У Р О Д

Ненужный подарок

Молли изгрызла все свои ногти  ожидая Данте в общей аудитории.
Ей так и не удалось ночью поспать, а гребанное чувство вины просто разъедало ее изнутри покруче серной кислоты. Она сто раз пыталась убедить себя, что только он виноват в произошедшем. Он довел ее до белого каления, он сам ввязался в драку. И никто его об этом не просил. Тот кто ищет приключения, всегда их найдет. Данте был настоящей ищейкой.
В аудитории было пусто, Молли пришла сюда ни свет ни заря, надеясь, что возможно, Данте тоже приедет на занятия, немного раньше остальных.
Из короткого рассказа миссис Бекер, она уже знала, что Данте страдает нарушениями сна, и что скорее всего, у него расстройство засыпания и поддержания сна.
Могло ли это значит то, что он как и Молли плохо спал ночью, и не выдерживая больше напряжения, приедет сюда вот-вот?
Молли глубоко вдохнула, приводя свое дыхание в порядок.
А что, если он больше совсем не приедет сюда? Ведь он легко может изменить клинику, нанять личного психиатра.
— Данте, — сипло прошептала она, и это, наверное, смотрелось очень жалко.
Она и впрямь сегодня была хуже злобного кролика с красными глазами, которого вчера нарисовал Данте.
Ее глаза были такими же, от недосыпа и рыданий которые она так и не смогла удержать в себе.
— Пойду покурю, зайду позже, — развернувшись на сто восемьдесят градусов обратно к двери, безапелляционно произнес он.
Данте надеялся приехать пораньше, чтобы в полной тишине, выдавить из себя хоть строчку.
Он надеялся, что больше не увидит ее, что глупая психичка не приедет сюда, что у нее хватит мозгов для того чтобы понять: вдвоем им здесь слишком мало места.
Он вышел на крыльцо зажимая зубами фильтр, и поднес огонёк к сигарете. Утро оказалось достаточно прохладным, а его одежда ещё сырой после пляжа.
Дверь скрипнула и он сильнее сжал металлический поручень, подавляя агрессию.
— Данте, я хотела сказать...
— Что ты хотела сказать? — его глаза были чернее ночного неба. Он обернулся по сторонам в поисках случайных людей.
Фанаты очень быстро узнают местоположение того кто их интересует, в случае с ситуацией Данте, их область поиска становилась уже. Он совсем не хотел новых снимков в компании этой Белоснежки.
— Что мне жаль, жаль что вчера произошла такая ситуация, — с трудом выдавила из себя Молли.
Она выглядела жалко. Данте всмотрелся в её белоснежное лицо, слегка красноватый нос. Плакала? Просто сказать ей, что она ни в чем не виновата, попросить отпустить ситуацию, запомнить наконец-то её имя?
Черта с два.
Данте знал чем чревато хорошее отношение с его стороны. Психованная сразу вознесет себя в ранг избранных и принесет ему кучу проблем.
— Здесь я с тобой солидарен. Мне тоже жаль. Зря я влез, вам троим могло бы быть весело, — равнодушно бросил он, сбивая пепел.
— Да за что ты так меня ненавидишь? Что я тебе сделала? — не выдерживая крикнула Молли.
— Ты сюда зачем явилась? — раздраженно спросил Данте.
— Заниматься, как и ты.
— В твои занятия входит бегать за мной собачкой? Отвали от меня, что тебе не ясно?
— Так легче, да? Легче сваливать на другого человека свои проблемы?
— Моя единственная проблема это ты, — Данте схватил ее за воротник открывая дверь и затолкнул Молли внутрь, — из-за тебя у меня одни проблемы!
— Я не просила у тебя защиты. Не просила, чтобы ты ввязывался в это! Знаешь, я привыкла к этому давным-давно. Так же часто, как ты слушаешь признания в любви от поклонников, я слушаю издевательства и унижения. И да, я привыкла. Я живу с этим. А тут появляешься ты, рыцарь в картонных доспехах, который сперва спасает, потом оскорбляет. Который заступается будто ему есть хоть какое-то дело до таких, как я, а потом смешивает с грязью. Реши уже сам для себя, наконец, кто ты? Спаситель или злодей? — выкрикнула Молли, придавленная к стене, руками Данте.
