляю чужие руки на себе, чужой взгляд, чужие липкие губы и влажные ладони. Только Грей имел надо мной власть. Только этот, чёртов Грей, давал мне себя, прося взамен лишь одно — чтобы я приняла его, овладела им самим, любила его. Он, иногда, мерещится мне. Чаще снится. И я знаю, что если он когда-либо позовёт меня, я прибегу к нему, ломая руки. Хотя, этого не происходит и не произойдёт. Долгие пять лет я ничего о нём не знаю.

Если задуматься, то если бы я что-то и знала, то мне бы и было хуже. Я бы постоянно искала его. Ждала с ним встречи. Господи, да я бы помешалась. Я благодарю высшие силы за то, что могу любить его, помнить его издали. Его запах. Походку. Тот трепет, что сотрясал каждую жилу, когда он просто был рядом. То, как он, уткнувшись в мою шею, шептал: «люблю тебя, я твой, люблю» — и так, без конца.

Тру глаза, прогоняя воспоминания. Калифорния, я полюбила тебя с первого взгляда. Чудесный вид, открывающийся мне с веранды ресторана, в котором Бредли заказал столик, сообщает о приближающемся лете... О тепле, которое начинает распространятся от самых корней пальм до их милых, зелёных причёсок. Да и вообще, о том, что моя жизнь течёт как-то быстро. Мне двадцать два. Пройдёт лето, осень, наступит зима — мне стукнет двадцать три, и так, бессмысленно и иллюзорно, как мираж в пустыне, будет проходить вся моя жизнь.

— Айрин, ты здесь? — Бредли окликает меня, вырывая из мыслей.

Я киваю.

— Что будешь заказывать? — спрашивает он, улыбаясь.
— Я хочу сок. Вишнёвый. Всё, — пожимаю плечами я.

Официантка испаряется, оставляя летящим шлейфом кайму своего пристального и чарующего взгляда, направленного на Бреда. Он же, смотрит прямо на меня. Просвечивает до органов.

— Похоже, ты понравился этой девушке., — говорю я, желая хоть чем-то отвлечь его от разговоров обо мне.
— Плевать, — обрывает меня он, — Меня интересуешь ты, Уизли. Я до сих пор помню, как ты отшила меня той далёкой зимой...
— Бредли, пожалуйста...
— Не перебивай, — его тон отрывистый и отточенный, — Сколько бы я не внушал себе после того унижения, что я больше ничего к тебе не чувствую, никак к тебе не тянусь... Это всё падало прахом, когда я видел тебя снова. Когда ты уехала из Далласа, я был даже счастлив. Думал, что всему конец и баста. Довольно думать о тебе. Пора забыть и выбросить. И у меня получилось, но, — он ненадолго замолк, — Когда я увидел тебя в универе, я понял, что... Это не просто так. Жизнь соединяет меня с тобой снова, а значит, ты должна дать мне шанс, — он хватает мои руки и тянет к своим губам, — Должна.

Я выдёргиваю руки. Аккуратно, но довольно резко. Явно показывая, что недовольна его действием.

— Во-первых, — спокойно начинаю я, — Я никому и ничего не должна.

Официантка приносит наш заказ. Ром со льдом — Бредли, сок — мне.

— Во-вторых, мы не на свидании, чтобы ты хватал меня за руки. Мне это не... не...
— Неприятно? — точно.
— Нет, — смягчаю я, — Мне просто это не нравится, — он делает крупный глоток рома, — Тебе следует знать, что я пошла с тобой сюда из благодарности за то, что ты провёл со мной студенческие годы, которые казались лучшим временем лишь в те мгновения, когда рядом был ты. Ты столько раз приглашал меня в ресторан, а я столько раз отказывала, что вчера... Вчера, я подумала, если я откажусь, то просто возненавижу саму себя. Ты проявляешь удивительное упорство, — я ободряюще улыбаюсь ему.

Он тихо смеётся.

— Я исправляю ошибку прошлого, — просто отвечает он, — Тогда, я слишком быстро сдался.
— Значит, это было кому-нибудь нужно, — бормочу я, — Во всяком случае, вот я, наконец, здесь. Никому не нужная, запутавшаяся, но слишком гордая, чтобы принимать соболезнования.

Бредли отрицательно качает головой.

— Ты нужна мне, — отвечает он, тепло глядя на меня, — Я знаю то, что ты нужна мне больше, чем ром в этом бокале, чем режиссёрское кресло, чем слепому нужны глаза. Айрин, ты недооцениваешь себя. Ты необыкновенная.

Я замираю, когда он наклоняется, чтобы сравнять наши глаза на один уровень.

— Я пить хочу, — выпаливаю я.

Он тут же отстраняется, — будто прозвенел звонок, сообщающий о пожаре.

