Сияние славы

Глава 5

На следующие утро меня разбудили по телефону в пять часов. К шести было заказано такси. К этому времени я должна была успеть принять душ, вымыть и высушить волосы и съесть питательный завтрак, чтобы продержаться до ланча. Лёжа в постели, я проглотила мюсли и чёрный кофе, а стоя под душем, сжевала яблоко.
Съёмки должны были проходить двумя отдельными блоками. Мне обо всём рассказали ещё в Лондоне, как только утвердили на роль. Одну часть фильма предполагалось снимать в студии; в ней мне отводилась роль духа "Голубого ангела". Другая часть - это эпизоды из реальной жизни, которые предстояло снять позже, на выездных съёмках. В готовом рекламном фильме должны были чередоваться кадры, где я играю роль типичной парижанки, живущей городской жизнью, и кадры, где я олицетворяю дух "Голубого ангела". Идея, стоящая за фильмом, была несколько сюрреалистической: каждый раз, когда я в реальной жизни прохожу мимо кого-нибудь и этот кто-то вдыхает аромат духов, я сразу же превращаюсь в "Голубого ангела". При этом на экране одно изображение трансформируется в другое - если помните, Майкл Джексон в своём клипе точно так же превращался в пантеру. Переключение с одной картинки на другую происходит с помощью компьютерной мультипликации всех промежуточных этапов. Всё это казалось мне слишком сложным и странным, но, похоже, Йонони знал, что делает.
Кто бы то ни было, для кадров с "Голубым ангелом" я должна была только позировать в аэродинамической трубе. Звучит не слишком вдохновляюще, правда?

Такси, казалось, собирается ехать вечно; потом мы наконец добрались. Это было очень далеко от Парижа, на лётной полосе в центре большого промышленного комплекса. Здесь был ангар, где испытывали самолёты,и производственная компания арендовала в нём на день аэродинамическую трубу. По дороге к этому массивному зданию я почувствовала себя очень маленькой и незначительной. Между разбросанными, словно потерянными, деталями самолёта я разглядела обычные принадлежности для киносъёмки. Снаружи выстроились грузовики с работающими генераторами и выползающим из-под них кабелем. Здесь же стоял обычный большой мобильный пищеблок. Вокруг уже гудел оживленный людской муравейник. Войдя в ангар, я обнаружила, что модельер и гримёрша оборудовали для себя уютный уголок и уже раскладывали свой арсенал. Посыльный разносил кофе в чашках из стироловой пены.
Модельер была итальянкой, но довольно хорошо говорила по-английски, и у неё было две ассистентки.
- Нам понадобится куча времени, чтобы вас подготовить, - сказала она. - На вашем месте я бы ничего не пила.
До меня не сразу дошел смысл её слов. С недоумением я заметила в куче принадлежностей набор губок и плитку чего-то похожего на большой кусок синего мыла. Всё было очень странно.
А потом они принялись мене одевать - если это можно так назвать. Сначала мне пришлось обтянуть всё тело практически прозрачным чулком, а затем стоять неподвижно, пока поверх этого чулка наносили губкой белую основу. Малоприятное ощущение! Когда эта основа высохла, поверх неё нанесли губкой синий пигмент, опять по всему телу, кроме рук и лица. Пигмент высох и образовал странно переливающееся синее покрытие. Только тогда я и поняла, что она имела в виду, когда говорила, что не стоит пить. Из этого чулка я не могла выбраться, не пустив насмарку всю их работу.
Затем они взялись за моё лицо. Его тоже замазали белым, а потом румянами розовато-лилового цвета с оттенком серого стали оттенять скулы и линию подбородка, чтобы создать впечатление, что лицо вырезано из камня. Гримерша забелила мне лоб, а веки намазала синим, и от этого глазной впадины стали казаться глубже. Она сильно подвела мне глаза карандашом стального серого цвета, а ресницы накрасила белой тушью, так что они исчезли и стало казаться, будто веки у меня из камня. Я посмотрела в зеркало, и мне показалось, что потерянная голова статуи встала на место - прямо перед моими глазами. Это было так удивительно.
Когда с макияжем покончили, модельер принесла похожую на мантию одежду - многие квадратные километры серого шелкового шифона. Она надела мне это покрывало через голову, и оно - лёгкое, как паутина, - окутало мое туловище. Я чувствовала себя так, будто на мне ничего нет.