И с каждым ее словом, он все сильнее вдавливал свои пальцы в ее молочную кожу. Но физическая боль не ощущалась. На душе болело сильнее.
— Я не рыцарь, и доспехов у меня нет. И плевать я хотел на тебя, по большому счету. Откуда мне знать, что твой воспаленный разум выдал бы Доктору Злу, если бы эти придурки ударили бы тебя, например? Ты бы рассказала что это сделал я? Я повторил, что мне не нужны проблемы, ровно как и твои извинения. Просто исчезни, и не раздражай меня!
Молли пискнула, когда его пальцы сделали ей еще больнее.
— Я бы никогда не сказала миссис Бекер о том чего не было, а вот то, как обстоят дела на самом деле, я ей обязательно расскажу! — с вызовом проговорила она, задирая голову.
— Значит, ты все-таки стукачка?
— У вас все нормально?
Данте дернул плечами от неожиданности и обернулся.
— Данте, Молли? — миссис Бекер вопросительно выгнула бровь.
— Мы тут обсуждали вчерашний урок, — Данте широко улыбнулся, сгребая девушку в охапку и прижимая к себе с силой, которая безмолвно намекала: "только попробуй что-то пискнуть, и я тебя раздавлю".
— Мы так сдружились за вчерашний день с Мо... Молью...
— Молли, — подозрительно поправила его психолог.
— Ха, да это я шучу так, у нас теперь свои прикольчики с Молли.
Данте слегка ослабил хватку когда ему показалось что девушка совсем не дышит.
— Да, Молли вчера рассказывала мне что ты делаешь успехи, что твоя агрессия не проявлялась в течении всего дня. Я очень рада, что вы нашли общий язык.
— А я то как рад, — закивал в унисон ей Данте.
— Жду всех в аудитории через пятнадцать минут, — миссис Бекер улыбнулась, и Данте ослабил хватку.
— Какой же ты урод, — прошептала Молли, убегая от него в сторону уборных.
— Кто бы говорил, — кинул ей вслед Данте, хлопая дверью аудитории.
Перед новым заданием все должны были проанализировать свою предыдущую работу, проанализировать ошибки, рассказать о своих чувствах и эмоциях. Полная фигня.
— Мы были в контактном зоопарке, — промямлил Стефан, почему-то поднимая глаза в потолок, — там были зайчики, курочки маленькие, не помню название. Один енот. Мыши. Белые мыши. Целая расплодившаяся стайка.
— Что ты чувствовал? Контакт с домашними животными успокаивает...
— Мыши это не домашние животные, — перебил психолога, Данте, — эти гребанные грызуны, самые настоящие вредители. Раньше, чтобы от них избавиться, заводили в доме кота. Сейчас, все намного проще. Вызываешь нужную службу и проблем больше нет.
— Да, коты там тоже были, — продолжил свой рассказ Стефан, не обращая внимания на вставку Данте, — жирные, пушистые кретины.
— Они тебя раздражали? — делая какие-то очередные пометки спросила миссис Бекер.
— Кто?
— Коты.
— А, коты — нет. Мне на них вообще плевать. Что вы там пишите? — Стефан настороженно посмотрел на психолога.
— Просто конспектирую твои слова, — женщина мягко улыбнулась. — А тебе понравилось, Диана?
— Она опять надела эти свои резиновые перчатки, как мы только вошли, — ответил за нее Стефан, воодушевляясь. Обсуждать проблемы других всегда было интереснее. — А ещё орала как резанная, когда на нее села муха.
— Мне просто показалось, что санитария в подобном месте на низком уровне, — проговорила себе под нос девушка, продолжая смотреть куда-то сквозь пальцы.
— Тебе там не понравилось?
— Не очень, — еще тише пробурчала девушка, закрываясь в себе.