— Не думаю, что это действительно так. Ты прекрасно жил и без меня, Бредли, — пригубив алую жидкость, сообщаю я.
— Но теперь всё иначе. Мы провели бок о бок большую часть университетской жизни. Ты стала мне... необходима. И я не хочу терять тебя, когда наши профессора назовут нас своими коллегами и отпустят в большое плавание. Я хочу быть рядом с тобой. Быть полезен тебе, — он переводит дыхание, — Айрин, я хочу, чтобы ты была моей девушкой. Это не прихоть, не каприз, это крик души.

Я потеряно моргаю, но молчу. Как объяснить ему, что это невозможно?!

— Скажи что-нибудь, — просит он тихо, но нетерпеливо, — Почему ты молчишь?
— Я не хочу., — горло что-то сжимает, — Я не хочу делать тебе больно, поэтому и молчу.

Взгляд его затухает, он допивает алкоголь и откидывается на спинку плетённого кресла.

— Меня ждёт отказ. Снова, Уизли?..
— Ты сам это сказал, — произношу я тихо, — Пусть это и банальщина, но это правда — дело не в тебе, а во мне. Я не могу... быть с кем-либо. Я привыкла к одиночеству, к внутренним монологам и полному душевному отмиранию. Я не хочу использовать людей, вроде тебя... Ты добрый, умный, отзывчивый. Ты найдёшь ту девушку, которая будет видеть в тебе нечто... что-то неземное. Но эта девушка не я, — заканчиваю я, вздохнув.
— Дело не только не во мне, но и даже не в тебе, — голос его становится холодным, как лёд, — Дело в твоём прошлом парне, да? В универе некоторые языки тщательно перетирают всякие слухи.

Я тяжело сглатываю, потирая висок.

— Ну и пусть, — выбрасываю я, — Если они говорят обо мне, то моя жизнь в сто крат интереснее, чем у них.
— Мы сейчас не об этом, Айрин, — спокойно произносит Бредли, — Ты... ты любишь его до сих пор, да? — он щурится, — Ответь мне.
— Ты правда хочешь это услышать? Все эти четыре года ты бродил за мной, чтобы получить ответ на этот вопрос?
— Я бы не спрашивал об этом, если бы ты согласилась стать моей девушкой. Ты не хочешь — я хочу знать причину.

Я глубоко вдыхаю.

— Да, я люблю его, — уверенно говорю я, но голос мой дрожит, — Это первая, но не единственная причина, по которой я сказала тебе «нет». Понимаешь, он... — я ненадолго затихла, вспоминая Грея, — Он показал мне, как можно любить меня. Никто не любил меня сильнее, чем он. Никто не полюбит меня сильнее, чем он. Мне, теперь, всего мало. То внимание, что уделял мне ты, другие парни... да обычные девушки сдались после таких ухаживаний на первом же свидании, но я... У меня был он. Мне теперь всего недостаёт. Мне всего мало, понимаешь? А он... он дарил мне всё, о чём можно мечтать. Когда у меня был он, у меня было всё. А сейчас, нет ничего, кроме воспоминаний.

В глазах встряли иглы, слёзы прокладывают путь по щекам. Бредли опустил глаза.

— Мне нужно к океану, — быстро проговорила я, — Нужно больше воздуха.

Я встала изо стола, скорыми шагами направилась к пляжу. Мне не хотелось ничего. Бредли не пошёл за мной, за что я была благодарна ему. Тед Грей, я была проклята любить тебя. Всю жизнь. Не знаю почему, но мне так безумно хочется надеяться, что он помнит меня, хотя бы... Хоть немного. Я знаю, что те чувства не были игрой, просто он не мог идти против обстоятельств, подписав этот договор... Вдруг, он уже женат?.. Какое право я имею думать о нём? Я ничего уже не значу в его жизни, но он, по-прежнему, одно большое клеймо в моём сердце. В сердце, которое уже устало биться так далеко от него. Я никогда не смогу смириться с тем, что потеряла его навсегда. Буду мечтать, что-то надумывать себе, загоняя себя в мир фантазий. На протяжении этих пяти лет, меня толкали и пинали, чтобы я двигалась вперёд, согласно закономерному ходу времени. Все требуют от меня двигаться дальше, а я не хочу этого. Чем дальше я двигаюсь, тем больнее мне, тем больше хочется вернуться назад и быть рядом с ним.

— Когда-нибудь, я утоплюсь, — неосознанно произнесла я, смотря на океан.

Кружевная, прохладная пена коснулась моих пальцев. Я прикрыла глаза. Его лицо. Его улыбка. Его парфюм. Его голос.И так всегда. Мне стоит лишь на мгновение потерять зрительный контакт с миром, и я вижу его. А в нём, целый мир — яркий и наполненный счастьем. Мир, который был у меня, пока я была с ним...