В этот момент мы услышали, как ангару подъехала машина и там, снаружи, началась суета. Появился Джулио Йонони. Все люди съемочной группы, которые, похоже, бездельничали, развалясь и покуривая, вдруг стали чрезвычайно активными. Гримёрш мгновенно пробрались, вытерли пыль со стула и поставили его в центр нашей импровизированной комнатки.
Когда Джулио вошёл, модельер отошла назад, нервно ожидая его одобрения. Он сел и принялся внимательно меня рассматривать. Потом встал, оглядел меня со всех сторон, поправляя там и здесь одежду и заставляя меня вертеть головой в разные стороны.
- Подвигайся, - сказал он сурово. Я сделала несколько шагов.
-Повернись, - скомандовал он, нахмурив брови.
А потом лицо его засветилась улыбкой.
- Белиссимо! - воскликнул он и обнял модельершу.
... Сама съёмка была одним большим кошмаром. Не помню, упоминала ли я, что боюсь высоты? Для меня всегда было самым большим страхом, что меня заставят карабкаться на "Эмпайр Стейт", а в Париже я старалась держаться подальше от Эйфелевой башни. Говорю вам, это съёмка была задумана словно специально, чтобы напугать меня до смерти. Мне пришлось влезть в подъёмник - такие используют для ремонта уличных фонарей и всего такого. Но мало того - они сняли заградительные перила! Ну хорошо, меня крепко привязали к столбу, словно собирались сжигатать или вроде того - так что на самом деле упасть я не могла. Но попробуй объяснить это себе, когда тебя поднимают над землёй чёрт знает на какую высоту.
Один из ассистентов Джулио стоял в таком же подъёмники и снимал меня "Полароидом" так яростно, словно завтрашнего дня уже не будет. Потом кто-то прокричал что-то снизу по-французски, и вокруг меня всё заволокло туманом от сухого льда. Так что теперь я дрожала не только от страха, но и от холода. А потом, когда я уже решила, что запас пыток исчерпан, заработала машина, нагнетающая ветер. И вот я, словно леденец на палочке, стала медленно превращаться в ледышку.
После десяти минут таких манипуляций меня наконец отпустили вниз, на землю. Одна из гремёрш подошла проверить, как держится грим.
- Вы в порядке?
Я покачала головой. Меня трясло. Она убеждала и вернулась с одеялом, а другая девушка принесла горячий кофе. Чёрт с ним, с этим проклятым чулком. Мне был просто необходим кофеин. Когда я сидела завернутая в одеяло и пила маленькими глотками кофе, ко мне подошел Джулио Йонони.
- Вы замёрзли? Да?
Я показала головой.
- Всё в порядке... Ничего страшного. Я себя уже нормально чувствую.
- Пять минут... затем начинаем снова, - сказал он. - Вы уверены, что нормально себя чувствуете?
Я усмехнулась ему в ответ.
- Без проблем.
- Молодчина, хорошая девочка.
Как только я вновь оказалась на подъёмнике, то стала внушать себе, будто нахожусь на земле. Я продолжала твердить себе то, что раньше говорила мне мать: "Детка, боль самом деле в уме. Будь выше неё". Я притворялась, будто это не ветер, а тёплая вода. Я заставляла себя представлять, что плыву в тёплой воде. Было тепло. Вокруг меня была вода. Я могла заставить себя ощущать тепло. Я могла это сделать. Я могла сделать всё.
Съёмка продолжалось почти час. Они должны были отснять плёнку во всех ракурсах. Сверху, снизу, крупным планом - как вам угодно.
Когда я наконец вновь оказалось на уровне земли, ко мне подошёл Джулио. Он показал мне одну из фотографий, сделанных "Полароидом".
- Хорошо, правда? Очень сильное впечатление.
Я кивнула. Хотя фотография была довольно убогого качества, я поняла, какого эффекта он пытается достичь. Я выглядела нереальной - словно статуя ожила и идёт сквозь ветер.
- Спасибо, - сказал он и похлопал меня по плечу. - Но вы прямо как лёд!
- Нет, я на самом деле в порядке.
- Очень сильная девушка...
Я пожала плечами.
- Похоже, я должна быть сильной.
Он кивнул головой в знак одобрения и ушёл разговаривать с техническими работниками съемочной группы.
После этого было ещё три захода. К концу дня я, похоже, отлично усвоила, как должна выглядеть парящая над землёй ледышка.