Данте изо всех сил сдерживал себя от язвительных комментариев. Очень. Очень увлекательное занятие слушать как два шизика сходили в зоопарк.
— А я был в дельфинарии, — отозвался Макс, забирая себе все внимание. — Дельфины с такой охотой поглощали лакомство, что я зашёл в местный буфет и съел несколько галетов не обвиняя себя в приеме пищи как это бывает обычно.
— Это отличные новости, Макс, — Миссис Бекер буквально сияла.
Действительно? Птички, мышки, дельфинчики, и кто после этого в этом кругу сумасшедший?
— Данте, а как ты вчера провел свой день? Расскажи, что ты чувствовал? Постарайся максимально точно окунуться в ту атмосферу и передать ее нам.
— Нет, док. Я последний в этой очереди откровений. С удовольствием послушаю еще, как мешок с костями обожрался вредной еды, а потом всунул в себя два пальца, или как Стеффи, смотрел на пушистых котят, и представлял, как их кишки висят на стенке. Цирк уродов. Фрик шоу.
Данте откинулся на стуле, задирая голову вверх и прикрывая глаза.
— Мы были в комнате для творчества и рисовали, — тихо проговорила Молли вместо него. — Думаю, у нас получились хорошие рисунки.
Отлично. Пусть эта блонда все расскажет за него и окажет ему услугу, раз она вчера стала причиной его ссоры с Мейбл.
Данте всегда по-особенному злился когда в их отношениях происходил разлад. Мейбл была единственным человеком которому он доверял и которого любил, а все эти игры в психологов, только спровоцировали его наговорить своей девушке гадостей.
— Ты расстроена, или мне кажется? — миссис Бекер нахмурилась, — произошло что-то, что тебя огорчило?
— Скорее напомнило. Историю из прошлого.
— Поделись, Молли, мы все выслушаем тебя.
— Да, Молл, станет легче, — участливо проговорил Стефан.
Данте открыл глаза раскачиваясь на стуле.
Знал бы хотя бы один из них, скольких усилий ему стоило молчать.
"Молл, поделись Молл", — оказывается в мире дурачков тоже процветает лицемерие.
— Обычная история, ребят. Ничего такого, — Молли попыталась выдавить из себя улыбку, — я прогуливалась вечером по пляжу, думала о своем и слушала музыку. Эти двое появились из ниоткуда. Они отобрали мой плейер, вырвали наушники из ушей, после того как я попыталась игнорировать их. Не знаю, возможно они были даже под чем-то. По крайней мере, я хочу в это верить. Это хоть немного может оправдать их бесчеловечность. Я не хочу верить в то, что люди такие. А потом...
Молли сделала небольшую паузу, скрещивая пальцы и собираясь с мыслями. Говорить было сложно, так, если бы ей в глотку засунули раскаленную кочергу.
Она взглянула на Данте, а тот, в свою очередь, широко открыл глаза и рот, изображая безумное удивление.
— Я оказалась там не случайно. Просто потому, что таких случайностей не бывает, — Молли судорожно вдохнула, возвращаясь в тот вечер.
Она выключила эмоции. Приглушила чувства. Будто это не из ее рта лилась речь, а где-то вдалеке монотонно начитывал диктор очередные новости.
— Мне так нравились его песни, я думала за ними такая большая душа.
Рассказ Молли начал походить на бессвязные предложения, но каждый из сидящих здесь понимал, что тревожить человека в таком состоянии непростительно.
— Я не знаю, чего мне хотелось тогда больше, чтобы он не подошел помочь мне вообще, или чтобы вместо меланина у меня отсутствовал слух. Я не знаю что было бы больнее, физическая расправа или те слова, которые я тогда услышала. Те парни приставали ко мне, в моей голове от страха стоял какой-то гул, а потом я увидело его, так близко... — Молли громко всхлипнула, — он защитил меня, сам здорово получил, но защитил. Когда его голова лежала на моих коленях, я чувствовала себя одновременно и самым счастливым человеком, и самым несчастным. Первое — потому что я не ошиблась, я была уверена что написать такие строки может только человек переживший что-то настолько же ужасное как и я, при этом сохраняя свой свет, и второе — мне было стыдно и больно, от того, что причиной его ушибов стала я.
Нет, не подумайте, я ни на что такое не рассчитывала. Я же видела себя в зеркале. Я же способна адекватно расценивать ситуацию. Я просто хотела сказать спасибо. Чертовое спасибо. За песни, без которых я наверное свихнулась бы ещё год назад, за музыку, за все то, что помогало мне вставать с постели каждое утро. Мне хотелось выразить обычную благодарность, хотелось уверить его, что все что он делает, это не зря... — Молли уже не вытирала своих слез, которые потоками стекали на ее шею.
— Я бы все выдержала. Я бы падала и поднималась с колен. Я бы вытирала кровь, перебинтовывала раны и шла дальше. Шла, не смотря ни на что. Пока слышала бы его голос. Пока бы он пел для меня. Я смотрела на его лицо, на краску, которая навечно соединилась с его кожей, а в голове играл прибой. Все мысли выключились и на всей огромной планете, остались только мы вдвоем. Когда он открыл глаза, я уже практически пришла в себя и готова была выразить эту самую благодарность. Сказать спасибо за то, что он спас меня не только сегодня, нет. Он спас меня тогда, когда я впервые услышала его голос.

«Мы с тобой замерзаем вместе.
Обрастаем льдом под эти песни.
Два осколка попавшие в душу Кая.
Я два оголенных между собой замыкаю и пускаю сквозь сердце ток.
Грейся, тай, выбирай тепло между строк,
чтобы когда меня не станет, до капли все сохранила.
Тебе не идёт безликая Антлантида.»

— Поклонники всегда благодарят своих идолов. Просто за то что они есть. Что они вот такие, не похожие на остальных. Но то что произошло, заставило меня прикусить язык. Я бы вытерпела, если бы это сказал кто угодно. Любой. Но из его уст, это было больше похоже на трепанацию без наркоза.
Я просто не понимаю за что? За что? — Молли подняла свой взгляд сквозь мутную пелену и посмотрела на Данте.
Он перестал раскачиваться на стуле, напряженно глядя перед собой.
Музыка — это единственное, что у него было. Маленький дрейфующий островок, на котором он мог быть собой. Она была с ним до самых ужасных событий которые произошли в его жизни, она стала путеводной нитью, которая помогла пройти через весь этот кошмар, она спасала его разрывая ночью колонки, когда невмоготу было находиться в тишине. Данте верил в глубине своей души в то, что среди череды безумных фанатов, которые видели в нем дерзость, крутость, понты, обычный хайп, дешевую оболочку у которой очень короткий срок годности, были и те, кто чувствовал, кто на самом деле стоит за этим.
Данте понимал о чем она говорит. Среди всех этих внимательных слушателей только она и он, понимали о чем она говорит.
Стало тошно.
Огромный воздушный пузырь поднялся вверх, перекрывая трахею. Это уже было слишком.
"За что?" — у него не было ответа на этот вопрос.
Данте сорвался с места так резко, что стул перевернулся, а громкий хлопок двери, скорее всего, заставил всех вздрогнуть.
"За что?" — Просто потому что вот такой он мудак.
Просто потому что, когда заставлял себя научиться плевать на определённые события, так сильно втянулся, что плевать стало на всех.
Холодная вода брызгающая из крана не остужала, а наоборот обжигала пылающую кожу.
— Смотри, — Данте потянул за край пластыря, обнажая вечно печальные глаза выбитые на его коже.
Пусть смотрит. Сколько ей ещё оставаться в неведении? Вот, что выросло в итоге. Вот, что полностью разрушило свою жизнь и вряд ли успокоится пока не разломает ещё парочку. Вот, кто в этих стенах самый настоящий больной ублюдок, который привык находить себя только через чужую боль.
Данте делился, он не был жадным. Вот только было ли его виной то, что кроме боли у него внутри больше ничего не было?