Пока с меня снимали грим, прлшла целая вечность. В восемь вечера я была снова в отеле и нежилась в ванне, постоянно добавляя ещё горячей воды, как только она начинала остывать. Я соскребала с себя последние остатки переливающегося синего, когда зазвонил телефон. Я протянула руку к трубке. Да, в ванной имелся даже телефон - круто, правда?
- Привет. Как дела? - это была Крисси. Вы помните, девушка, про которую я вам говорила, она тоже работает у Moранди.
- Ты уже вернулась из Австралии?
- Я только что прилетела. Мне пришлось делать тур для содействия продаже товара, штат за штатом, для "U&U". Я смертельно устала. Как у тебя?
- Если я переживу сегодняшний день, то переживу всё, - и я быстро поведала ей о событиях дня.
Она сочувственно восклицала, пока я рассказала, а потом спросила:
- Когда ты возвращаешься в Лондон?
- Примерно через две недели. А что?
- Марко устраивает для меня большой вечер. Чтобы отметить успех компании по всему миру.
(Крисси выбрали буквально из тысяч, чтобы представлять джинсы фирмы. Она чертовски худощава, ноги у неё от шеи. При этом она совсем не воображает, что такая потрясающая.)
- Это что же, мы теперь будем видеть твой чудесный зад везде, куда ни глянь?
- Ага. Я теперь красуюсь на высоте двадцать ярдов на всех рекламных щитах. Конечно, не я одна. Ещё и Шейн.
- Он всё так же не отходит от зеркала?
Крисс захихикала.
- Ему исполнился двадцать один на прошлой неделе - прямо в середине тура. Я ему подарила большую бутылку лосьона после бритья "Эгоист", самую большую. Но он, по-моему, не понял иронии.
- Бог ты мой. Было бы так здорово, если бы ты была здесь. Здесь никого нет, кроме этой тощей коровы, а она, честно говоря, меня уже достала.
- Ты о ком это?
- Мисс Мрачность и Обреченность. Мисс Ингрид Сандстрем.
- Ингрид Сандстрем? Но она действительно известная.
- И очень задирает нос по этому поводу.
- Ты наверняка с кем-нибудь подружилась.
- Да, с одним официантом из соседнего кафе. Хотя на самом деле он занимается фотографией. Он довольно классный.
- Вот как? Расскажи поподробнее...
- Да больше особенно нечего. Когда будет вечер?
Она назвала мне число.
- Ты, конечно, получишь настоящее приглашение. Ты должна быть. Обещай, что постараешься.
Я обещала, и она стала рассказывать мне сплетни о разных людях с агентства.
- Эй, ты слыхала о Зое? Она, похоже, больше не хочет быть моделью.
- Но она ведь преуспевает.
- Марк пытается её уговорить.
- Она будет на вечере?
- Да, и Марк тоже.
- Вот оно что! Эти двое вместе?
- Понятия не имею. Я думаю, на вечере узнаем.
Я поспорила с Кристи, что Марк и Зоя в конце концов будут вместе. Они были просто созданы друг для друга.
Положив телефонную трубку, я на самом деле почувствовала себя одинокой. Мне не хватало Крисси. Она была моей единственной хорошей подругой по эту сторону Атлантики. Может быть, я сделаю над собой великое усилие, оденусь и спущусь в кафе, вместо того чтобы есть номере одной.
Я натянула джинсы и тонкий свитер и вышла в вестибюль, где тотчас наткнулась на Ингрид.
- Привет, - сказала она.
- Привет.
- Куда ты направляешься?
- В кафе на улице, немного перекусить.
- Ты не против, если я к тебе присоединюсь?
Я так удивилась, что не могла придумать повода отказать.
- Конечно, пойдём.
Так что мы вдвоём молча пошли в кафе. Ингрид выбрала стол прямо у окна, где все могли её видеть. Саша подошёл, как только увидел меня, и держался очень дружелюбно.
Ингрид заказала салат с копчёной уткой и бутылку минеральной воды, даже не удостоив его взглядом. Это было довольно неловко.
Я заказала блюдо, ставшее моим любимым: поджаренный сэндвич с сыром и ветчиной. Я всегда щедро сдабривала его горчицей. Пока мы ели, Саша стоял у стола и болтал с нами.
Когда он отошёл, Ингрид наклонилась ко мне и сказала:
- Хочешь совет?
Я пожала плечами.
- Не будь слишком дружелюбной, - продолжала она. - Знаешь, люди могут этим воспользоваться. Знакомство с топ-моделью открывает двери.
Я почувствовала, как краснею от гнева.
- Не понимаю, что ты имеешь в виду. Он действительно очень славный и, между прочим, мой друг.
Ингрид, прищурившись, посмотрела на него.
- Похоже, он ничего, по-своему красив. Но тебе лучше общаться с людьми своего круга. Важно, с кем тебя видят. Впрочем, это твоё дело. Я тебя предупредила.
Меня всю трясло от негодования, но я не собиралась доставлять ей удовольствие, показывая это.
- Расскажи мне, как прошел день, - предложила я, решительно меняя тему.
Ингрид начала разглагольствовать, как блистательно она провела время. У неё были примерки в студии Клавина, и, если верить её словам, набежала целая толпа известных людей пониже её калибром, чтобы просто посмотреть на неё.
- А что у тебя? - наконец поинтересовалась она.
Я решила попробовать прорваться сквозь стену её нордической мрачности и стала красочно описывать себя в роли сосульки, отчаянно сопротивляющейся ветру на миллион метров от земли. Но я ещё никогда не встречала человека, настолько лишённого чувства юмора. Она просто жевала салат, словно я подробно рассказывала ей о походе к зубному врачу.
Закончив еду, она по своему обыкновению вышла.
Ко мне подошёл Саша.
- Твоя подруга очень красивая, но, похоже, не слишком дружелюбна, - заметил он.
- На самом деле она мне не подруга, - извинилась я. - И, боюсь, она не в лучшем настроении.
- Понятно, - сказал он. - Она англичанка? Она кажется такой холодной и сдержанной.
- Нет, шведка. Возможно, это влияние всяких там ледяных ветров и долгих холодных зим.
- Наверное, дело именно в этом, - кивнул он. Потом наклонился ко мне, притворяясь, что вытирает стол. - Я не могу долго разговаривать. Хозяин здесь.
Он оглянулся. Я проследила за его взглядом и увидела мужчину с кислым выражением лица, который ходил туда-сюда мимо кухни, сцепив руки за спиной.
- Сегодня вечером я должен работать, - продолжал Саша. - Но, может быть, завтра мы сможем встретиться, после четырёх?
Я заколебалась. Возможно, Ингрид была права и он пытался мной воспользоваться.
- Если, конечно, у тебя нет более интересных дел...
"Забудь об Ингрид", - приказала я себе.
- Конечно нет. Завтра в четыре я буду здесь, на улице у кафе.
В этот момент Саша выпрямился и предостерегающе посмотрела на меня. Хозяин бросил хмурый взгляд в нашем направлении и исчез за стойкой бара.
- В чём дело?
- Если он заметит, что я болтаю с посетителями, меня уволят. Увидимся в четыре... - сказал он и поспешил прочь, собирая по дороге пустые стаканы.
Ингрид исчезла, как всегда, на сто лет. Вернувшись к столу, она спросила меня.
- Ты идешь сегодня на вечер в "Ле Бен".
- Какой вечер?
- Тебя разве не пригласили? Это действительно шикарный ночной клуб.
Я покачала головой.
- Приглашены все топ-модели. Странно, что тебя никто не позвал.
- Ингрид, я вовсе не топ-модель, если ты до сих пор не поняла. И, кроме того, мне надо встать на рассвете, завтра у меня целый день съёмки. Я, пожалуй, пойду прямо сейчас. Мне надо ещё разобрать вещи.
Я вынула из кошелька достаточно денег, чтобы оставить Саша щедрые чаевые, и вышла.
Идя вдоль фасада кафе и по тротуару, я видела, что Саша следил за мной глазами. Я помахала ему рукой и подмигнула, а он усмехнулся мне в ответ. У него было просто ослепительная, потрясающая улыбка.
Остаток вечера я провела в заботах о своей внешности: поухаживала за волосами, наложила на лицо маску, а потом рано легла спать. По телевизору не было ничего интересного, так что я заснула, в какой-то степени чувствую себя неудачницей. Ингрид весело проводила ночь в городе, а я лежала здесь, словно тётка средних лет, с маской на лице и здоровыми бигудями волосах. И всё же, я думаю, жизнь топ-модели именно такова. Вот тебе шик и блеск!